2) В предложениях 5 — 7 представлено описание.
3) Предложение 25 называет причину того, о чём говорится в предложении 24.
4) В предложениях 25 и 26 содержится повествование.
5) В предложениях 29 — 33 представлено рассуждение.
(1)Вы не раз, вероятно, читали и слышали о массовом героизме в Красной Армии. (2)Это истина, это святые слова. (3)Но знайте: массового героизма не бывает, если нет вожака, если нет того, кто идёт первым. (4)Нелегко поднять людей в атаку, и никто не поднимется, если нет первого, если не встанет один, не пойдёт впереди, увлекая всех.
(5)Бурнашев поднялся, оторвав себя от земли, исполняя приказ – не только мой, но вместе с тем приказ Родины сыну, – Бурнашев прокричал во всё поле:
– За Родину! (6)Вперёд!
(7)И вдруг голос прервался; будто споткнувшись о натянутую под ногами проволоку, Бурнашев с разбегу, с размаху упал. (8)Показалось: он сейчас вскочит, побежит дальше, и все, вынося перед собой штыки, побегут на врага вместе с ними. (9)Но он лежал, раскинув руки, лежал, не поднимаясь. (10)Все смотрели на него, на распластанного в снегу лейтенанта, подкошенного с первых шагов, все чего-то ждали.
(11)Опять напряжённая секунда. (12)Цепь не поднялась.
(13)Снова кто-то вскочил, и в пулемётной трескотне взмыли над полем те же слова, тот же призыв. (14)Голос был неестественно высокий, по узенькой малорослой фигуре все узнали красноармейца Букеева. (15)Однако и он, едва ринувшись вперёд, рухнул.
(16)У меня напружинилось тело, пальцы сгребли снег. (17)Опять истекла секунда. (18)Цепь не поднялась.
(19)Наши товарищи, сорок–пятьдесят красноармейцев, сумевшие выбрать момент для удара в спину врага, приближались к немцам с другой стороны, которые и там уже открыли пальбу, а мы лежали, по-прежнему пришитые к земле, лежали, обрекая на погибель горстку братьев-смельчаков.
(20)Каждый из нас, как и я, напружинился, каждый стремился рвануться, вскочить, и никто не вскакивал.
(21)Да что же это? (22)Неужели мы так и пролежим, так и окажемся трусами, предателями братьев? (23)Неужели не найдётся никого, кто в третий раз стремительно двинулся бы вперёд, увлекая роту?
(24)И я вдруг ощутил, что взгляды всех устремлены на меня, ощутил, что ко мне, к старшему командиру, к комбату, словно к центральной точке боя, притянуто обострённое внимание: все, чудилось, ждали, что скажет, как поступит комбат. (25)И, отчётливо сознавая, что совершаю безумие, я рванулся вперёд, чтобы подать заразительный пример.
(26)Но меня тотчас с силой схватил за плечи, вдавил в снег старший политрук Толстунов:
– Не дури, не смей, комбат!
(27)Его приятно-грубоватое лицо в один миг переменилось: лицевые мышцы напряглись, окаменели. (28)Он оттолкнулся, чтобы резким движением встать, но теперь я схватил его за руку.
(29)Командиру надобно знать, что в бою каждое его слово, движение, выражение лица улавливается всеми, действует на всех; надобно знать, что управление боем есть не только управление огнём или передвижениями солдат, но и управление психикой. (30)Конечно, не дело комбата водить роту врукопашную. (31)Я вспомнил всё, чему мы обучались, вспомнил завет Панфилова: «Нельзя воевать грудью пехоты... (32)Береги солдата. (33)Береги действием, огнём...»
(34)Я крикнул:
– Частый огонь по пулемётчикам! (35)Прижмите их к земле!
(36)Бойцы поняли. (37)Теперь наши пули засвистали над головами стреляющих немцев.
(38)Ага, немецкие пулемётчики исчезли, пропали за щитками. (39)Ага, кого-то мы там подстрелили. (40)Один пулемёт запнулся, перестало выскакивать длинное острое пламя. (41)Я ловил момент, чтобы скомандовать. (42)Но не успел.
(43)Над цепью разнёсся яростный крик Толстунова:
– За Родину! (44)Ура-а-а!
(45)Мы увидели: Толстунов поднялся вместе с пулемётом и побежал, уперев приклад в грудь, стреляя и крича на бегу. (46)Голос Толстунова пропал в рёве других голосов. (47)Бойцы вскакивали.
(48)С криком они рванулись на врага, они обгоняли Толстунова. (49)Выпустив патроны, Толстунов взялся за горячий ствол пулемёта и поднял над собой тяжёлый приклад, как дубину.
(50)Немцы не приняли нашего вызова на рукопашный бой, не приняли штыкового удара, их боевой порядок смешался, они бежали от нас. (51)Преследуя врага, мы – наша вторая рота и взвод бойцов, начавший нападением с тыла эту славную контратаку, – мы с разных сторон ворвались в село Новлянское.
Какие из перечисленных утверждений являются верными? Укажите номера ответов.
