Организацией парада занялся Генеральный штаб. Он наметил состав участников, порядок размещения сводных полков всех фронтов, определил ритуал, отличный от обычного, и форму одежды.
Со второй половины мая 1945 года в Москве началась всесторонняя подготовка к параду. Ремонтировались казармы. Швейные фабрики шили парадное обмундирование – предстояло изготовить более 10 тысяч комплектов. Тщательно готовилось праздничное убранство Красной площади. Москва в те дни жила идеей парада.
Вопрос, кто будет принимать Парад Победы и кто будет им командовать, не обсуждался. Все считали, что право и долг принимать парад принадлежит Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину. Однако незадолго до парада Сталин решил попробовать проехать на коне. Не получилось.
– Нет, это не для меня. Пусть принимает парад Жуков, он старый кавалерист, – сказал он.
Жуков об этом случае не знал. Через некоторое время Сталин поинтересовался, не разучился ли Жуков ездить на коне.
– Нет, не разучился, – ответил маршал.
– Тогда вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский.
И вот наступил долгожданный день Парада Победы. С утренней зарей на Красной площади и прилегающих к ней площадях и улицах выстроились в новом, парадном обмундировании ровными квадратами 10 сводных полков – по одному от каждого действовавшего к концу войны фронта.
Стрелки на часах Спасской башни приближаются к 10.00. С последним, десятым, ударом курантов разносится команда «Смирно!». На площади раздается цокот копыт. Это из ворот Спасской башни на белом коне выезжает принимающий парад первый заместитель наркома обороны СССР и заместитель Верховного Главнокомандующего, командующий войсками 1-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Навстречу ему для отдачи рапорта устремляется на вороном коне командующий парадом, возглавлявший войска 2-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский.
Начался торжественный марш. Сводные полки шли в порядке, напоминавшем размещение фронтов Красной армии на полях сражений от Ледовитого океана до Черного моря, то есть с севера на юг. Каждый сводный полк был укомплектован рядовыми, сержантами и офицерами, отличившимися в боях: Герои Советского Союза, полные кавалеры ордена Славы, удостоенные других высоких правительственных наград. Специально подготовленные знаменщики и ассистенты в каждом полку пронесли по 36 боевых знамен наиболее отличившихся соединений и частей фронта. Всего они представили на параде более 360 боевых знамен, прошедших дорогами войны.
Численность каждого полка превышала тысячу человек. В первых шеренгах сводных полков всех фронтов шли командующие армиями, а подразделения возглавляли командиры корпусов, дивизий и бригад. На параде был представлен цвет действующей армии от рядового до маршала.
Движение войск сопровождалось маршами гигантского сводного оркестра, состоявшего из 1400 музыкантов.
Вдруг оркестр смолк, наступила пауза… И вдруг резкая дробь 80 барабанов. Появляется колонна воинов с двумя сотнями склоненных до земли вражеских знамен разгромленных и плененных в боях немецко-фашистских частей и соединений. Победители бросают фашистские знамена на мостовую, к подножию Мавзолея, первым – штандарт Адольфа Гитлера. Трибуны буквально взрываются громом аплодисментов.
Совесть — это внутренний голос человека, который предостерегает его от совершения дурных поступков. Если человек всё же поступает аморально, его мучают угрызения совести. Источник этого голоса — йецер а-тов (доброе начало), которое есть у каждого человека. Само наличие такого голоса свидетельствует, что у человека есть душа, и служит «аргументом» против дарвинизма (ведь совесть никоим образом не человеку выжить).
Не существует человека, у которого нет и никогда не было совести. Каждый рождается с той или иной мерой совести. Однако совесть можно убить. Пишет рав Хаим Фридлендер в книге Сифтей Хаим:
«Человек создан с внутренними чувствами, называемыми совестью, и он совершает свои действия в соответствии с совестью. И когда он терпит неудачу, совершая грех, совесть кричит изнутри, чтобы он исправил сделанное, раскаялся и привёл свои действия в соответствие со своим внутренним миром. Но, конечно, необходимо ухо услышать крик совести. Человек может также проигнорировать или заглушить этот крик, но, в любом случае, когда он первый раз совершает грех, совесть его кричит, и мучает его, и требует раскаяться. Но если человек проигнорирует её крик, он уже не будет чувствовать, как совесть мучает его и побуждает к раскаянию. А если он повторит свой грех, то на этот раз грех убьёт совесть. С этого момента совесть не кричит и не побуждает. Совесть уже не требует от него ничего, она уже мертва».
