Выслушай то, что скажу, и ты сам, несомненно, признаешь, Что существуют тела, которых мы видеть не можем. Ветер, во-первых, морей неистово волны бичует, Рушит громады судов и небесные тучи разносит Или же, мчась по полям, стремительным кружится вихрем, Мощные валит стволы, неприступные горные выси, Лес низвергая, трясет порывисто: так, налетая, Ветер, беснуясь, ревет и проносится с рокотом грозным. Стало быть, ветры – тела, но только незримые нами. Море и земли они вздымают, небесные тучи Бурно крутят и влекут внезапно поднявшимся вихрем; И не иначе текут они, всё пред собой повергая, Как и вода, по природе своей хоть и мягкая, мчится Мощной внезапно рекой, которую, вздувшись от ливней, Полнят, с высоких вершин низвергаясь в неё, водопады, Леса обломки неся и стволы увлекая деревьев. Крепкие даже мосты устоять под внезапным напором Вод не с такой необузданной силой несётся Ливнем взмущённый поток, ударяя в устои и сваи, Опустошает он всё, грохоча; под водою уносит Камней громады и все преграды сметает волнами. Так совершенно должны устремляться и ветра порывы, Словно могучий поток, когда, отклоняясь в любую Сторону, гонят они всё то, что встречают, и рушат, Вновь налетая и вновь; а то и крутящимся смерчем Всё, захвативши, влекут и в стремительном вихре уносят. Стало быть, ветры – тела, повторяю, незримые нами, Раз и по свойствам они, и по действиям могут сравниться С водами мощными рек, обладающих видимым телом. Далее, запахи мы обоняем различного рода, Хоть и не видим совсем, как в ноздри они проникают. Также палящей жары или холода нам не приметить Зреньем своим никогда, да и звук увидать невозможно. Но это всё обладает, однако, телесной природой, Если оно приводить наши чувства в движенье: Ведь осязать, как и быть осязаемым, тело лишь может. И, наконец, на морском берегу, разбивающем волны, Платье сыреет всегда, а на солнце вися, оно сохнет; Видеть, однако, нельзя, как влага на нём оседает, Да и не видно того, как она исчезает от зноя. Значит, дробится вода на такие мельчайшие части, Что недоступны они совершенно для нашего глаза. Так и кольцо изнутри, что долгое время на пальце Носится, из году в год становится тоньше и тоньше; Капля за каплей долбит, упадая, скалу; искривлённый Плуга железный сошник незаметно стирается в почве; И мостовую дорог, мощённую камнями, видим Стёртой ногами толпы; и правые руки у статуй Бронзовых возле ворот городских постепенно худеют От припадания к ним проходящего мимо народа. Нам очевидно, что вещь от стиранья становится меньше, Но отделение тел, из неё каждый миг уходящих, Нашим глазам усмотреть запретила природа ревниво. И в заключенье: того, что и дни придают, и природа Мало-помалу к вещам, заставляя расти постепенно, Нам не увидеть никак и при всей изощрённости зренья. Также в вещах, что хиреть начинают от старости дряхлой, Как и в приморских камнях, изъеденных едкою солью, Ты не усмотришь того, что из них каждый миг убывает. Так при посредстве невидимых тел управляет природа.
Период уменьшится в 2 раза. центростремительное ускорение равно скорость в квадрате деленная на радиус. скорость от сюда корень квадратный из центростр. ускорения умноженного на радиус. период равен 2 умножить на пи умножить на радиус все поделить на скорость, а скорость из первой формулы. в итоге имеем, что период равен 2 умножить на пи умножить на радиус все деленное на корень квадратный из центрост ускорение умноженное на радиус. Если ускорение увелич в 4 раза, а корень из 4 равен 2, в итоге делим на 2 значит период уменьшается в 2 раза
Что существуют тела, которых мы видеть не можем.
Ветер, во-первых, морей неистово волны бичует,
Рушит громады судов и небесные тучи разносит
Или же, мчась по полям, стремительным кружится вихрем,
Мощные валит стволы, неприступные горные выси,
Лес низвергая, трясет порывисто: так, налетая,
Ветер, беснуясь, ревет и проносится с рокотом грозным.
Стало быть, ветры – тела, но только незримые нами.
Море и земли они вздымают, небесные тучи
Бурно крутят и влекут внезапно поднявшимся вихрем;
И не иначе текут они, всё пред собой повергая,
Как и вода, по природе своей хоть и мягкая, мчится
Мощной внезапно рекой, которую, вздувшись от ливней,
Полнят, с высоких вершин низвергаясь в неё, водопады,
Леса обломки неся и стволы увлекая деревьев.
Крепкие даже мосты устоять под внезапным напором
Вод не с такой необузданной силой несётся
Ливнем взмущённый поток, ударяя в устои и сваи,
Опустошает он всё, грохоча; под водою уносит
Камней громады и все преграды сметает волнами.
Так совершенно должны устремляться и ветра порывы,
Словно могучий поток, когда, отклоняясь в любую
Сторону, гонят они всё то, что встречают, и рушат,
Вновь налетая и вновь; а то и крутящимся смерчем
Всё, захвативши, влекут и в стремительном вихре уносят.
Стало быть, ветры – тела, повторяю, незримые нами,
Раз и по свойствам они, и по действиям могут сравниться
С водами мощными рек, обладающих видимым телом.
Далее, запахи мы обоняем различного рода,
Хоть и не видим совсем, как в ноздри они проникают.
Также палящей жары или холода нам не приметить
Зреньем своим никогда, да и звук увидать невозможно.
Но это всё обладает, однако, телесной природой,
Если оно приводить наши чувства в движенье:
Ведь осязать, как и быть осязаемым, тело лишь может.
И, наконец, на морском берегу, разбивающем волны,
Платье сыреет всегда, а на солнце вися, оно сохнет;
Видеть, однако, нельзя, как влага на нём оседает,
Да и не видно того, как она исчезает от зноя.
Значит, дробится вода на такие мельчайшие части,
Что недоступны они совершенно для нашего глаза.
Так и кольцо изнутри, что долгое время на пальце
Носится, из году в год становится тоньше и тоньше;
Капля за каплей долбит, упадая, скалу; искривлённый
Плуга железный сошник незаметно стирается в почве;
И мостовую дорог, мощённую камнями, видим
Стёртой ногами толпы; и правые руки у статуй
Бронзовых возле ворот городских постепенно худеют
От припадания к ним проходящего мимо народа.
Нам очевидно, что вещь от стиранья становится меньше,
Но отделение тел, из неё каждый миг уходящих,
Нашим глазам усмотреть запретила природа ревниво.
И в заключенье: того, что и дни придают, и природа
Мало-помалу к вещам, заставляя расти постепенно,
Нам не увидеть никак и при всей изощрённости зренья.
Также в вещах, что хиреть начинают от старости дряхлой,
Как и в приморских камнях, изъеденных едкою солью,
Ты не усмотришь того, что из них каждый миг убывает.
Так при посредстве невидимых тел управляет природа.