Для многих рыцарские турниры являются символом и неотъемлемым атрибутом эпохи средневековья. Многократно описанные в исторических романах, они не дают покоя нашему воображению, и мы почти ясно слышим рев ликующей толпы, приветствующей своего любимца, видим сияющие латы рыцарей и благосклонные улыбки дам. Через какое-то мгновение весь этот блеск и красота утонут в лязге оружия, померкнут от пыли, грязи и крови из полученных ран. Но от этого турниры не станут менее привлекательными для нашего воображения.
В эпоху средневековья такие «показательные выступления» давали рыцарям возможность лишний раз продемонстрировать свою ловкость, храбрость и благородство. Кроме того, здесь оттачивалось мастерство новичков, которые после многих лет обучения решались заявить о себе, открывая подобными боями список своих подвигов.
До наших дней дошли сведения о трех разновидностях рыцарских турниров, в разное время проходивших по всей Европе. Самой ранней формой можно считать ристалище, мероприятие довольно масштабное и зрелищное. На поле боя встречались два конных отряда, и, по знаку хозяина турнира, начинали сражение. Однако в пылу борьбы разгоралось самое настоящее сражение, щадить противника никто и не думал, а потому большинство участников турнира с поля боя попадало на церемонию отпевания. Поэтому вскоре ристалище пришлось строго регламентировать, а затем и вовсе упразднить.
На смену ему пришел более изящный и красочный тип турнира под названием «джостра». Всадники сходились один на один, укомплектованные специальным турнирным оружием, которым невозможно было специально нанести смертельную рану. В джостре действовали строгие правила, согласно которым при поединке на копьях, бить противника следовало как можно выше пояса. Желательно, в голову или плечо. При поединке на мечах, часть ударов также оставалась под запретом.
Однако даже благородная джостра ушла в уступив место багардо, представлявшему собой уже не поединок, а простую демонстрацию ловкости и выправки. Впоследствии эта разновидность турнира стала частью увеселительных парадов и карнавалов. Хочу сказать:Что можешь сократить как тебе удобно)) Удачи! Если не сорри
Не ленись читай :D Ленива опа)«Тысяча и одна ночь» не есть произведение отдельного автора или составителя, – коллективным творцом является весь арабский народ. В том виде, в каком мы её теперь знаем, «Тысяча и одна ночь» – собрание сказок на арабском языке, объединённых обрамляющим рассказом о жестоком царе Шахрияре, который каждый вечер брал себе новую жену и на утро убивал её. История возникновения «Тысячи и одной ночи» до сих пор далеко не выяснена; истоки её теряются в глубине веков. Первые письменные сведения об арабском собрании сказок, обрамлённых повестью о Шахрияре и Шахразаде и называвшемся «Тысяча ночей» или «Тысяча одна ночь» , мы находим в сочинениях багдадских писателей X века – историка аль-Масуди и библиографа ан-Надима, которые говорят о нем, как о давно и хорошо известном произведении. Уже в те времена сведения о происхождении этой книги были довольно смутны и её считали переводом персидского собрания сказок «Хезар-Эфсане» («Тысяча повестей») , будто бы составленного для Хумаи, дочери иранского царя Ардешира (IV век до н. э) . Содержание и характер арабского сборника, о котором упоминают Масуди и ан-Надим, нам неизвестны, так как он не дошёл до наших дней. Свидетельство названных писателей о существовании в их время арабской книги сказок «Тысячи и одной ночи» подтверждается наличием отрывка из этой книги, относящегося к IX веку. В дальнейшем литературная эволюция сборника продолжалась вплоть до XIV—XV веков. В удобную рамку сборника вкладывались все новые и новые сказки разных жанров и разного социального происхождения. О процессе создания таких сказочных сводов мы можем судить по сообщению того же ан-Надима, который рассказывает, что старший его современник, некий Абд-Аллах аль-Джахшияри – личность, кстати сказать, вполне реальная – задумал составить книгу из тысячи сказок «арабов, персов, греков и других народов» , по одной на ночь, объёмом каждая листов в пятьдесят, но умер, успев набрать только четыреста восемьдесят повестей. Материал он брал главным образом от профессионалов-сказочников, которых сзывал со всех концов халифата, а также из письменных источников. Сборник аль-Джахшияри до нас не дошёл, не сохранились также и другие сказочные своды, называвшиеся «Тысяча и одна ночь» , о которых скупо упоминают средневековые арабские писатели. По составу эти собрания сказок, по-видимому, отличались друг от друга, общим у них было лишь заглавие и сказкарамка. В ходе создания таких сборников можно наметить несколько последовательных этапов. Первыми поставщиками материала для них были профессиональные народные сказители, рассказы которых первоначально записывались под диктовку с почти стенографической точностью, без всякой литературной обработки. Большое количество таких рассказов на арабском языке, записанных еврейскими буквами, хранится в Государственной Публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина в Ленинграде; древнейшие списки относятся к XI—XII векам. В дальнейшем эти записи поступали к книготорговцам, которые подвергали текст сказки некоторой литературной обработке. Каждая сказка рассматривалась на этой стадии не как составная часть сборника, а в качестве совершенно самостоятельного произведения; поэтому в дошедших до нас первоначальных вариантах сказок, включённых впоследствии в «Книгу тысячи и одной ночи» , разделение на ночи ещё отсутствует. Разбивка текста сказок происходила на последнем этапе их обработки, когда они попадали в руки компилятора, составлявшего очередной сборник «Тысячи и одной ночи» . При отсутствии материала на нужное количество «ночей» составитель пополнял его из письменных источников, заимствуя оттуда не только мелкие рассказы и анекдоты, но и длинные рыцарские романы. Последним таким компилятором был и тот неизвестный по имени учёный шейх, который составил в XVIII веке в Египте наиболее позднее по времени собрание сказок «Тысячи и одной ночи».
