В наше время часто говорят об "экологическом подходе", "экологическом мышлении", принципы которого распространяются на все новые предметные области – уже не только природу, но и общество, культуру. Однако культура – это не одни лишь законченные произведения, памятники старины, хранить которые мы, безусловно, обязаны. Существует еще культура мыслительной деятельности, интеллектуального творчества. Быть может, пришла пора распространить принципы "экологического мышления" на сферу самого мышления? Ведь та среда обитания, частью которой мы являемся,- не только жизненная, но и мыслительная среда. Между тем ноосфера (область разума) загрязнена отходами интеллектуального производства, идеологической деятельности не менее, чем биосфера – отходами технических производств. Что же это такое – экология мышления?
Экологический подход во всем противоположен инструментальному, извлекающему пользу из данного предмета ценой его разрушения во имя каких-то внешних целей. Долгое время природа воспринималась как средство развития промышленности, обогащения общества, самовозвышения человека; между тем сами эти цели, как теперь мы ясно видим, вписаны в целое природы и недостижимы за счет ее обеднения. Точно так же интеллектуальные процессы мы привыкли оценивать по принципу их целенаправленности и результативности: а что отсюда следует? К какому выводу мы пришли? что делать дальше? Мышление представлялось не самоценным, а служебным видом деятельности, который обязательно пристраивался к чему-то внешне полезному. Отсюда и привычка делать "выводы", "заключения", "обобщения", извлеченные из самого движения мысли, как ее конечный продукт. Внутри самих мыслительных систем господствовал принцип "единоначалия": все многообразие действительности выводилось из одного постулата, из первенства "идеи" или "материи", "опыта" или "рассудка", "воли" или "знания", "индивидуума" или "коллектива"... При этом одно объявлялось главным, а другое – второстепенным, обессмысливалось, опустошалось, переходило на роль "подпорки" или "надстройки", лишаясь самостоятельного места и значения в мироздании. Мысли использовались инструментально, становились "идеями" – орудиями подчинения и господства. Быть может, ХХ век войдет в историю как "век идей", ибо все прочие сферы жизни подчинялись их неумолимой логике, опутывались причинно-следственными связями, стальными цепями посылок и заключений. Идеи – и люди, ставшие их орудиями,- несут ответственность за самые страшные трагедии ХХ века – мировые и гражданские войны, лагеря смерти, ядерные взрывы, экологические катастрофы, политический террор: одна сторона бытия должна подчиниться другой либо подпасть под уничтожение.
Экологический подход во всем противоположен инструментальному, извлекающему пользу из данного предмета ценой его разрушения во имя каких-то внешних целей. Долгое время природа воспринималась как средство развития промышленности, обогащения общества, самовозвышения человека; между тем сами эти цели, как теперь мы ясно видим, вписаны в целое природы и недостижимы за счет ее обеднения. Точно так же интеллектуальные процессы мы привыкли оценивать по принципу их целенаправленности и результативности: а что отсюда следует? К какому выводу мы пришли? что делать дальше? Мышление представлялось не самоценным, а служебным видом деятельности, который обязательно пристраивался к чему-то внешне полезному. Отсюда и привычка делать "выводы", "заключения", "обобщения", извлеченные из самого движения мысли, как ее конечный продукт. Внутри самих мыслительных систем господствовал принцип "единоначалия": все многообразие действительности выводилось из одного постулата, из первенства "идеи" или "материи", "опыта" или "рассудка", "воли" или "знания", "индивидуума" или "коллектива"... При этом одно объявлялось главным, а другое – второстепенным, обессмысливалось, опустошалось, переходило на роль "подпорки" или "надстройки", лишаясь самостоятельного места и значения в мироздании. Мысли использовались инструментально, становились "идеями" – орудиями подчинения и господства. Быть может, ХХ век войдет в историю как "век идей", ибо все прочие сферы жизни подчинялись их неумолимой логике, опутывались причинно-следственными связями, стальными цепями посылок и заключений. Идеи – и люди, ставшие их орудиями,- несут ответственность за самые страшные трагедии ХХ века – мировые и гражданские войны, лагеря смерти, ядерные взрывы, экологические катастрофы, политический террор: одна сторона бытия должна подчиниться другой либо подпасть под уничтожение.