Познакомьтесь с текстом «Путешествия из Петербурга в Москву», проанализируйте одну из глав (на выбор) или подготовьте к инсценированному чтению один из диалогов.
В главе «София» путешественник размышляет об особенностях русского национального характера: «Бурлак, идущий в кабак повеся голосу и возвращающийся обагрённый кровию от оплеух, многое может решить, доселе гадательное в истории Российской».
«Любани»: автор описывает свою встречу с крестьянином, который в праздник пашет ниву. Шесть дней в неделю он работает на барщине. На вопрос автора, когда же он успевает доставать хлеб, чтобы прокормить большую семью, он отвечает: «Не одни праздники, и ночь наша. Не ленись наш брат, то с голоду не умрёт. Видишь ли, одна лошадь отдыхает, а как эта устанет, возьмусь за другую; дело-то и споро». Путешественник потрясён признаниями крестьянина. Свои размышления он оканчивает словами: «Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих крестьян вижу твоё осуждение».
На станции Чудово герой встречается с другом, который рассказывает ему историю, с ним приключившуюся. Отправившись на небольшом судне в путешествие по морю, он со спутниками попал в шторм. Судно застряло в полутора километрах от берега между двумя камнями и не двигалось с места. Двенадцать человек едва успевали откачивать воду. Один храбрый человек, рискуя жизнью, сумел добраться до берега, добежал до ближайшего селения и пришёл к начальнику, прося помощи. Начальник спал, а сержант не посмел его разбудить и вытолкал человека за дверь. Тот обратился к простым рыбакам, которые спасли оставшихся. Вернувшись в посёлок, рассказчик отправился к начальнику. Он думал, что тот накажет своего сержанта, узнав, что его не разбудили, когда двенадцать человек были в опасности. Но начальник только ответил: «Не моя то должность». Тогда рассказчик обратился к высшему начальству, и «некто» ему ответил: «Но в должности ему не предписано вас спасать». «Теперь я прощусь с городом навеки, — восклицает рассказчик. — Не въеду николи в сие жилище тигров. Единое их веселие — грызть друг друга; отрада их — томить слабого до издыхания и раболепствовать власти».
В Спасской Полести герой попадает под дождь и вынужден ночевать и избе. Там он слышит шёпот: разговаривают муж и жена, которые тоже заночевали по дороге в Новгород. Муж рассказывает жене историю, достойную пера Салтыкова-Щедрина. Мы видим Радищева с новой стороны: перед нами острый сатирик, повествующий, как наместник тратит казённые деньги на собственные прихоти (он очень любит «устерсы», то есть устриц), а курьеры и офицеры получают деньги и чины за то, что исполняют эти прихоти.
Размышляя о былом величии Новгорода (глава «Новгород»), автор с горькой иронией пишет о праве народов: «Когда возникают между ими вражды, когда ненависть или корысть устремляет их друг на друга, судия их есть меч. Кто пал мёртв или обезоружен, тот и виновен; повинуется непрекословно сему решению, и апелляции на оное нет. — Вот почему Новгород принадлежал царю Ивану Васильевичу. Вот для чего он его разорил и дымящиеся его остатки себе присвоил».
Предвосхищая мысль Толстого, Радищев говорит, что во время войны «великие насилия правом войны прикрываются» («Зайцово»); размышляет о корыстолюбии начальства, о бесправии крестьян, затрагивает экономические проблемы, вопросы воспитания и взаимоотношений между мужем и женой — как в крестьянской, так и в дворянской семье.
В главе «Едрово» путешественник встречает девушку Анюту, разговаривает с ней. Он восхищается не только её красотой, но благородством в образе её мыслей. Анюта собирается жениться, и герой от чистого сердца предлагает её матери сто рублей в приданое для дочери. Мать отказывается, хотя для крестьянской семьи это огромные деньги. Целомудрие и невинность Анюты восхищают героя, и он долго думает о ней.
В этой же главе он рассказывает эпизод Пугачёвского восстания. Имя Пугачёва было запрещено даже упоминать, но Радищев смело рассказывает о произволе помещика и расправе над ним крестьян, которых потом осудили, и подводит итоги своим размышлениям: «Но крестьянин в законе мёртв...»
