История постановки «Мертвых душ» на сцене МХАТа была сложной и доставила Михаилу Афанасьевичу много душевных страданий. Когда он после телефонного звонка Сталина поступил в театр, ему предложили инсценировать «Мертвые души» и принять участие в постановке пьесы. К тому времени было уже предложено 160 вариантов инсценировки. Ни один из них не удовлетворил Булгакова, и он заявил, что «Мертвые души» инсценировать нельзя, нужно создавать новое драматическое произведение. С ним согласились и поручили выполнить эту работу. В мае 1930 года он делает первые наброски. У него был замысел показать и самого Гоголя, диктующего в Риме поэму. Однако эта затея была сразу отвергнута. 31 октября состоялось первое прочтение инсценировки в присутствии В. И. Немировича-Данченко. Знаменитый режиссер в целом одобрил комедию, но Булгакову не удалось ввести в спектакль образ равноправного действующего лица, в чем-то напоминающего автора. Его сочли резонером, комментатором, мешающим развитию действия. Булгаков настаивал. Ему казалось, что Первый сыграет положительную роль, особенно в сцене с Плюшкиным, и даже хотел ввести его в действие. Была предпринята попытка реализовать эту идею, но Качалов, которому была поручена роль Первого, не смог справиться с ней. Пришлось ее вывести за пределы спектакля. Кроме того, режиссер Сахновский ориентировал актеров на гротескно-трагического Гоголя, на символическое решение темы в духе Вс. Мейерхольда, что не устраивало Булгакова. С февраля 1931 года в работу над спектаклем включился К. С. Станиславский, и спектакль стал приобретать реалистические черты. Однако от роли Первого Станиславский также отказался. В процессе долгих, изматывающих репетиций менялся замысел инсценировки: у Станиславского было свое видение «Мертвых душ», и он ставил их по-другому, чем хотелось бы Булгакову.
В письме к П. С. Попову он так описывает творческий процесс работы над «Мертвыми душами»: «И я разнес всю поэму по камням. Буквально в клочья. В Прологе действие происходит в трактире в Петербурге или в Москве, где Секретарь опекунского совета дал случайно Чичикову мысль купить и заложить покойников (загляните в т. I, гл. XI). Поехал Чичиков покупать и совсем не в том порядке, как в поэме. В картине десятой, называемой в репетиционных листках «камеральной», происходит допрос Селифана, Петрушки, Коробочки и Ноздрева, рассказ про капитана Копейкина, отчего прокурор умирает. Чичикова арестовывают, сажают в тюрьму и выпускают (полицмейстер и жандармский полковник), ограбив дочиста. Он уезжает».
Владимир Иванович был в ярости. Был великий бой, но все-таки в этом виде пьеса пошла в работу, которая продолжалась около двух лет.
Со многими решениями Станиславского Булгаков был согласен и даже восхищался ими, о чем писал Константину Сергеевичу. Так, его восхищало суждение о Манилове: «Ему ничего нельзя сказать, ни о чем спросить — сейчас же прилипнет».
В процессе работы Станиславского над пьесой нарастало сценическое действие. Выпала роль Первого, сокращены одни, изменены другие сцены. Возник театральный вариант комедии. Премьера состоялась 28 ноября 1932 года. В ней приняли участие такие знаменитые актеры, как Топорков, Москвин, Тарханов, Леонидов, Кедров. Он выдержал сотни представлений, стал классикой русского драматического искусства.
Как пишет современный исследователь жизни и творчества М. А. Булгакова В. В. Петелин, «Булгаков создал самостоятельное произведение, яркое, сценическое, многие актеры с упоением отдавались игре, потому что, как говорилось, роли были «играбельными», были индивидуальные сцены, были массовые, где были заняты десятки актеров и актрис... Так что театр торжествовал свой успех. И вместе с тем в пьесе «все из Гоголя, ни одного слова чужого», не раз утверждал сам Булгаков, а исследователи лишь подтвердили истинность его слов».
