Книжка — дорога, ведущая нас по жизни, помогающая нам теми познаниями, которые мы из неё узнали. Книжку необходимо рассматривать и читать пристально, как часовщик— часы либо шофёр — машину. Не надо страшиться, что написано не мало книжек, не надо бояться читать много самых различных книжек — они все понадобятся.
Пушкин читал много и потому много знал. Его интересы были очень широки, потому он читал самые различные книжки. И он умел верно читать книжки — серьёзно, пристально.
Гоголь из познаний, приобретенных в книжках, составлял свои словари.
Толстой умел брать из книжек больше, чем в их написано, потому, читая Жюля Верна, он размышлял о тяготении, невесомости...
Книга для Пушкина и для Толстого — предмет для мысли, материал для мысли. Они на ней не останавливаются, она их вроде бы толкает вперёд и далее. И далее от неё уходят
На летние каникулы Фома приехал к дедушке на дачу. У дедушки была своя пасека. Самым любимым занятием Фомы было наблюдать за трудолюбивыми пчелками, как они летают на соседний луг и собирают нектар с луговых цветов. И самым любимым лакомством, конечно, был мед, которой давали эти пчелки. Однажды дедушка попросил Фому самому сходить за медом. Но Фоме было лень и он соврал дедушке, что обещал в это время сходить с друзьями на реку. После купания Фома прибежал домой и увидел что на столе стоит маленькая баночка с медом, он обрадовался и схватил эту баночку. Он уже было хотел открыть ее, как послышался голос деда: "Поставь банку на место, она не для тебя,а для соседской девочки, которая помогла мне собрать мед". "Ну а мне ты что-нибудь оставил?", спросил Фома. На что дед улыбнулся и сказал: "Да, вон там стоит улей, с которого я еще не собрал мед, можешь смело забирать весь."
Пушкин читал много и потому много знал. Его интересы были очень широки, потому он читал самые различные книжки. И он умел верно читать книжки — серьёзно, пристально.
Гоголь из познаний, приобретенных в книжках, составлял свои словари.
Толстой умел брать из книжек больше, чем в их написано, потому, читая Жюля Верна, он размышлял о тяготении, невесомости...
Книга для Пушкина и для Толстого — предмет для мысли, материал для мысли. Они на ней не останавливаются, она их вроде бы толкает вперёд и далее. И далее от неё уходят