привет, я иван живу в доме на привотос38
«Остановитесь!»
Полковой командир в ту самую минуту, как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что-то ужасное с его полком. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь им исправить во что бы то ни стало ошибку, если она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю, через которое бежали наши и, не слушаясь команды, спускались пол гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат гопоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдат полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя непохожее лицо и маханье шпагой, солдаты все бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешилось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Все, казалось, потеряно, но в ту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг без видимой причины побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с тихим отчаянным криком бросился на французов и с одной шпагой набежал на неприятеля. Французы, не успев опомниться, побросали оружие. Бегущие возвратились, батальоны собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились.
ꌃꌃꀷꈤꅐꈤn҉D҉J҉S҉J҉W҉N҉N҉M҉S҉J҉B҉D҉B҉D҉B҉N҉S҉J҉W҉K҉Q҉I҉W҉K҉S҉B҉D҉B҉D҉B҉D҉V҉D҉J҉S҉K҉W҉G҉D҉N҉D҉K҉W҉J҉D҉B҉D҉H҉D҉H҉D҉U҉E҉J҉V҉E҉H҉D҉H҉D҉B҉F҉F҉V҉D҉B҉C҉ꌃꀷꌃꀷ꒻ꌚ꒻ꌚ꒻ꀷ꒻ꀷꀍꀷꀍꀷꀍꀷꌃꀷꌃꌃꀷꌃꌃꉧꌃꉧꌃꉧn҉D҉B҉D҉B҉D҉D҉B҉D҉H҉D҉H҉E҉v͟S͟N͟W͟K͟G͟D͟H͟D͟V͟C͟J͟C͟I͟E͟K͟D͟J͟h҈F҈J҈F҈N҈C҈N҈F҈J҈U҈E҈U҈E҈J҈E҈H҈R҈H҈F҈h̸F̸J̸F̸J̸R̸J̸R̸J̸E̸J̸E̸E̸J̸D̸H̸D̸j⃠F⃠J⃠D⃠J⃠E⃠J⃠D⃠D⃠J⃠D⃠H⃠D⃠H⃠F⃠B⃠F⃠j̺͆D̺͆J̺͆D̺͆H̺͆F̺͆H̺͆F̺͆H̺͆F̺͆F̺͆B̺͆F̺͆B̺͆D̺͆B̺͆D̺͆B̺͆D̺͆h͎D͎H͎D͎H͎H͎E͎H͎E͎H͎D͎H͎D͎H͎ጋዕጋዕጋዕጋዕጋጋዘዘዘዘጋጋጋሸጋጋጋጋj̶j̶j̶,X̶X̶X̶F̶F̶F̶F̶X̶F̶F̶F̶F̶F̶F̶F̶X̶F̶F̶F̶X̶G̶G̶G̶G̶G̶C̶C̶C̶C̶C̶C̶C̶
Объяснение:
j̑̈W̑̈J̑̈S̑̈J̑̈J̑̈S̑̈J̑̈S̑̈J̑̈S̑̈J̑̈S̑̈J̑̈Ȇ̈
«Остановитесь!»
Полковой командир в ту самую минуту, как он услыхал стрельбу и крик сзади, понял, что случилось что-то ужасное с его полком. Он желал одного: узнать, в чем дело, и помочь им исправить во что бы то ни стало ошибку, если она была с его стороны, и не быть виновным ему, двадцать два года служившему, ни в чем не замеченному офицеру.
Счастливо проскакав между французами, он подскакал к полю, через которое бежали наши и, не слушаясь команды, спускались пол гору. Наступила та минута нравственного колебания, которая решает участь сражений: послушают эти расстроенные толпы солдат гопоса своего командира или, оглянувшись на него, побегут дальше. Несмотря на отчаянный крик прежде столь грозного для солдат полкового командира, несмотря на разъяренное, багровое, на себя непохожее лицо и маханье шпагой, солдаты все бежали, разговаривали, стреляли в воздух и не слушали команды. Нравственное колебание, решающее участь сражений, очевидно, разрешилось в пользу страха.
Генерал закашлялся от крика и порохового дыма и остановился в отчаянии. Все, казалось, потеряно, но в ту минуту французы, наступавшие на наших, вдруг без видимой причины побежали назад, скрылись из опушки леса, и в лесу показались русские стрелки. Это была рота Тимохина, которая одна в лесу удержалась в порядке и, засев в канаву у леса, неожиданно атаковала французов. Тимохин с тихим отчаянным криком бросился на французов и с одной шпагой набежал на неприятеля. Французы, не успев опомниться, побросали оружие. Бегущие возвратились, батальоны собрались, и французы, разделившие было на две части войска левого фланга, на мгновение были оттеснены. Резервные части успели соединиться, и беглецы остановились.