1) Предложение 4 поясняет содержание предложения 3.
2) В предложениях 5 — 7 представлено описание.
3) Предложение 25 называет причину того, о чём говорится в предложении 24.
4) В предложениях 25 и 26 содержится повествование.
5) В предложениях 29 — 33 представлено рассуждение.
(1)Вы не раз, вероятно, читали и слышали о массовом героизме в Красной Армии. (2)Это истина, это святые слова. (3)Но знайте: массового героизма не бывает, если нет вожака, если нет того, кто идёт первым. (4)Нелегко поднять людей в атаку, и никто не поднимется, если нет первого, если не встанет один, не пойдёт впереди, увлекая всех.
(5)Бурнашев поднялся, оторвав себя от земли, исполняя приказ – не только мой, но вместе с тем приказ Родины сыну, – Бурнашев прокричал во всё поле:
– За Родину! (6)Вперёд!
(7)И вдруг голос прервался; будто споткнувшись о натянутую под ногами проволоку, Бурнашев с разбегу, с размаху упал. (8)Показалось: он сейчас вскочит, побежит дальше, и все, вынося перед собой штыки, побегут на врага вместе с ними. (9)Но он лежал, раскинув руки, лежал, не поднимаясь. (10)Все смотрели на него, на распластанного в снегу лейтенанта, подкошенного с первых шагов, все чего-то ждали.
(11)Опять напряжённая секунда. (12)Цепь не поднялась.
(13)Снова кто-то вскочил, и в пулемётной трескотне взмыли над полем те же слова, тот же призыв. (14)Голос был неестественно высокий, по узенькой малорослой фигуре все узнали красноармейца Букеева. (15)Однако и он, едва ринувшись вперёд, рухнул.
(16)У меня напружинилось тело, пальцы сгребли снег. (17)Опять истекла секунда. (18)Цепь не поднялась.
(19)Наши товарищи, сорок–пятьдесят красноармейцев, сумевшие выбрать момент для удара в спину врага, приближались к немцам с другой стороны, которые и там уже открыли пальбу, а мы лежали, по-прежнему пришитые к земле, лежали, обрекая на погибель горстку братьев-смельчаков.
(20)Каждый из нас, как и я, напружинился, каждый стремился рвануться, вскочить, и никто не вскакивал.
(21)Да что же это? (22)Неужели мы так и пролежим, так и окажемся трусами, предателями братьев? (23)Неужели не найдётся никого, кто в третий раз стремительно двинулся бы вперёд, увлекая роту?
(24)И я вдруг ощутил, что взгляды всех устремлены на меня, ощутил, что ко мне, к старшему командиру, к комбату, словно к центральной точке боя, притянуто обострённое внимание: все, чудилось, ждали, что скажет, как поступит комбат. (25)И, отчётливо сознавая, что совершаю безумие, я рванулся вперёд, чтобы подать заразительный пример.
(26)Но меня тотчас с силой схватил за плечи, вдавил в снег старший политрук Толстунов:
– Не дури, не смей, комбат!
(27)Его приятно-грубоватое лицо в один миг переменилось: лицевые мышцы напряглись, окаменели. (28)Он оттолкнулся, чтобы резким движением встать, но теперь я схватил его за руку.
(29)Командиру надобно знать, что в бою каждое его слово, движение, выражение лица улавливается всеми, действует на всех; надобно знать, что управление боем есть не только управление огнём или передвижениями солдат, но и управление психикой. (30)Конечно, не дело комбата водить роту врукопашную. (31)Я вспомнил всё, чему мы обучались, вспомнил завет Панфилова: «Нельзя воевать грудью пехоты... (32)Береги солдата. (33)Береги действием, огнём...»
(34)Я крикнул:
– Частый огонь по пулемётчикам! (35)Прижмите их к земле!
(36)Бойцы поняли. (37)Теперь наши пули засвистали над головами стреляющих немцев.
(38)Ага, немецкие пулемётчики исчезли, пропали за щитками. (39)Ага, кого-то мы там подстрелили. (40)Один пулемёт запнулся, перестало выскакивать длинное острое пламя. (41)Я ловил момент, чтобы скомандовать. (42)Но не успел.
(43)Над цепью разнёсся яростный крик Толстунова:
– За Родину! (44)Ура-а-а!
(45)Мы увидели: Толстунов поднялся вместе с пулемётом и побежал, уперев приклад в грудь, стреляя и крича на бегу. (46)Голос Толстунова пропал в рёве других голосов. (47)Бойцы вскакивали.
(48)С криком они рванулись на врага, они обгоняли Толстунова. (49)Выпустив патроны, Толстунов взялся за горячий ствол пулемёта и поднял над собой тяжёлый приклад, как дубину.
(50)Немцы не приняли нашего вызова на рукопашный бой, не приняли штыкового удара, их боевой порядок смешался, они бежали от нас. (51)Преследуя врага, мы – наша вторая рота и взвод бойцов, начавший нападением с тыла эту славную контратаку, – мы с разных сторон ворвались в село Новлянское.
(По А.А. Беку*)