Борьба в колониях отличалась от того, что происходило в Европе. Как вы знаете, в европейской политике восторжествовал принцип равновесия и противостояния попыткам какой-либо державы получить единоличное лидерство. Однако колониальная борьба продолжала развиваться на основе ничем не сдерживаемой конкуренции, приведшей в итоге к преобладанию Англии.
Менялось и соотношение европейской и колониальной политики. Если в XVII в. вспыхнувшие в Европе конфликты как бы переносились за океан, то в XVIII в., наоборот, противоречия в колониях вели к ухудшению отношений между странами непосредственно в Европе.
Особенно это касалось главного конфликта эпохи — англофранцузского. В отличие от конфликта предыдущего столетия, англо-французское соперничество в XVIII в это не столько борьба против угрозы французского преобладания в Европе, сколько широкомасштабный колониальный конфликт. Речь шла уже не о приграничных столкновениях в Индии, Северной Америке и Карибском море, а о принципиальной борьбе за то, кто станет лидером в колониальной гонке и сумеет извлечь из неё максимальные выгоды.
В большую соху включалось для светских феодалов от 800 до 1200 четей земли, для церквей и монастырей от 600 до 800, для дворцовых и «черных» земель от 500 до 700 в зависимости от качества земли. С введением новой единицы поземельного налогообложения — «живущей четверти» — налоги на землю светских феодалов снизились. Кроме того, применялось т. н. одабривание, т. е. приравнивание «середней» и «худой» земли к «доброй» путем увеличения количества «середней» и «худой» земли на соху: писец мог посчитать за 800 четвертей (1 соху) «доброй» земли 1250 «середней» или 1800 «худой» земли (на каждые 100 четвертей «середней» земли он имел право накинуть 25 четвертей такой же земли, на каждые 100 четвертей «худой» земли — 50 четвертей такой же), Такой пересчёт уменьшал общее количество сох в данном владении, облегчая налоговое бремя.
Борьба в колониях отличалась от того, что происходило в Европе. Как вы знаете, в европейской политике восторжествовал принцип равновесия и противостояния попыткам какой-либо державы получить единоличное лидерство. Однако колониальная борьба продолжала развиваться на основе ничем не сдерживаемой конкуренции, приведшей в итоге к преобладанию Англии.
Менялось и соотношение европейской и колониальной политики. Если в XVII в. вспыхнувшие в Европе конфликты как бы переносились за океан, то в XVIII в., наоборот, противоречия в колониях вели к ухудшению отношений между странами непосредственно в Европе.
Особенно это касалось главного конфликта эпохи — англофранцузского. В отличие от конфликта предыдущего столетия, англо-французское соперничество в XVIII в это не столько борьба против угрозы французского преобладания в Европе, сколько широкомасштабный колониальный конфликт. Речь шла уже не о приграничных столкновениях в Индии, Северной Америке и Карибском море, а о принципиальной борьбе за то, кто станет лидером в колониальной гонке и сумеет извлечь из неё максимальные выгоды.
В большую соху включалось для светских феодалов от 800 до 1200 четей земли, для церквей и монастырей от 600 до 800, для дворцовых и «черных» земель от 500 до 700 в зависимости от качества земли. С введением новой единицы поземельного налогообложения — «живущей четверти» — налоги на землю светских феодалов снизились. Кроме того, применялось т. н. одабривание, т. е. приравнивание «середней» и «худой» земли к «доброй» путем увеличения количества «середней» и «худой» земли на соху: писец мог посчитать за 800 четвертей (1 соху) «доброй» земли 1250 «середней» или 1800 «худой» земли (на каждые 100 четвертей «середней» земли он имел право накинуть 25 четвертей такой же земли, на каждые 100 четвертей «худой» земли — 50 четвертей такой же), Такой пересчёт уменьшал общее количество сох в данном владении, облегчая налоговое бремя.