А. Ф. Тютчева дала следующую характеристику Николаю: «Глубоко искренний в своих убеждениях, часто героический и великий в своей преданности тому делу, в котором он видел миссию, возложенную на него провидением, можно сказать, что Николай I был донкихотом самодержавия, донкихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволившим ему подчинять всё своей фанатической и устарелой теории и попирать ногами самые законные стремления и права своего века. Вот почему этот человек, соединявший с душою великодушной и рыцарской характер редкого благородства и честности, сердце горячее и нежное и ум возвышенный и просвещённый, хотя и лишённый широты, вот почему этот человек мог быть для России в течение своего 30-летнего царствования тираном и деспотом, систематически душившим в управляемой им стране всякое проявление инициативы и жизни» [91]. В книге французского литератора маркиза де Кюстина «La Russie en 1839» («Россия в 1839 году») , резко критической по отношению к самодержавию Николая и многим чертам русской жизни, Николай описывается так:
Видно, что император ни на мгновение не может забыть, кто он и какое внимание привлекает; он постоянно позирует и, следственно, никогда не бывает естественен, даже когда высказывается со всей откровенностью; лицо его знает три различных выражения, ни одно из которых не назовешь добрым. Чаще всего на лице этом написана суровость. Другое, более редкое, но куда больше идущее к его прекрасным чертам выражение, — торжественность, и, наконец, третье — любезность; два первых выражения вызывают холодное удивление, слегка смягчаемое лишь обаянием императора, о котором мы получаем некоторое понятие, как раз когда он удостаивает нас любезного обращения. Впрочем, одно обстоятельство все портит: дело в том, что каждое из этих выражений, внезапно покидая лицо императора, исчезает полностью, не оставляя никаких следов. На наших глазах без всякой подготовки происходит смена декораций; кажется, будто самодержец надевает маску, которую в любое мгновение может снять. (…) Лицемер, или комедиант, — слова резкие, особенно неуместные в устах человека, притязающего на суждения почтительные и беспристрастные. Однако я полагаю, что для читателей умных — а только к ним я и обращаюсь — речи ничего не значат сами по себе, и содержание их зависит от того смысла, какой в них вкладывают. Я вовсе не хочу сказать, что лицу этого монарха недостает честности, — нет, повторяю, недостает ему одной лишь естественности: таким образом, одно из главных бедствий, от которых страждет Россия, отсутствие свободы, отражается даже на лице её повелителя: у него есть несколько масок, но нет лица. Вы ищете человека — и находите только Императора. На мой взгляд, замечание мое для императора лестно: он добросовестно правит свое ремесло. Этот самодержец, возвышающийся благодаря своему росту над прочими людьми, подобно тому как трон его возвышается над прочими креслами, почитает слабостью на мгновение стать обыкновенным человеком и показать, что он живёт, думает и чувствует, как простой смертный. Кажется, ему незнакома ни одна из наших привязанностей; он вечно остается командиром, судьей, генералом, адмиралом, наконец, монархом — не более и не менее. К концу жизни он очень утомится, но русский народ — а быть может, и народы всего мира — вознесет его на огромную высоту, ибо толпа любит поразительные свершения и гордится усилиями, предпринимаемыми ради того, чтобы се покорить.
Могольские императоры, мусульманская династия, правившая в Индии в 1526—1858 гг. Основатель – Тимурид Бабур (1526—1530), происходивший из Центральной Азии. Название «Великие Моголы» династия получила от европейских путешественников. В годы правления Акбара I (1556—1605) государство значительно расширило свои границы, и включало не только Индию, но и Кабул. Акбар I провел ряд реформ, направленных на укрепление центральной власти. В своей резиденции Фатехпур-Сикри он учредил Ибадат-хане («Молитвенный дом»), где проводились релишиохные диспуты не только между последователями различных мусульманских толков, но и между мусульманскими улемами и представителями других религий. Наибольшего расцвета империя достигла при Шах-Джахане I (1628—1657). Однако вскоре после смерти Аурангзеба (1658—1707) внутренний кризис привел к усобице и постепенному распаду государства. К середине XVIII в. Моголы фактически владели Дели и прилегающими районами. Ослабление центральной власти воспользовались предоставило возможность Английской Ост-Индской Компании захватить Дели. До 1858 г. Могольские императоры формально оставались правителями государства, однако реальная власть принадлежала АОИК.