Главы «Хотилов» и «Выдропуск» носят подзаголовок «Проект в будущем». Это важнейший документ общественной мысли — первая российская утопия. Каким может стать государство, когда, «наслаждаяся внутренею тишиною, внешних врагов не имея», доведено будет общество «до высшего блаженства гражданского сожития»? Единственным стражем общества будет закон: «под державным его покровом свободно и вердце наше», — в это хочет верить Радищев.
Что нужно для этого? Автор отвечает нам в главе «Торжок». Начало гражданскому обществу — свобода, и первый элемент свободы — «свободное книгопечатание», когда цензура не стоит у печатного станка «нянькою рассудка, остроумия, воображения, всего великого и изящного». Но «вольность мыслей правительствам страшна».
Проезжий, с которым знакомится путешественник, даёт почитать тетрадку с сочинением, название которого — «Краткое повествование о происхождении ценсуры». В тетрадке — история борьбы власти и общественной мысли со времён Сократа до последних европейских событий.
Всё громче звучит голос Радищева-гражданина.
В главе «Медное» — трагическая сцена продажи семьи крепостных крестьян на торгах. Кто имеет власть установить свободу для крестьян в России? «Но свобода сельских жителей обидит, как то говорят, право собственности. А все те, кто бы мог свободе поборствовать, все великие отчинники, и свободы не от их советов ожидать должно, но от самой тяжести порабощения».
В Твери путешественник встречается со стихотворцем, который размышляет о значении поэзии в обществе и читает ему оду «Вольность». Как понимать вольность? «Вольностию должно называть то, что все одинаково повинуются законам». Ода написана самим Радищевым и оказала огромное влияние на Пушина. Пушкин признавался в этом в черновой редакции «Памятника»: «Вослед Радищеву восславил я свободу...».
Сейчас нас поражают фразы, звучащие как пророчества: «Желал я, чтобы земледелец не был пленник на своей ниве...»; «Следующие 8 строф содержат прорицания о будущем жребии отечества, которое разделится на части, и тем скорее, чем будет пространее. Но время ещё не пришло. Когда же оно наступит, тогда
Встрещат заклепы тяжкой ночи.
Упругая власть при последнем издыхании приставит стражу к слову и соберёт все свои силы, дабы последним махом раздавить возникающую вольность...(...) Но человечество взревёт в оковах и, направляемое надеждою свободы и неистребимым природным правом, двинется...»
«Любани»: автор описывает свою встречу с крестьянином, который в праздник пашет ниву. Шесть дней в неделю он работает на барщине. На вопрос автора, когда же он успевает доставать хлеб, чтобы прокормить большую семью, он отвечает: «Не одни праздники, и ночь наша. Не ленись наш брат, то с голоду не умрёт. Видишь ли, одна лошадь отдыхает, а как эта устанет, возьмусь за другую; дело-то и споро». Путешественник потрясён признаниями крестьянина. Свои размышления он оканчивает словами: «Страшись, помещик жестокосердый, на челе каждого из твоих крестьян вижу твоё осуждение».
На станции Чудово герой встречается с другом, который рассказывает ему историю, с ним приключившуюся. Отправившись на небольшом судне в путешествие по морю, он со спутниками попал в шторм. Судно застряло в полутора километрах от берега между двумя камнями и не двигалось с места. Двенадцать человек едва успевали откачивать воду. Один храбрый человек, рискуя жизнью, сумел добраться до берега, добежал до ближайшего селения и пришёл к начальнику, прося помощи. Начальник спал, а сержант не посмел его разбудить и вытолкал человека за дверь. Тот обратился к простым рыбакам, которые спасли оставшихся. Вернувшись в посёлок, рассказчик отправился к начальнику. Он думал, что тот накажет своего сержанта, узнав, что его не разбудили, когда двенадцать человек были в опасности. Но начальник только ответил: «Не моя то должность». Тогда рассказчик обратился к высшему начальству, и «некто» ему ответил: «Но в должности ему не предписано вас спасать». «Теперь я прощусь с городом навеки, — восклицает рассказчик. — Не въеду николи в сие жилище тигров. Единое их веселие — грызть друг друга; отрада их — томить слабого до издыхания и раболепствовать власти».
