Известны слова Л.H. Толстого: «Чехов создал новые, совершенно новые, по-моему, для всего мира формы писания... Чехова, как художника, нельзя уже сравнивать с прежними русскими писателями — с Тургеневым, с Достоевским или со мною». Новаторство Чехова, его отличие от предшествующей литературы общепризнанны.
Однозначно указать истоки чеховского лаконизма невозможно. Исторически «прямолинейной» связи с новеллистическими традициями нет. «Рассказы Чехова, — писал Б.М. Эйхенбаум, — совсем не похожи на то, что принято называть новеллами... Вместо сюжета Чехову достаточно было просто положения, характеризующего нравы или человека».
Смысл этого наблюдения, по мнению В.И. Тюпы («Художественность чеховского рассказа». М., 1989), заключается в следующем: «Чеховский рассказ периода творческой зрелости уходит своими корнями в культурно-историческую память традиций анекдота и притчи». «Могучим предшественником» Чехова исследователь называет А.С. Пушкина — автора «Повестей Белкина». Разница между чеховским и пушкинским принципами состоит в том, что у Чехова они «построманные», т.е. содержат в себе «момент преодоления художественной инерции классического романа». У.Пушкина же они «дороманные» — русский классический роман еще не был создан, его канон сложился к 1860-м годам.
М.П. Громов, автор «Книги о Чехове» (М., 1989) считает, что чеховский лаконизм, проявившийся и в манере изображения персонажей, был порожден новым «способом мышления», возникшим в русской литературе рубежа веков. Автор указывает на то, что Чехов «не просто иначе (короче) строил фразу, но, вероятно, иначе представлял себе описываемый ею образ».
Однозначно указать истоки чеховского лаконизма невозможно. Исторически «прямолинейной» связи с новеллистическими традициями нет. «Рассказы Чехова, — писал Б.М. Эйхенбаум, — совсем не похожи на то, что принято называть новеллами... Вместо сюжета Чехову достаточно было просто положения, характеризующего нравы или человека».
Смысл этого наблюдения, по мнению В.И. Тюпы («Художественность чеховского рассказа». М., 1989), заключается в следующем: «Чеховский рассказ периода творческой зрелости уходит своими корнями в культурно-историческую память традиций анекдота и притчи». «Могучим предшественником» Чехова исследователь называет А.С. Пушкина — автора «Повестей Белкина». Разница между чеховским и пушкинским принципами состоит в том, что у Чехова они «построманные», т.е. содержат в себе «момент преодоления художественной инерции классического романа». У.Пушкина же они «дороманные» — русский классический роман еще не был создан, его канон сложился к 1860-м годам.
М.П. Громов, автор «Книги о Чехове» (М., 1989) считает, что чеховский лаконизм, проявившийся и в манере изображения персонажей, был порожден новым «способом мышления», возникшим в русской литературе рубежа веков. Автор указывает на то, что Чехов «не просто иначе (короче) строил фразу, но, вероятно, иначе представлял себе описываемый ею образ».