В эпоху средневековья такие «показательные выступления» давали рыцарям возможность лишний раз продемонстрировать свою ловкость, храбрость и благородство. Кроме того, здесь оттачивалось мастерство новичков, которые после многих лет обучения решались заявить о себе, открывая подобными боями список своих подвигов.
До наших дней дошли сведения о трех разновидностях рыцарских турниров, в разное время проходивших по всей Европе. Самой ранней формой можно считать ристалище, мероприятие довольно масштабное и зрелищное. На поле боя встречались два конных отряда, и, по знаку хозяина турнира, начинали сражение. Однако в пылу борьбы разгоралось самое настоящее сражение, щадить противника никто и не думал, а потому большинство участников турнира с поля боя попадало на церемонию отпевания. Поэтому вскоре ристалище пришлось строго регламентировать, а затем и вовсе упразднить.
На смену ему пришел более изящный и красочный тип турнира под названием «джостра». Всадники сходились один на один, укомплектованные специальным турнирным оружием, которым невозможно было специально нанести смертельную рану. В джостре действовали строгие правила, согласно которым при поединке на копьях, бить противника следовало как можно выше пояса. Желательно, в голову или плечо. При поединке на мечах, часть ударов также оставалась под запретом.
Однако даже благородная джостра ушла в уступив место багардо, представлявшему собой уже не поединок, а простую демонстрацию ловкости и выправки. Впоследствии эта разновидность турнира стала частью увеселительных парадов и карнавалов.
Хочу сказать:Что можешь сократить как тебе удобно))
Удачи!
Если не сорри
Первые письменные сведения об арабском собрании сказок, обрамлённых повестью о Шахрияре и Шахразаде и называвшемся «Тысяча ночей» или «Тысяча одна ночь» , мы находим в сочинениях багдадских писателей X века – историка аль-Масуди и библиографа ан-Надима, которые говорят о нем, как о давно и хорошо известном произведении. Уже в те времена сведения о происхождении этой книги были довольно смутны и её считали переводом персидского собрания сказок «Хезар-Эфсане» («Тысяча повестей») , будто бы составленного для Хумаи, дочери иранского царя Ардешира (IV век до н. э) . Содержание и характер арабского сборника, о котором упоминают Масуди и ан-Надим, нам неизвестны, так как он не дошёл до наших дней.
Свидетельство названных писателей о существовании в их время арабской книги сказок «Тысячи и одной ночи» подтверждается наличием отрывка из этой книги, относящегося к IX веку. В дальнейшем литературная эволюция сборника продолжалась вплоть до XIV—XV веков. В удобную рамку сборника вкладывались все новые и новые сказки разных жанров и разного социального происхождения. О процессе создания таких сказочных сводов мы можем судить по сообщению того же ан-Надима, который рассказывает, что старший его современник, некий Абд-Аллах аль-Джахшияри – личность, кстати сказать, вполне реальная – задумал составить книгу из тысячи сказок «арабов, персов, греков и других народов» , по одной на ночь, объёмом каждая листов в пятьдесят, но умер, успев набрать только четыреста восемьдесят повестей. Материал он брал главным образом от профессионалов-сказочников, которых сзывал со всех концов халифата, а также из письменных источников.
Сборник аль-Джахшияри до нас не дошёл, не сохранились также и другие сказочные своды, называвшиеся «Тысяча и одна ночь» , о которых скупо упоминают средневековые арабские писатели. По составу эти собрания сказок, по-видимому, отличались друг от друга, общим у них было лишь заглавие и сказкарамка.
В ходе создания таких сборников можно наметить несколько последовательных этапов.
Первыми поставщиками материала для них были профессиональные народные сказители, рассказы которых первоначально записывались под диктовку с почти стенографической точностью, без всякой литературной обработки. Большое количество таких рассказов на арабском языке, записанных еврейскими буквами, хранится в Государственной Публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина в Ленинграде; древнейшие списки относятся к XI—XII векам. В дальнейшем эти записи поступали к книготорговцам, которые подвергали текст сказки некоторой литературной обработке. Каждая сказка рассматривалась на этой стадии не как составная часть сборника, а в качестве совершенно самостоятельного произведения; поэтому в дошедших до нас первоначальных вариантах сказок, включённых впоследствии в «Книгу тысячи и одной ночи» , разделение на ночи ещё отсутствует. Разбивка текста сказок происходила на последнем этапе их обработки, когда они попадали в руки компилятора, составлявшего очередной сборник «Тысячи и одной ночи» . При отсутствии материала на нужное количество «ночей» составитель пополнял его из письменных источников, заимствуя оттуда не только мелкие рассказы и анекдоты, но и длинные рыцарские романы.
Последним таким компилятором был и тот неизвестный по имени учёный шейх, который составил в XVIII веке в Египте наиболее позднее по времени собрание сказок «Тысячи и одной ночи».