Гераклу недолго пришлось ждать первого поручения царя Эврисфея. Он поручил Гераклу убить немейского льва. Этот лев, порожденный Тифоном и Ехидной, был чудовищной величины. Он жил около города Немеи и опустошал все окрестности. Геракл смело отправился на опасный подвиг. Прибыв в Немею, тотчас отправился он в горы, чтобы разыскать логовище льва. Уже был полдень, когда герой достиг склонов гор. Нигде не видно было ни одной живой души: ни пастухов, ни земледельцев. Все живое бежало из этих мест в страхе перед ужасным львом. Долго искал Геракл по лесистым склонам гор и в ущельях логовище льва, наконец, когда уже солнце стало склоняться к западу, нашел Геракл в мрачном ущелье логовище; оно находилось в громадной пещере, имевшей два выхода. Геракл завалил один из выходов громадными камнями и стал ждать льва, скрывшись за камнями. Совсем к вечеру, когда уже надвигались сумерки, показался чудовищный лев с длинной косматой гривой. Натянул тетиву своего лука Геракл и пустил одну за другой три стрелы во льва, но стрелы отскочили от его шкуры - она была тверда, как сталь. Грозно зарычал лев, рычанье его раскатилось, подобно грому, по горам. Озираясь во все стороны, лев стоял в ущелье и искал горящими яростью глазами того, кто осмелился пустить в него стрелы. Но вот он увидел Геракла и бросился громадным прыжком на героя. Как молния сверкнула палица Геракла и громовым ударом обрушилась на голову льва. Лев упал на землю, оглушенный страшным ударом; Геракл бросился на льва, обхватил его своими могучими руками и задушил. Взвалив на свои могучие плечи убитого льва, Геракл вернулся в Немею, принес жертву Зевсу и учредил в память своего первого подвига немейские игры. Когда Геракл принес убитого им льва в Микены, Эврисфей побледнел от страха, взглянув на чудовищного льва. Царь Микен понял, какой нечеловеческой силой обладает Геракл. Он запретил ему даже приближаться к воротам Микен; когда же Геракл приносил доказательства своих подвигов, Эврисфей с ужасом смотрел на них с высоких микенских стен.
В письме к П. С. Попову он так описывает творческий процесс работы над «Мертвыми душами»: «И я разнес всю поэму по камням. Буквально в клочья. В Прологе действие происходит в трактире в Петербурге или в Москве, где Секретарь опекунского совета дал случайно Чичикову мысль купить и заложить покойников (загляните в т. I, гл. XI). Поехал Чичиков покупать и совсем не в том порядке, как в поэме. В картине десятой, называемой в репетиционных листках «камеральной», происходит допрос Селифана, Петрушки, Коробочки и Ноздрева, рассказ про капитана Копейкина, отчего прокурор умирает. Чичикова арестовывают, сажают в тюрьму и выпускают (полицмейстер и жандармский полковник), ограбив дочиста. Он уезжает».
Владимир Иванович был в ярости. Был великий бой, но все-таки в этом виде пьеса пошла в работу, которая продолжалась около двух лет.
Со многими решениями Станиславского Булгаков был согласен и даже восхищался ими, о чем писал Константину Сергеевичу. Так, его восхищало суждение о Манилове: «Ему ничего нельзя сказать, ни о чем спросить — сейчас же прилипнет».
В процессе работы Станиславского над пьесой нарастало сценическое действие. Выпала роль Первого, сокращены одни, изменены другие сцены. Возник театральный вариант комедии. Премьера состоялась 28 ноября 1932 года. В ней приняли участие такие знаменитые актеры, как Топорков, Москвин, Тарханов, Леонидов, Кедров. Он выдержал сотни представлений, стал классикой русского драматического искусства.
Как пишет современный исследователь жизни и творчества М. А. Булгакова В. В. Петелин, «Булгаков создал самостоятельное произведение, яркое, сценическое, многие актеры с упоением отдавались игре, потому что, как говорилось, роли были «играбельными», были индивидуальные сцены, были массовые, где были заняты десятки актеров и актрис... Так что театр торжествовал свой успех. И вместе с тем в пьесе «все из Гоголя, ни одного слова чужого», не раз утверждал сам Булгаков, а исследователи лишь подтвердили истинность его слов».