В Средние века и в раннее Новое время практически все учения, создатели которых стремились объяснить суть различных процессов в обществе, были в своей основе религиозными. В те времена религия отвечала на все во которые могли возникнуть у людей.
Но по мере развития цивилизации человеческая мысль порождала все новые во которые требовали именно светского (т. е. нерелигиозного) ответа и объяснения. Конечно, религиозные истины возвышенны и благородны, но они и умозрительны, не связаны с тем, о чем то и дело заставляла думать жизнь. «За что отрубили голову королю, допустимо ли такое?» – мог, например, задать себе во англичанин (а позднее, в конце XVIII в., и француз). «Почему я со своей семьей голодаю, а мой хозяин пирует в роскошном особняке? Ведь я-то работаю на него с утра до вечера…», – размышляли в разных концах Европы. И в Библии они, разумеется, не могли найти прямых ответов на все эти во Кузнецы. Художник К. Белт
Поэтому и стали появляться социальные учения, призванные ответить на самые разные во такого рода. Их создатели искренне пытались показать людям путь к тому, что мы порой – в шутку или всерьез – именуем «светлым будущим». Ведь очень хотелось, чтобы завтрашний день был лучите сегодняшнего. Разве мог человек смириться с тем, что он обречен на тоскливую полунищую жизнь, да еще если рядом кто-то утопает в богатстве?
В раннее Новое время многие из социальных учений еще были уравнительскими, т. е. призывавшими к всеобщему равенству. О некоторых из них вам уже известно. Поначалу эти учения были довольно затем они становились все сложнее. Но их основа, как убедительно показала жизнь, всегда оставалась порочной. Ведь если человеку заранее обещано полное равенство, то зачем стремиться лучите работать, больше знать, для чего вообще что-либо делать? Все равно ведь в конце концов получишь равную долю и с неустанным тружеником, и с лодырем и пьяницей. Идея всеобщего уравнивания исключала прогресс в обществе, лишала человека стимула к совершенствованию, к новым рубежам во имя собственного и общественного блага.
Эволюционный и революционный пути развития общества
Людям всегда хотелось ускорить развитие экономики и общества в целом. Но никакие учения и теории не могли, например, заставить паровоз появиться в феодальной Англии, а автомобиль – в России времен Петра I, какие бы суровые указы он на этот счет ни принимал. Всему свое время.
Понятно, что в обществах, которые не ведут постоянных войн, заботятся о здоровье и благополучии своих граждан, возникают благоприятные условия, позволяющие в той или иной мере ускорить прогресс. Но как ускорить его значительно, как сделать богаче государство и его граждан, избавиться от болезней и нищеты, сделать всех – пусть и не в одинаковой степени – сытыми и довольными? Эти во всегда волновали передовые умы.
История показала, что к этому ведут только два пути. Более естественный из них состоял в том, чтобы спокойно, без рывков и попыток «перепрыгнуть через время прогрессу, т. е. улавливать его основные направления и всемерно их поддерживать, быстро перенимать передовой опыт других государств. Таков был путь эволюции, путь мирного ненасильственного преобразования общества.
Но был и другой путь. Его сторонники считали, что ради благой цели, «светлого будущего» хороши все средства, включая и насилие. Зачем ждать, если светлая цель и так ясна и, казалось бы, близка – только протяни к ней руку? Все, что стоит на пути прогресса, должно быть немедленно отброшено, уничтожено! При этом почти каждый преобразователь общества понимал «прогресс» по-своему. Соответственно менялись и «враги прогресса». Это могли быть короли и президенты, феодалы и буржуа, но суть такого направления всегда оставалась одной и той же – действовать быстро и беспощадно. Насильственный путь, путь революции (по-латыни – «переворота») практически непременно оказывался связан с разрушениями и многочисленными жертвами.
В процессе развития социально-политической мысли взгляды и практика действий сторонников революционного пути становились все более ожесточенными и беспощадными. И, как ни печально, человечество мало-помалу привыкало к этому. Но все же примерно до конца XVIII в. (до Французской революции) теория и практика идейно-политических течений развивались преимущественно в духе эволюционных воззрений. Это в определенной мере было обусловлено культурными и нравственными традициями Возрождения и гуманизма, а затем и которые отвергали насилие и жестокость.
В период правления Ивана III (1462— 1505) в состав Московского княжества вошли: Ростов (1474), Великий Новгород (1478), Двинская земля (1478), Тверь (1485), Казань (1487), Вятская земля (1489), а Псков и Рязань потеряли независимость. В результате Первой (1488—1494) и Второй (1500—1503) Литовских войн Москва присоединяет т. н. Верховные области — область верхнего течения р. Оки (Новосиль, Одоев, Воротынск, Белев и т. д. ) и северные города (Путивль, Новгород-Северский, Трубачевск и др.).