Даты правления даны по европейскому календарю (слева) и по мусульманскому летоисчислению – хиджре
А. Ф. Тютчева дала следующую характеристику Николаю: «Глубоко искренний в своих убеждениях, часто героический и великий в своей преданности тому делу, в котором он видел миссию, возложенную на него провидением, можно сказать, что Николай I был донкихотом самодержавия, донкихотом страшным и зловредным, потому что обладал всемогуществом, позволившим ему подчинять всё своей фанатической и устарелой теории и попирать ногами самые законные стремления и права своего века. Вот почему этот человек, соединявший с душою великодушной и рыцарской характер редкого благородства и честности, сердце горячее и нежное и ум возвышенный и просвещённый, хотя и лишённый широты, вот почему этот человек мог быть для России в течение своего 30-летнего царствования тираном и деспотом, систематически душившим в управляемой им стране всякое проявление инициативы и жизни» [91]. В книге французского литератора маркиза де Кюстина «La Russie en 1839» («Россия в 1839 году») , резко критической по отношению к самодержавию Николая и многим чертам русской жизни, Николай описывается так:
Видно, что император ни на мгновение не может забыть, кто он и какое внимание привлекает; он постоянно позирует и, следственно, никогда не бывает естественен, даже когда высказывается со всей откровенностью; лицо его знает три различных выражения, ни одно из которых не назовешь добрым. Чаще всего на лице этом написана суровость. Другое, более редкое, но куда больше идущее к его прекрасным чертам выражение, — торжественность, и, наконец, третье — любезность; два первых выражения вызывают холодное удивление, слегка смягчаемое лишь обаянием императора, о котором мы получаем некоторое понятие, как раз когда он удостаивает нас любезного обращения. Впрочем, одно обстоятельство все портит: дело в том, что каждое из этих выражений, внезапно покидая лицо императора, исчезает полностью, не оставляя никаких следов. На наших глазах без всякой подготовки происходит смена декораций; кажется, будто самодержец надевает маску, которую в любое мгновение может снять. (…) Лицемер, или комедиант, — слова резкие, особенно неуместные в устах человека, притязающего на суждения почтительные и беспристрастные. Однако я полагаю, что для читателей умных — а только к ним я и обращаюсь — речи ничего не значат сами по себе, и содержание их зависит от того смысла, какой в них вкладывают. Я вовсе не хочу сказать, что лицу этого монарха недостает честности, — нет, повторяю, недостает ему одной лишь естественности: таким образом, одно из главных бедствий, от которых страждет Россия, отсутствие свободы, отражается даже на лице её повелителя: у него есть несколько масок, но нет лица. Вы ищете человека — и находите только Императора. На мой взгляд, замечание мое для императора лестно: он добросовестно правит свое ремесло. Этот самодержец, возвышающийся благодаря своему росту над прочими людьми, подобно тому как трон его возвышается над прочими креслами, почитает слабостью на мгновение стать обыкновенным человеком и показать, что он живёт, думает и чувствует, как простой смертный. Кажется, ему незнакома ни одна из наших привязанностей; он вечно остается командиром, судьей, генералом, адмиралом, наконец, монархом — не более и не менее. К концу жизни он очень утомится, но русский народ — а быть может, и народы всего мира — вознесет его на огромную высоту, ибо толпа любит поразительные свершения и гордится усилиями, предпринимаемыми ради того, чтобы се покорить.
Период:
XVIII. Могольские императоры
Могольские императоры, мусульманская династия, правившая в Индии в 1526—1858 гг. Основатель – Тимурид Бабур (1526—1530), происходивший из Центральной Азии. Название «Великие Моголы» династия получила от европейских путешественников. В годы правления Акбара I (1556—1605) государство значительно расширило свои границы, и включало не только Индию, но и Кабул. Акбар I провел ряд реформ, направленных на укрепление центральной власти. В своей резиденции Фатехпур-Сикри он учредил Ибадат-хане («Молитвенный дом»), где проводились релишиохные диспуты не только между последователями различных мусульманских толков, но и между мусульманскими улемами и представителями других религий. Наибольшего расцвета империя достигла при Шах-Джахане I (1628—1657). Однако вскоре после смерти Аурангзеба (1658—1707) внутренний кризис привел к усобице и постепенному распаду государства. К середине XVIII в. Моголы фактически владели Дели и прилегающими районами. Ослабление центральной власти воспользовались предоставило возможность Английской Ост-Индской Компании захватить Дели. До 1858 г. Могольские императоры формально оставались правителями государства, однако реальная власть принадлежала АОИК.
Даты правления даны по европейскому календарю (слева) и по мусульманскому летоисчислению – хиджре