В Спасской Полести герой попадает под дождь и вынужден ночевать и избе. Там он слышит шёпот: разговаривают муж и жена, которые тоже заночевали по дороге в Новгород. Муж рассказывает жене историю, достойную пера Салтыкова-Щедрина. Мы видим Радищева с новой стороны: перед нами острый сатирик, повествующий, как наместник тратит казённые деньги на собственные прихоти (он очень любит «устерсы», то есть устриц), а курьеры и офицеры получают деньги и чины за то, что исполняют эти прихоти.
Размышляя о былом величии Новгорода (глава «Новгород»), автор с горькой иронией пишет о праве народов: «Когда возникают между ими вражды, когда ненависть или корысть устремляет их друг на друга, судия их есть меч. Кто пал мёртв или обезоружен, тот и виновен; повинуется непрекословно сему решению, и апелляции на оное нет. — Вот почему Новгород принадлежал царю Ивану Васильевичу. Вот для чего он его разорил и дымящиеся его остатки себе присвоил».
Предвосхищая мысль Толстого, Радищев говорит, что во время войны «великие насилия правом войны прикрываются» («Зайцово»); размышляет о корыстолюбии начальства, о бесправии крестьян, затрагивает экономические проблемы, вопросы воспитания и взаимоотношений между мужем и женой — как в крестьянской, так и в дворянской семье.
В главе «Едрово» путешественник встречает девушку Анюту, разговаривает с ней. Он восхищается не только её красотой, но благородством в образе её мыслей. Анюта собирается жениться, и герой от чистого сердца предлагает её матери сто рублей в приданое для дочери. Мать отказывается, хотя для крестьянской семьи это огромные деньги. Целомудрие и невинность Анюты восхищают героя, и он долго думает о ней.
В этой же главе он рассказывает эпизод Пугачёвского восстания. Имя Пугачёва было запрещено даже упоминать, но Радищев смело рассказывает о произволе помещика и расправе над ним крестьян, которых потом осудили, и подводит итоги своим размышлениям: «Но крестьянин в законе мёртв...»
Главы «Хотилов» и «Выдропуск» носят подзаголовок «Проект в будущем». Это важнейший документ общественной мысли — первая российская утопия. Каким может стать государство, когда, «наслаждаяся внутренею тишиною, внешних врагов не имея», доведено будет общество «до высшего блаженства гражданского сожития»? Единственным стражем общества будет закон: «под державным его покровом свободно и вердце наше», — в это хочет верить Радищев.
Что нужно для этого? Автор отвечает нам в главе «Торжок». Начало гражданскому обществу — свобода, и первый элемент свободы — «свободное книгопечатание», когда цензура не стоит у печатного станка «нянькою рассудка, остроумия, воображения, всего великого и изящного». Но «вольность мыслей правительствам страшна».
Проезжий, с которым знакомится путешественник, даёт почитать тетрадку с сочинением, название которого — «Краткое повествование о происхождении ценсуры». В тетрадке — история борьбы власти и общественной мысли со времён Сократа до последних европейских событий.
Всё громче звучит голос Радищева-гражданина.
В главе «Медное» — трагическая сцена продажи семьи крепостных крестьян на торгах. Кто имеет власть установить свободу для крестьян в России? «Но свобода сельских жителей обидит, как то говорят, право собственности. А все те, кто бы мог свободе поборствовать, все великие отчинники, и свободы не от их советов ожидать должно, но от самой тяжести порабощения».
В Твери путешественник встречается со стихотворцем, который размышляет о значении поэзии в обществе и читает ему оду «Вольность». Как понимать вольность? «Вольностию должно называть то, что все одинаково повинуются законам». Ода написана самим Радищевым и оказала огромное влияние на Пушина. Пушкин признавался в этом в черновой редакции «Памятника»: «Вослед Радищеву восславил я свободу...».
Сейчас нас поражают фразы, звучащие как пророчества: «Желал я, чтобы земледелец не был пленник на своей ниве...»; «Следующие 8 строф содержат прорицания о будущем жребии отечества, которое разделится на части, и тем скорее, чем будет пространее. Но время ещё не пришло. Когда же оно наступит, тогда
Встрещат заклепы тяжкой ночи.
Упругая власть при последнем издыхании приставит стражу к слову и соберёт все свои силы, дабы последним махом раздавить возникающую вольность...(...) Но человечество взревёт в оковах и, направляемое надеждою свободы и неистребимым природным правом, двинется...»