Вообще на территории Чернигова более сотни курганов-погребений: Гульбище в районе Болдиных гор и Безымяный (это у нас Х век), а еще курганы 11-12 веков: Болдины горы, Олегово поле, «Старое кладбище» в Берёзках, Стрижневская и Бобровицкая группы курганов, курганы в Еловщине. Раскопки погребений продолжаются до сих пор.
В 12 км от Чернигова к юго-востоку располагается другой курганный комплекс примерно того же времени, что и Черная могила – Шестовицкий. Историческое название его неизвестно, находится он в урочище Коровель рядом с селом Шестовица. Здесь раскопали уже более 150 курганов, многие из которых – явно скандинавские. Здесь же обнаружено городище – укрепленный форпост.
Предположительно, здесь была варяжская крепость, возведенная на подходах к Чернигову и большое воинское поселение, неподалеку хоронили погибших и умерших. Вероятно, местную славянскую знать хоронили в самом Чернигове, а варягов – здесь. Это похоже на самый древний на славянских землях комплекс поселений Ладоги: воинский форпост Рюриково городище был чуть в стороне от самого торгового города Ладога, на подходах к нему. Наверняка, первоначальная структурная организация и Киевского поселения была подобной: торговые и ремесленные кварталы (Подол) – на берегу Днепра, а крепость, где жили воины и их конунг – на возвышенности. Таким образом торжище было защищено с востока, со стороны степей; ведь именно оттуда обычно нападали орды кочевников.
Мы с вами начали с археологии древнего Чернигова, а что же нам говорят летописи?
В документах Чернигов впервые упоминается в «Повести временных лет» в 907 году в связи с договором Вещего Олега с Византией – в списке городов, для которых взымалась дань, вторым после Киева числится Чернигов – это говорит о важности города еще в те времена. Также он упоминается в торговых договорах с Византией начала Х века.
А вот начало настоящему расцвету Чернигова положил князь Мстислав Владимирович, сын Владимира Крестителя – личность яркая, незаурядная и явно недолюбленная историками, гораздо больше славы досталось его брату Ярославу Мудрому.
Мстислав - истинный сын своего времени – отважный, решительный, в меру буйный и при этом не лишенный мудрости, хоть прозвище «Мудрый» получил не он, а брат. Не ясно, были они от разных матерей или от одной, вроде бы обоих родила Рогнеда Рогволодовна, но другие источники утверждают, что Мстислав был сыном некой «чехини». Известно, что Мстислав был младше Ярослава и еще одного их брата Святослава, и, судя по скупым сведениям из летописей, отношения между братьями никогда не были безоблачными.
Отец отдал Мстиславу дальний удел – Тмутаракань, неспокойное княжество на Таманском полуострове, которое к владениям русов присоединил еще его дед Святослав после разгрома Хазарского каганата. Правда, в тех землях и во времена Мстислава жили хазары и представители других народностей (аланов, например, и зихов, и с ними молодой князь вполне себе уживался, даже приятельствовал, можно сказать. Не дружил он с касогами - народность, отождествляемая с современными адыгами или черкесами. В 1022 состоялось сражение между дружиной князя и касогами во главе с воеводой Редедей.