Так рав Хаим объясняет изречение Талмуда (Кидушин 20а): «Если человек не прислушался к голосу совести, Б-г наказывает его муками». Далее он пишет:
«Пока совесть ещё жива в человеке, существует надежда, что исправление придёт изнутри: ухо сможет услышать, и тогда человек пробудится и раскается, приведёт свои дела в соответствие со своим внутренним миром. В этом случае надежда не потеряна. Но если человек продолжает грешить и приходит к нему второе бедствие — он повторяет тот же грех, — то этот грех уже представляется ему разрешённым действием. Отныне он уже не сможет услышать крик своей совести… Единственная возможность — “…пока не примет ещё одно бедствие”, т.е. может случиться так, что к раскаянию его побудят события внешнего мира — бедствия и мучения, и он раскается из-за бедствий и мучений, которые потрясут его и заставят задуматься о том, что он делает».
Обычно совесть мучает человека, когда тот чувствует, что совершил какой-то поступок, который ему не подходит. Поэтому сказали мудрецы (Пиркей Авот 2:13): «Не будь грешником в своих глазах». Объясняет Рамбам, что «если человек ценит себя низко — не будет ему страшно совершить низость».
И ещё в одной ситуации человек не чувствует угрызений совести, совершив грех. Это происходит тогда, когда он совершенно не осознаёт, что его поступки дурны. Например, есть люди, для которых позлословить о ком-то совершенно не представляется грехом. Но Тора относится к злословию как к одному из самых тяжких грехов, который, в определенном смысле, приравнивается к убийству, прелюбодеянию и идолопоклонству.
У йецер а-ра (дурного начала) есть очень грозное оружие в войне с совестью. Это оружие называется «разделение». Работает это так: обычно люди остерегаются воровать, но иногда позволяют себе проехать на автобусе «зайцем», убеждая себя, что это вовсе не кража. Йецер а-ра часто убеждает человека: то, что ему хочется сделать, вовсе не является тем аморальным поступком, совершить который он так опасается.
Из того, что сказано выше, следует, что недостаточно во всех делах руководствоваться голосом совести, ведь ее так легко «убить» или «обмануть». Человек, который хочет идти прямым путём, должен прислушаться к голосу Творца, Который говорит ему, какие действия являются добром, а какие — злом. И «услышать» его можно только с изучения Торы.
Со второй половины мая 1945 года в Москве началась всесторонняя подготовка к параду. Ремонтировались казармы. Швейные фабрики шили парадное обмундирование – предстояло изготовить более 10 тысяч комплектов. Тщательно готовилось праздничное убранство Красной площади. Москва в те дни жила идеей парада.
Вопрос, кто будет принимать Парад Победы и кто будет им командовать, не обсуждался. Все считали, что право и долг принимать парад принадлежит Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину. Однако незадолго до парада Сталин решил попробовать проехать на коне. Не получилось.
– Нет, это не для меня. Пусть принимает парад Жуков, он старый кавалерист, – сказал он.
Жуков об этом случае не знал. Через некоторое время Сталин поинтересовался, не разучился ли Жуков ездить на коне.
– Нет, не разучился, – ответил маршал.
– Тогда вам придется принимать Парад Победы. Командовать парадом будет Рокоссовский.
И вот наступил долгожданный день Парада Победы. С утренней зарей на Красной площади и прилегающих к ней площадях и улицах выстроились в новом, парадном обмундировании ровными квадратами 10 сводных полков – по одному от каждого действовавшего к концу войны фронта.
Стрелки на часах Спасской башни приближаются к 10.00. С последним, десятым, ударом курантов разносится команда «Смирно!». На площади раздается цокот копыт. Это из ворот Спасской башни на белом коне выезжает принимающий парад первый заместитель наркома обороны СССР и заместитель Верховного Главнокомандующего, командующий войсками 1-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Навстречу ему для отдачи рапорта устремляется на вороном коне командующий парадом, возглавлявший войска 2-го Белорусского фронта Маршал Советского Союза К.К. Рокоссовский.
Начался торжественный марш. Сводные полки шли в порядке, напоминавшем размещение фронтов Красной армии на полях сражений от Ледовитого океана до Черного моря, то есть с севера на юг. Каждый сводный полк был укомплектован рядовыми, сержантами и офицерами, отличившимися в боях: Герои Советского Союза, полные кавалеры ордена Славы, удостоенные других высоких правительственных наград. Специально подготовленные знаменщики и ассистенты в каждом полку пронесли по 36 боевых знамен наиболее отличившихся соединений и частей фронта. Всего они представили на параде более 360 боевых знамен, прошедших дорогами войны.
