Дополните схему малого круга кровообращения, вставьте вместо пропусков необходимые по смыслу слова (левый желудочек, правый желудочек, левое предсердие, правое предсердие, газообмен, лёгочная артерия, легочная вена)
Правый желудочек → ………………→ Капилляры лёгких →……………… → Легочная вена → …………………..

Остатки наиболее древних пресмыкающихся известны из верхнекаменноугольного периода (верхнего карбона ; возраст примерно 300 млн. лет). Однако их обособление от земноводных предков должно было начаться раньше, видимо, в среднем карбоне (320 млн. лет), когда от примитивных эмболомерных стегоцефалов - антракозавров , подобных Diplovertebron ( рис. 2 ), обособлялись формы, видимо, обладавшие большей наземностью. Как и их предки, они были еще связаны с влажными биотопами и водоемами, питались мелкими водными и наземными беспозвоночными, но обладали большей подвижностью и несколько большим мозгом; возможно, у них уже началось ороговение покровов.В среднем карбоне от подобных форм возникает новая ветвь - сеймуриоморф-Seymourioraorpha . Их остатки обнаружены в верхнем карбоне - нижней перми . Они занимают переходное положение между земноводными и пресмыкающимися, имея несомненные рептильные черты; некоторые палеонтологи относят их к амфибиям. Строение их позвонков обеспечивало большую гибкость и одновременно прочность позвоночника; наметилось преобразование двух первых шейных позвонков в атлант и эпистрофей. Для наземных животных это создавало важные преимущества при ориентации, охоте за подвижной добычей и защите от врагов. Скелет конечностей и их поясов полностью окостеневал; имелись длинные костные ребра, однако еще не замыкавшиеся в грудную клетку. Более сильные, чем у стегоцефалов, конечности приподнимали тело над грунтом. Череп имел затылочный мыщелок ( рис. 3 ); у части форм сохранялись жаберные дуги. Сеймурия, котлассия (найдена на Сев. Двине), как и другие сеймуриоморфы, еще были связаны с водоемами; полагают, что они, возможно, еще имели водных личинок.Когда сложился присущий амниотам характер размножения и развития яйца в воздушной среде, пока не ясно. Можно предполагать, что это произошло в карбоне при становлении котилозавров - Cotylosauria (рис. 4 ). Среди них были мелкие похожие на ящериц формы, питавшиеся, видимо, различными беспозвоночными, и крупные (длиной до 3 м) массивные растительноядные парейазавры типа северодвинского скутозавра . Часть котилозавров вела полуводный образ жизни, населяя влажные биотопы, а другие, видимо, стали настоящими наземными обитателями.Теплый и влажный климат карбона благоприятствовал земноводным. В конце карбона - начале пермиинтенсивное горообразование (поднятие гор Урала, Карпат, Кавказа, Азии и Америки - герцинский цикл) сопровождалось расчленением рельефа, усилением зональных контрастов (похолодание в высоких широтах), уменьшением площади влажных и возрастанием доли сухих биотопов. Это становлению наземных позвоночных.

В 1875 году Тимирязев получил степень доктора ботаники за сочинение «Об усвоении света растением".В 1911 году покинул университет, протестуя против притеснений студенчества. Тимирязев приветствовал Октябрьскую революцию, а в 1920 году один из первых экземпляров своей книги «Наука и демократия» отправил В. И. Ленину. В посвятительной надписи учёный отметил счастье «быть его [Ленина] современником и свидетелем его славной деятельности».Научные труды Тимирязева, отличающиеся единством плана, строгой последовательностью, точностью методов и изяществом экспериментальной техники, посвящены вопросу о разложении атмосферной углекислоты зелёными растениями под влиянием солнечной энергии и немало уяснению этой важнейшей и интереснейшей главы растительной физиологии. Изучение состава и оптических свойств зелёного пигмента растений (хлорофилла), его генезиса, физических и химических условий разложения углекислоты, определение составных частей солнечного луча, принимающих участие в этом явлении, выяснение судьбы этих лучей в растении и, наконец, изучение количественного отношения между поглощенной энергией и произведённой работой — таковы задачи, намеченные ещё в первых работах Тимирязева и в значительной степени разрешённые в его последующих трудах.К этому следует прибавить, что Тимирязев первый ввёл в России опыты с культурой растений в искусственных почвах. Первая теплица для этой цели была устроена им в Петровской академии ещё в начале 70-х гг., то есть вскоре после появления этого рода при в Германии. Позже такая же теплица была устроена Тимирязевым на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде.Выдающиеся научные заслуги Тимирязева доставили ему звание члена-корреспондента Академии наук, почётного члена Харьковского и Санкт-Петербургского университетов, Вольного экономического общества и многих других учёных обществ и учреждений.В 1930–1950-е гг. эти взгляды Тимирязева воспроизводил в своих выступлениях Т. Д. Лысенко. В частности, в докладе 3 июня 1943 г. «К. А. Тимирязев и задачи нашей агробиологии» на торжественном заседании Академии наук СССР, посвящённом 100-летию со дня рождения К. А. Тимирязева в московском Доме учёных, Лысенко цитировал эти утверждения Тимирязева, называя менделистскую генетику «ложной наукой».В 1950 г. в статье «Биология» БСЭ писала: «Вейсман совершенно безосновательно назвал своё направление „неодарвинизмом“, против чего решительно выступил К. А. Тимирязев, показавший, что учение Вейсмана всецело обращено против дарвинизма».К. А. Тимирязев выступал в качестве сторонника идей Ж.-Б. Ламарка: в частности, он присоединился к положению английского философа и социолога Г. Спенсера (1820–1903), который утверждал: «или существует наследственность приобретенных признаков, или не существует эволюции». О высказывании селекционера Вильморена Тимирязев писал: «говорят о наследственности приобретённых свойств, но сама наследственность — не является ли она приобретённым свойством?». Среди образованного русского общества Тимирязев пользовался широкой известностью как популяризатор естествознания. Его популярно-научные лекции и статьи, вошедшие в сборники «Публичные лекции и речи» (М., 1888), «Некоторые основные задачи современного естествознания» (М., 1895) «Земледелие и физиология растений» (М., 1893), «Чарлз Дарвин и его учение» (4 изд., М., 1898) являются счастливым соединением строгой научности, ясности изложения, блестящего стиля.