Уже в середине XII в. власть киевских князей стала иметь реальное значение только в пределах самого Киевского княжества, включавшего земли по берегам притоков Днепра — Тетерева, Ирпеня и полуавтономного Поросья, заселенного вассальными от Киева «Черными клобуками» . Попытка Ярополка, ставшего после смерти Мстислава I киевским князем, самовластно распоряжаться «отчинами» других князей была решительно пресечена. Несмотря на утрату Киевом общерусского значения, борьба за обладание им продолжалась вплоть до нашествия монголов. Какой-либо очередности в наследовании киевского стола не соблюдалось, и он переходил из рук в руки в зависимости от соотношения сил боровшихся княжеских группировок и, в немалой степени, от отношения к ним со стороны могущественного киевского боярства и «Черных клобуков» . В условиях общерус-ской борьбы за Киев местное боярство стремилось к прекращению усобиц, и к политической стабилизации в своем княжестве. Приглашение боярами в 1113 г. Владимира Мономаха в Киев (в обход принятой тогда очередности в наследовании) было прецедентом, использованным в дальнейшем боярами для обоснования своего «права» выбора сильного и угодного им князя и заключения с ним «ряда» , ограждавшего их территориально-корпоративные интересы. Нарушавших этот ряд князей бояре устраняли переходом на сторону его соперников или же путем заговора (как, возможно, был отравлен Юрий Долгорукий, свергнут, а затем и убит в 1147 г. во время народного восстания непопулярный среди киевлян Игорь Ольгович Черниговский) . По мере втягивания в борьбу за Киев все большего числа князей киевские бояре прибегали к своеобразной системе княжеского дуумвирата, приглашая в Киев соправителями представителей от двух из нескольких соперничавших княжеских группировок, чем на какое-то время достигалось столь необходимое Киевской земле относительное политическое равновесие. По мере утраты Киевом общерусского значения отдельных правителей сильнейших княжеств, ставших в своих землях «великими» , начинает удовлетворять поставление в Киеве их ставленников — «подручников» . Княжеские усобицы из-за Киева превратили Киевскую землю в арену частых военных действий, в ходе которых разорялись города и села, а население угонялось в плен. Жестоким погромам подвергался и сам Киев как со стороны князей, вступавших в него победителями так и тех, кто оставлял его в качестве побежденного и возвращался в свою «отчину» . Все это предопределило наметившийся с начала XIII в. постепенный упадок Киевской земли, отлив ее населения в северные и северо-западные районы страны, менее страдавшие от княжеских усобиц и фактически недоступные для половцев. Периоды временного усиления Киева в княжение таких выдающихся политических деятелей и организаторов борьбы с половцами, как Святослав Всеволодич Черниговский (1180—1194 гг. ) и Роман Мстиславич Волынский (1202 — 1205 гг.) , чередовались с правлением бесцветных, калейдоскопически сменявших друг друга князей. Даниил Романович Галицкий, в руки которого перешел Киев незадолго до взятия его Батыем, уже ограничился назначением в него своего посадника из бояр.
Вообще на территории Чернигова более сотни курганов-погребений: Гульбище в районе Болдиных гор и Безымяный (это у нас Х век), а еще курганы 11-12 веков: Болдины горы, Олегово поле, «Старое кладбище» в Берёзках, Стрижневская и Бобровицкая группы курганов, курганы в Еловщине. Раскопки погребений продолжаются до сих пор.
В 12 км от Чернигова к юго-востоку располагается другой курганный комплекс примерно того же времени, что и Черная могила – Шестовицкий. Историческое название его неизвестно, находится он в урочище Коровель рядом с селом Шестовица. Здесь раскопали уже более 150 курганов, многие из которых – явно скандинавские. Здесь же обнаружено городище – укрепленный форпост.
Предположительно, здесь была варяжская крепость, возведенная на подходах к Чернигову и большое воинское поселение, неподалеку хоронили погибших и умерших. Вероятно, местную славянскую знать хоронили в самом Чернигове, а варягов – здесь. Это похоже на самый древний на славянских землях комплекс поселений Ладоги: воинский форпост Рюриково городище был чуть в стороне от самого торгового города Ладога, на подходах к нему. Наверняка, первоначальная структурная организация и Киевского поселения была подобной: торговые и ремесленные кварталы (Подол) – на берегу Днепра, а крепость, где жили воины и их конунг – на возвышенности. Таким образом торжище было защищено с востока, со стороны степей; ведь именно оттуда обычно нападали орды кочевников.
Мы с вами начали с археологии древнего Чернигова, а что же нам говорят летописи?
В документах Чернигов впервые упоминается в «Повести временных лет» в 907 году в связи с договором Вещего Олега с Византией – в списке городов, для которых взымалась дань, вторым после Киева числится Чернигов – это говорит о важности города еще в те времена. Также он упоминается в торговых договорах с Византией начала Х века.
