Посмотрим на одно из самых узких мест этого грандиозного горного пояса. У его северной окраины, в Предкавказье, расположены равнинные участки, которые принадлежат прочной плите, называемой Скифской. Далее к югу находятся субширотные (т.е. протягивающиеся примерно с запада на восток) горы Большого Кавказа высотой до 5 км, узкие впадины Закавказья — Рионская и Куринская низменности — и также субширотные, но выпуклые к северу горные цепи Малого Кавказа в Грузии, Армении, Восточной Турции и Западном Иране (высотой до 5 км).
Южнее находятся равнины Северной Аравии, которые, так же как и равнины Предкавказья, принадлежат очень прочной, монолитной Аравийской литосферной плите. Поэтому Скифская и Аравийская плиты — это как бы две части гигантских тисков, которые медленно сближаются, раздавливая всё, что находится между ними. Любопытно, что непосредственно против северного, сравнительно узкого окончания Аравийской плиты, в Восточной Турции и Западном Иране, находятся наиболее высокие горы по сравнению с горами, расположенными западнее и восточнее. Они вздымаются как раз в том месте, где Аравийская плита, как некий твёрдый клин, наиболее сильно сдавила податливые отложения.
Федерализм в России во многом уникален. Ему трудно подобрать аналоги в истории и современном мире. Он не сводится ни к национально-государственному устройству (что отличало советскую модель), ни к территориальному (свойственному многим странам). Попытки копировать опыт США, Германии и других государств не имели успеха, потому что расходились с российскими реалиями и противоречили интересам развития страны. Ассиметрия, присутствующая в конституционных положениях о федеративной организации России, отразила сложный состав и страны. В этой связи ссылки на международный опыт, примеры других государств, а тем более аргументы в пользу использования зарубежного опыта, - очень условно. Как правило, они используются российскими политиками и учеными для подкрепления идеологической позиции. Например, “развитие принципов федерализма, является укреплением принципов демократии”. В международной практике, однако, происходит наоборот.
Поскольку почти три четверти субъектов Федерации не обладают статусом государства в составе РФ, а 32 субъекта образованы по этническому признаку, Россия, провозгласившая федеративное устройство, оправданно сохраняет немало конструкций, присущих унитарному государству. При этом важно подчеркнуть, что в мире более типичны случаи, когда при формировании федерации субъекты объединяются, создают центр и передают ему часть своих полномочий. В России согласно Конституции полномочия передаются сверху вниз, от центра – субъектам, самостоятельность которых неравномерно увеличивается. Причем предметы ведения и полномочия между органами государственной власти Федерации и ее субъектов разграничиваются Конституцией, Федеральным и иными договорами. “Иные договоры” так и остались бы гипотетической возможностью, не востребованной практикой, - как это и происходит в других федерациях, если бы в отношениях центра с отдельными субъектами Федерации не возникли серьезные проблемы.
Сепаратистские настроения в регионах во многом зависят от нестабильности центральной власти. Но эта стабильность, в свою очередь, обусловливается региональным сепаратизмом. Большей или меньшей самостоятельности хотят все. Каждый субъект РФ, исходя из своих возможностей давления на центр, выстраивает собственную модель взаимоотношений с ним, пытаясь закрепить ее двусторонним договором. Поэтому каждый субъект федерации имеет аргументы и примеры, опираясь на международный опыт. Используется, однако, не все, а только то, что подходит под политическую задачу.
В международном опыте широкое признание в правовых доктринах и на практике получила территориальная автономия. В настоящее время сложилась территориальная автономия двух видов.
Первый - наделение части территории государства более широкими правами, чем другие, принимая во внимание особенности исторического, экономического характера, а также наличие компактно проживающей группы, подпадающей под понятие "национальное меньшинство".
Второй - придание специального статуса территориальным образованиям в рамках всей страны.
Посмотрим на одно из самых узких мест этого грандиозного горного пояса. У его северной окраины, в Предкавказье, расположены равнинные участки, которые принадлежат прочной плите, называемой Скифской. Далее к югу находятся субширотные (т.е. протягивающиеся примерно с запада на восток) горы Большого Кавказа высотой до 5 км, узкие впадины Закавказья — Рионская и Куринская низменности — и также субширотные, но выпуклые к северу горные цепи Малого Кавказа в Грузии, Армении, Восточной Турции и Западном Иране (высотой до 5 км).
Южнее находятся равнины Северной Аравии, которые, так же как и равнины Предкавказья, принадлежат очень прочной, монолитной Аравийской литосферной плите. Поэтому Скифская и Аравийская плиты — это как бы две части гигантских тисков, которые медленно сближаются, раздавливая всё, что находится между ними. Любопытно, что непосредственно против северного, сравнительно узкого окончания Аравийской плиты, в Восточной Турции и Западном Иране, находятся наиболее высокие горы по сравнению с горами, расположенными западнее и восточнее. Они вздымаются как раз в том месте, где Аравийская плита, как некий твёрдый клин, наиболее сильно сдавила податливые отложения.
Федерализм в России во многом уникален. Ему трудно подобрать аналоги в истории и современном мире. Он не сводится ни к национально-государственному устройству (что отличало советскую модель), ни к территориальному (свойственному многим странам). Попытки копировать опыт США, Германии и других государств не имели успеха, потому что расходились с российскими реалиями и противоречили интересам развития страны. Ассиметрия, присутствующая в конституционных положениях о федеративной организации России, отразила сложный состав и страны. В этой связи ссылки на международный опыт, примеры других государств, а тем более аргументы в пользу использования зарубежного опыта, - очень условно. Как правило, они используются российскими политиками и учеными для подкрепления идеологической позиции. Например, “развитие принципов федерализма, является укреплением принципов демократии”. В международной практике, однако, происходит наоборот.
Поскольку почти три четверти субъектов Федерации не обладают статусом государства в составе РФ, а 32 субъекта образованы по этническому признаку, Россия, провозгласившая федеративное устройство, оправданно сохраняет немало конструкций, присущих унитарному государству. При этом важно подчеркнуть, что в мире более типичны случаи, когда при формировании федерации субъекты объединяются, создают центр и передают ему часть своих полномочий. В России согласно Конституции полномочия передаются сверху вниз, от центра – субъектам, самостоятельность которых неравномерно увеличивается. Причем предметы ведения и полномочия между органами государственной власти Федерации и ее субъектов разграничиваются Конституцией, Федеральным и иными договорами. “Иные договоры” так и остались бы гипотетической возможностью, не востребованной практикой, - как это и происходит в других федерациях, если бы в отношениях центра с отдельными субъектами Федерации не возникли серьезные проблемы.
Сепаратистские настроения в регионах во многом зависят от нестабильности центральной власти. Но эта стабильность, в свою очередь, обусловливается региональным сепаратизмом. Большей или меньшей самостоятельности хотят все. Каждый субъект РФ, исходя из своих возможностей давления на центр, выстраивает собственную модель взаимоотношений с ним, пытаясь закрепить ее двусторонним договором. Поэтому каждый субъект федерации имеет аргументы и примеры, опираясь на международный опыт. Используется, однако, не все, а только то, что подходит под политическую задачу.
В международном опыте широкое признание в правовых доктринах и на практике получила территориальная автономия. В настоящее время сложилась территориальная автономия двух видов.
Первый - наделение части территории государства более широкими правами, чем другие, принимая во внимание особенности исторического, экономического характера, а также наличие компактно проживающей группы, подпадающей под понятие "национальное меньшинство".
Второй - придание специального статуса территориальным образованиям в рамках всей страны.