О достоинствах ГЭС мы наслышаны. Электроэнергия стоит дёшево, вредные выбросы отсутствуют, обслуживающий персонал немногочисленней. Короче, ГЭС - гордость любой страны, символ её экономической мощи и источник доходов, наподобие нефтяной трубы - чужая нефть течёт, а тебе в карман деньги капают. Отдельные недостатки просто мелочь в сравнении с выгодами.
Что ж, перечислим самые известные недостатки. Электростанции «сжирают» много земли. Производство электроэнергии требует большого «зеркала» воды. Дело в том, что падение или подъём уровня воды по высоте имеет ограничения - смена давления плохо отражается на работе турбин. Если водохранилище в узком ущелье и площадь зеркала невелика, то воды накопится мало. Соответственно, сезонные колебания воды негативно отразятся на работе станции. Скажем, в дождливый период электростанция сможет вырабатывать раза в два больше электроэнергии, а потом начнёт работать еле-еле. Часть турбин придётся остановить. Казалось, мелочь, а ведь надо где-то строить электростанцию, например, на угле, и она заведомо должна работать вполсилы, чтобы ГЭС работала на полную мощь и радовала дешевизной электроэнергии в отчётности. Преодолеть эту проблему можно только за счёт увеличения площади зеркала воды, то есть за счёт дополнительного затопления земель. Естественно, это долинные земли наиболее продуктивные. Ущерб подсчитывается элементарно на примере Рыбинского водохранилища. Мы не хотим сеять и пахать, пускаем ложе водохранилища под лесное хозяйство. Один гектар леса даёт прирост в 2о кубов древесины в год. Умножаем на 50 долларов за куб, получаем тысячу долларов продукции в год с гектара или сто тысяч долларов с квадратного километра. У нас же площадь Рыбинского водохранилища явно зашкаливает несколько десятков тысяч квадратных километров. То есть мы теряем порядка миллиарда долларов в год древесины. Ну, не будем слишком строги. Возьмем рожь, она на мировом рынке стоит около двухсот долларов за центнер. При урожайности в 2о центнеров с гектара мы имеем продукции в 4оо долларов с гектара или 40 ооо долларов с квадратного километра. Итого недопроизводим жалкие 40 лимонов продукции с тысячи квадратных километров. Поэтому, прежде чем строить большие гидроэлектростанции, надо прямо себе сказать - мы не хотим выращивать зерно, у нас его навалом, мы не хотим заготавливать лес, производить молоко, мясо, птицу, не хотим иметь земли под дачи. У нас и так всего навалом. Возможно, мой подсчёт упущенной выгоды в чем-то ущербен. Да, есть потери в готовой продукции: но ведь её надо произвести. А производство связано с накладными расходами. Для начала потребуется «рабочая сила», а ей придётся за труд платить. Над рабочими будут бригадиры и менеджеры, а они хотят кушать в особо крупных размерах, плюс расходы на удобрения, горючку, жильё. Но всё равно, даже при самом скромном подсчёте в бюджет и капиталисту с тысячи квадратных километров пойдёт свыше десяти миллионов долларов дохода. А, если у нас порядка 57 тысяч квадратных километров ухнули под Рыбинском, то упущенная выгода сразу подскочит до полу миллиарда долларов в год. Тогда у нас остаётся два аргумента, чтобы не загонять в цену электроэнергии упущенную выгоду.
Что ж, перечислим самые известные недостатки. Электростанции «сжирают» много земли. Производство электроэнергии требует большого «зеркала» воды. Дело в том, что падение или подъём уровня воды по высоте имеет ограничения - смена давления плохо отражается на работе турбин. Если водохранилище в узком ущелье и площадь зеркала невелика, то воды накопится мало. Соответственно, сезонные колебания воды негативно отразятся на работе станции. Скажем, в дождливый период электростанция сможет вырабатывать раза в два больше электроэнергии, а потом начнёт работать еле-еле. Часть турбин придётся остановить. Казалось, мелочь, а ведь надо где-то строить электростанцию, например, на угле, и она заведомо должна работать вполсилы, чтобы ГЭС работала на полную мощь и радовала дешевизной электроэнергии в отчётности. Преодолеть эту проблему можно только за счёт увеличения площади зеркала воды, то есть за счёт дополнительного затопления земель. Естественно, это долинные земли наиболее продуктивные. Ущерб подсчитывается элементарно на примере Рыбинского водохранилища. Мы не хотим сеять и пахать, пускаем ложе водохранилища под лесное хозяйство. Один гектар леса даёт прирост в 2о кубов древесины в год. Умножаем на 50 долларов за куб, получаем тысячу долларов продукции в год с гектара или сто тысяч долларов с квадратного километра. У нас же площадь Рыбинского водохранилища явно зашкаливает несколько десятков тысяч квадратных километров. То есть мы теряем порядка миллиарда долларов в год древесины. Ну, не будем слишком строги. Возьмем рожь, она на мировом рынке стоит около двухсот долларов за центнер. При урожайности в 2о центнеров с гектара мы имеем продукции в 4оо долларов с гектара или 40 ооо долларов с квадратного километра. Итого недопроизводим жалкие 40 лимонов продукции с тысячи квадратных километров. Поэтому, прежде чем строить большие гидроэлектростанции, надо прямо себе сказать - мы не хотим выращивать зерно, у нас его навалом, мы не хотим заготавливать лес, производить молоко, мясо, птицу, не хотим иметь земли под дачи. У нас и так всего навалом. Возможно, мой подсчёт упущенной выгоды в чем-то ущербен. Да, есть потери в готовой продукции: но ведь её надо произвести. А производство связано с накладными расходами. Для начала потребуется «рабочая сила», а ей придётся за труд платить. Над рабочими будут бригадиры и менеджеры, а они хотят кушать в особо крупных размерах, плюс расходы на удобрения, горючку, жильё. Но всё равно, даже при самом скромном подсчёте в бюджет и капиталисту с тысячи квадратных километров пойдёт свыше десяти миллионов долларов дохода. А, если у нас порядка 57 тысяч квадратных километров ухнули под Рыбинском, то упущенная выгода сразу подскочит до полу миллиарда долларов в год. Тогда у нас остаётся два аргумента, чтобы не загонять в цену электроэнергии упущенную выгоду.