А вот начало настоящему расцвету Чернигова положил князь Мстислав Владимирович, сын Владимира Крестителя – личность яркая, незаурядная и явно недолюбленная историками, гораздо больше славы досталось его брату Ярославу Мудрому.
Мстислав - истинный сын своего времени – отважный, решительный, в меру буйный и при этом не лишенный мудрости, хоть прозвище «Мудрый» получил не он, а брат. Не ясно, были они от разных матерей или от одной, вроде бы обоих родила Рогнеда Рогволодовна, но другие источники утверждают, что Мстислав был сыном некой «чехини». Известно, что Мстислав был младше Ярослава и еще одного их брата Святослава, и, судя по скупым сведениям из летописей, отношения между братьями никогда не были безоблачными.
Отец отдал Мстиславу дальний удел – Тмутаракань, неспокойное княжество на Таманском полуострове, которое к владениям русов присоединил еще его дед Святослав после разгрома Хазарского каганата. Правда, в тех землях и во времена Мстислава жили хазары и представители других народностей (аланов, например, и зихов, и с ними молодой князь вполне себе уживался, даже приятельствовал, можно сказать. Не дружил он с касогами - народность, отождествляемая с современными адыгами или черкесами. В 1022 состоялось сражение между дружиной князя и касогами во главе с воеводой Редедей.
Объяснение:
Несмотря на утрату Киевом общерусского значения, борьба за обладание им продолжалась вплоть до нашествия монголов. Какой-либо очередности в наследовании киевского стола не соблюдалось, и он переходил из рук в руки в зависимости от соотношения сил боровшихся княжеских группировок и, в немалой степени, от отношения к ним со стороны могущественного киевского боярства и «Черных клобуков» . В условиях общерус-ской борьбы за Киев местное боярство стремилось к прекращению усобиц, и к политической стабилизации в своем княжестве. Приглашение боярами в 1113 г. Владимира Мономаха в Киев (в обход принятой тогда очередности в наследовании) было прецедентом, использованным в дальнейшем боярами для обоснования своего «права» выбора сильного и угодного им князя и заключения с ним «ряда» , ограждавшего их территориально-корпоративные интересы. Нарушавших этот ряд князей бояре устраняли переходом на сторону его соперников или же путем заговора (как, возможно, был отравлен Юрий Долгорукий, свергнут, а затем и убит в 1147 г. во время народного восстания непопулярный среди киевлян Игорь Ольгович Черниговский) . По мере втягивания в борьбу за Киев все большего числа князей киевские бояре прибегали к своеобразной системе княжеского дуумвирата, приглашая в Киев соправителями представителей от двух из нескольких соперничавших княжеских группировок, чем на какое-то время достигалось столь необходимое Киевской земле относительное политическое равновесие.
По мере утраты Киевом общерусского значения отдельных правителей сильнейших княжеств, ставших в своих землях «великими» , начинает удовлетворять поставление в Киеве их ставленников — «подручников» .
Княжеские усобицы из-за Киева превратили Киевскую землю в арену частых военных действий, в ходе которых разорялись города и села, а население угонялось в плен. Жестоким погромам подвергался и сам Киев как со стороны князей, вступавших в него победителями так и тех, кто оставлял его в качестве побежденного и возвращался в свою «отчину» . Все это предопределило наметившийся с начала XIII в. постепенный упадок Киевской земли, отлив ее населения в северные и северо-западные районы страны, менее страдавшие от княжеских усобиц и фактически недоступные для половцев. Периоды временного усиления Киева в княжение таких выдающихся политических деятелей и организаторов борьбы с половцами, как Святослав Всеволодич Черниговский (1180—1194 гг. ) и Роман Мстиславич Волынский (1202 — 1205 гг.) , чередовались с правлением бесцветных, калейдоскопически сменявших друг друга князей. Даниил Романович Галицкий, в руки которого перешел Киев незадолго до взятия его Батыем, уже ограничился назначением в него своего посадника из бояр.