Объяснение:Истоки возникновения социальных учений
В Средние века и в раннее Новое время практически все учения, создатели которых стремились объяснить суть различных процессов в обществе, были в своей основе религиозными. В те времена религия отвечала на все во которые могли возникнуть у людей.
Но по мере развития цивилизации человеческая мысль порождала все новые во которые требовали именно светского (т. е. нерелигиозного) ответа и объяснения. Конечно, религиозные истины возвышенны и благородны, но они и умозрительны, не связаны с тем, о чем то и дело заставляла думать жизнь. «За что отрубили голову королю, допустимо ли такое?» – мог, например, задать себе во англичанин (а позднее, в конце XVIII в., и француз). «Почему я со своей семьей голодаю, а мой хозяин пирует в роскошном особняке? Ведь я-то работаю на него с утра до вечера…», – размышляли в разных концах Европы. И в Библии они, разумеется, не могли найти прямых ответов на все эти во Кузнецы. Художник К. Белт
Поэтому и стали появляться социальные учения, призванные ответить на самые разные во такого рода. Их создатели искренне пытались показать людям путь к тому, что мы порой – в шутку или всерьез – именуем «светлым будущим». Ведь очень хотелось, чтобы завтрашний день был лучите сегодняшнего. Разве мог человек смириться с тем, что он обречен на тоскливую полунищую жизнь, да еще если рядом кто-то утопает в богатстве?
В раннее Новое время многие из социальных учений еще были уравнительскими, т. е. призывавшими к всеобщему равенству. О некоторых из них вам уже известно. Поначалу эти учения были довольно затем они становились все сложнее. Но их основа, как убедительно показала жизнь, всегда оставалась порочной. Ведь если человеку заранее обещано полное равенство, то зачем стремиться лучите работать, больше знать, для чего вообще что-либо делать? Все равно ведь в конце концов получишь равную долю и с неустанным тружеником, и с лодырем и пьяницей. Идея всеобщего уравнивания исключала прогресс в обществе, лишала человека стимула к совершенствованию, к новым рубежам во имя собственного и общественного блага.
Эволюционный и революционный пути развития общества
Людям всегда хотелось ускорить развитие экономики и общества в целом. Но никакие учения и теории не могли, например, заставить паровоз появиться в феодальной Англии, а автомобиль – в России времен Петра I, какие бы суровые указы он на этот счет ни принимал. Всему свое время.
Понятно, что в обществах, которые не ведут постоянных войн, заботятся о здоровье и благополучии своих граждан, возникают благоприятные условия, позволяющие в той или иной мере ускорить прогресс. Но как ускорить его значительно, как сделать богаче государство и его граждан, избавиться от болезней и нищеты, сделать всех – пусть и не в одинаковой степени – сытыми и довольными? Эти во всегда волновали передовые умы.
История показала, что к этому ведут только два пути. Более естественный из них состоял в том, чтобы спокойно, без рывков и попыток «перепрыгнуть через время прогрессу, т. е. улавливать его основные направления и всемерно их поддерживать, быстро перенимать передовой опыт других государств. Таков был путь эволюции, путь мирного ненасильственного преобразования общества.
Но был и другой путь. Его сторонники считали, что ради благой цели, «светлого будущего» хороши все средства, включая и насилие. Зачем ждать, если светлая цель и так ясна и, казалось бы, близка – только протяни к ней руку? Все, что стоит на пути прогресса, должно быть немедленно отброшено, уничтожено! При этом почти каждый преобразователь общества понимал «прогресс» по-своему. Соответственно менялись и «враги прогресса». Это могли быть короли и президенты, феодалы и буржуа, но суть такого направления всегда оставалась одной и той же – действовать быстро и беспощадно. Насильственный путь, путь революции (по-латыни – «переворота») практически непременно оказывался связан с разрушениями и многочисленными жертвами.
В процессе развития социально-политической мысли взгляды и практика действий сторонников революционного пути становились все более ожесточенными и беспощадными. И, как ни печально, человечество мало-помалу привыкало к этому. Но все же примерно до конца XVIII в. (до Французской революции) теория и практика идейно-политических течений развивались преимущественно в духе эволюционных воззрений. Это в определенной мере было обусловлено культурными и нравственными традициями Возрождения и гуманизма, а затем и которые отвергали насилие и жестокость.
В период правления Ивана III (1462— 1505) в состав Московского княжества вошли: Ростов (1474), Великий Новгород (1478), Двинская земля (1478), Тверь (1485), Казань (1487), Вятская земля (1489), а Псков и Рязань потеряли независимость. В результате Первой (1488—1494) и Второй (1500—1503) Литовских войн Москва присоединяет т. н. Верховные области — область верхнего течения р. Оки (Новосиль, Одоев, Воротынск, Белев и т. д. ) и северные города (Путивль, Новгород-Северский, Трубачевск и др.).
Объяснение: