При вращении тела вокруг неподвижной оси зависимость угла поворота от времени имеет вид: ф=(2t⁴-2) рад. средние значения угловой скорости и углового ускорения за промежуток времени от 0 до 3 с равны. ответ 54рад/с и 72рад/с².
можно расписать и формулы.
Q1 = m1*C*T = 0,3*4200*10 = 12600 Дж
для замерзания воды м1=300 г нужно забрать энергию
Q2 = m1*L = 0,3*335000 = 100500 Дж
для нагрева до температуры плавления м2=300 г льда нужно сообщить энергию
Q3 = m2*с*t = 0,3*2100*20 = 12600 Дж
для плавления м2=300 г льда нужно сообщить энергию
Q4 = m2*L = 0,3*335000 = 100500 Дж
так как Q1 < Q3 + Q4 - энергии остывшей воды не хватит чтобы нагреть и растопить весь лед
так как Q1+Q2 > Q3 - энергии затраченной на нагрев льда до температуры плавления воды не хватит чтобы охладить и заморозить всю воду
значит тепловое равновесие наступит при 0 С
В данном случае Q1 = Q2 - значит в состоянии теплового равновесия масса льда и масса воды останутся равны исходным значениям (300г льда и 300г воды)
Выбор Москвы для Цветаевой не случайно. Поэтесса родилась практически в самом центре Москвы, в доме в Трехпрудном переулке. Для нее город стал чем-то большим, чем жизненное пространство.
В 1916 году молодой Цветаевой был завершен цикл стихотворений о Москве, который можно было бы назвать нескончаемой хвалебной песнью городу. Вступительное стихотворение — «Облака — вокруг» — светлое, радостное, романтичное. Стихотворение является своеобразным подарком дочери поэтессы: откуда-то свысока, должно быть, с Воробьевых гор или с Кремлевского холма, поэтесса любуется городом и показывает его маленькой дочке Але. «Дивный и мирный град» она завещает своему ребенку и ее будущим детям:
Облака — вокруг,
Купола — вокруг,
Надо всей Москвой —
Сколько хватит рук! —
Возношу тебя, бремя лучшее,
Деревцо мое Невесомое!
Будет твой черед:
Тоже — дочери
Передашь Москву
С нежной горечью...
Выражение этой нежной горечи часто охватывает художницу слова при воспоминании о родном и любимом городе. Само стихотворение — легкое, невесомое, действительно выглядит как наказ ребенку — простой и понятный, но в то же время передающий тонкое лирическое настроение грядущей утраты того ценного, что хранилось долгие годы. Главным в столице для художницы слова является духовность — жива еще народная вера и стоят еще золотящиеся на солнце «сорок сороков церквей»:
По церковке — все сорок сороков
И реющих над ними голубков… Вера и делает город особенным и единственным для поэтессы. Конечно, жители святого города не становятся святыми, оставаясь в чем-то грешными, а в чем-то убогими, однако близость Бога, хранящего столицу, позволяет им очиститься. Потому и покаяние, и слезы верующих обитателей города искренни и чисты:
На каторжные клейма,
На всякую болесть, —
Младенец Пантелеймон
У нас, целитель, есть.
Постоянное божественное присутствие создает непередаваемый тонкий духовный лад стихотворения. Появляется желание уйти, убежать от будничности и обычной жизни. Поэтому поэт в представлениях Цветаевой — «смиренный странник, во тьме поющий Бога». Москва в этом контексте — своеобразный ключ, лакмусовая бумажка, открывающая поэтессе ее истинную душу и истинное лицо:
Я — двойника нащупавший двойник —
Сквозь легкое лицо проступит — лик.
О, наконец тебя я удостоюсь,
Благообразия прекрасный пояс!
Национальное русское начало пронизывает все творчество Цветаевой, делая его трогательным и жестким одновременно. В дневнике есть следующая запись, полностью передающая образ Цветаевой — россиянки: «Родина не есть условность территории, а непреложность памяти и крови. Не быть в России, забыть Россию — может бояться лишь тот, кто Россию мыслит вне себя. В ком она внутри — тот потеряет ее лишь вместе с жизнью».