Численность каждого полка превышала тысячу человек. В первых шеренгах сводных полков всех фронтов шли командующие армиями, а подразделения возглавляли командиры корпусов, дивизий и бригад. На параде был представлен цвет действующей армии от рядового до маршала.
Движение войск сопровождалось маршами гигантского сводного оркестра, состоявшего из 1400 музыкантов.
Вдруг оркестр смолк, наступила пауза… И вдруг резкая дробь 80 барабанов. Появляется колонна воинов с двумя сотнями склоненных до земли вражеских знамен разгромленных и плененных в боях немецко-фашистских частей и соединений. Победители бросают фашистские знамена на мостовую, к подножию Мавзолея, первым – штандарт Адольфа Гитлера. Трибуны буквально взрываются громом аплодисментов.
Совесть — это внутренний голос человека, который предостерегает его от совершения дурных поступков. Если человек всё же поступает аморально, его мучают угрызения совести. Источник этого голоса — йецер а-тов (доброе начало), которое есть у каждого человека. Само наличие такого голоса свидетельствует, что у человека есть душа, и служит «аргументом» против дарвинизма (ведь совесть никоим образом не человеку выжить).
Не существует человека, у которого нет и никогда не было совести. Каждый рождается с той или иной мерой совести. Однако совесть можно убить. Пишет рав Хаим Фридлендер в книге Сифтей Хаим:
«Человек создан с внутренними чувствами, называемыми совестью, и он совершает свои действия в соответствии с совестью. И когда он терпит неудачу, совершая грех, совесть кричит изнутри, чтобы он исправил сделанное, раскаялся и привёл свои действия в соответствие со своим внутренним миром. Но, конечно, необходимо ухо услышать крик совести. Человек может также проигнорировать или заглушить этот крик, но, в любом случае, когда он первый раз совершает грех, совесть его кричит, и мучает его, и требует раскаяться. Но если человек проигнорирует её крик, он уже не будет чувствовать, как совесть мучает его и побуждает к раскаянию. А если он повторит свой грех, то на этот раз грех убьёт совесть. С этого момента совесть не кричит и не побуждает. Совесть уже не требует от него ничего, она уже мертва».
Так рав Хаим объясняет изречение Талмуда (Кидушин 20а): «Если человек не прислушался к голосу совести, Б-г наказывает его муками». Далее он пишет:
«Пока совесть ещё жива в человеке, существует надежда, что исправление придёт изнутри: ухо сможет услышать, и тогда человек пробудится и раскается, приведёт свои дела в соответствие со своим внутренним миром. В этом случае надежда не потеряна. Но если человек продолжает грешить и приходит к нему второе бедствие — он повторяет тот же грех, — то этот грех уже представляется ему разрешённым действием. Отныне он уже не сможет услышать крик своей совести… Единственная возможность — “…пока не примет ещё одно бедствие”, т.е. может случиться так, что к раскаянию его побудят события внешнего мира — бедствия и мучения, и он раскается из-за бедствий и мучений, которые потрясут его и заставят задуматься о том, что он делает».
Обычно совесть мучает человека, когда тот чувствует, что совершил какой-то поступок, который ему не подходит. Поэтому сказали мудрецы (Пиркей Авот 2:13): «Не будь грешником в своих глазах». Объясняет Рамбам, что «если человек ценит себя низко — не будет ему страшно совершить низость».
И ещё в одной ситуации человек не чувствует угрызений совести, совершив грех. Это происходит тогда, когда он совершенно не осознаёт, что его поступки дурны. Например, есть люди, для которых позлословить о ком-то совершенно не представляется грехом. Но Тора относится к злословию как к одному из самых тяжких грехов, который, в определенном смысле, приравнивается к убийству, прелюбодеянию и идолопоклонству.
У йецер а-ра (дурного начала) есть очень грозное оружие в войне с совестью. Это оружие называется «разделение». Работает это так: обычно люди остерегаются воровать, но иногда позволяют себе проехать на автобусе «зайцем», убеждая себя, что это вовсе не кража. Йецер а-ра часто убеждает человека: то, что ему хочется сделать, вовсе не является тем аморальным поступком, совершить который он так опасается.
Из того, что сказано выше, следует, что недостаточно во всех делах руководствоваться голосом совести, ведь ее так легко «убить» или «обмануть». Человек, который хочет идти прямым путём, должен прислушаться к голосу Творца, Который говорит ему, какие действия являются добром, а какие — злом. И «услышать» его можно только с изучения Торы.