Значение деятельности Ришелье на посту первого министра для Франции и Европы в целом сложно переоценить. Главный итог государственной деятельности Ришелье, безусловно, состоит в утверждении абсолютизма во Франции. Именно он сумел глубоко и радикально перестроить сословную монархию в монархию абсолютную. Именно он подорвал политическую мощь аристократической оппозиции центральной (королевской) власти, добился существенных успехов в преодолении регионального сепаратизма и сословных партикуляризмов, которым он противопоставил национальный и государственный интерес.
Ришелье принадлежит заслуга реализации идеи "европейского равновесия". Он не дожил до окончания Тридцатилетней войны, но победой в этой войне Франция обязана прежде всего ему — "как в Вестфальском (1648 г.) , так и в Пиренейском (1659 г. ) мирных договорах, установивших новую систему международных отношений, есть немалый его вклад". Его политика предотвратила угрозу испано-австрийской гегемонии Габсбургов в Европе. При нем получили развитие морская и колониальная политика Франции, международная торговля; были установлены дипломатические отношения с рядом государств. За время правления Ришелье было заключено 74 международных договора (один из них — с Россией) , поддерживались союзнические отношения с протестантскими государствами. Он обеспечил верховенство центральной государственной власти внутри страны и независимость Франции во внешнеполитической сфере; независимость светской власти от церкви.
Важное значение Ришелье придавал развитию во Франции науки и культуры. Он провел архитектурную реконструкцию и внутреннюю реорганизацию Сорбонны (он называл ее "mа Sorbonne"); основал Французскую академию; покровительствовал многим художникам и поэтам — среди них были Малерб, Корнель, Филипп де Шампень, один из лучших французских портретистов XVII века, и многие другие.
Успех политики Ришелье объясняется тем, наверное, что у него не было других интересов, кроме интересов Франции. Он никогда не шел ни на какие уступки, если они могли нанести вред государству, и это стало причиной недовольства его реформами как среди аристократии, так и в народе. Ришелье никогда не претендовал на роль "народного" правителя, как, например, Генрих IV. Кардинал пытался предвидеть будущее — в какой-то мере это ему удалось, в какой-то — нет; даже самый гениальный политик не застрахован от ошибок и неудач.
Ришелье принадлежит заслуга реализации идеи "европейского равновесия". Он не дожил до окончания Тридцатилетней войны, но победой в этой войне Франция обязана прежде всего ему — "как в Вестфальском (1648 г.) , так и в Пиренейском (1659 г. ) мирных договорах, установивших новую систему международных отношений, есть немалый его вклад". Его политика предотвратила угрозу испано-австрийской гегемонии Габсбургов в Европе. При нем получили развитие морская и колониальная политика Франции, международная торговля; были установлены дипломатические отношения с рядом государств. За время правления Ришелье было заключено 74 международных договора (один из них — с Россией) , поддерживались союзнические отношения с протестантскими государствами. Он обеспечил верховенство центральной государственной власти внутри страны и независимость Франции во внешнеполитической сфере; независимость светской власти от церкви.
Важное значение Ришелье придавал развитию во Франции науки и культуры. Он провел архитектурную реконструкцию и внутреннюю реорганизацию Сорбонны (он называл ее "mа Sorbonne"); основал Французскую академию; покровительствовал многим художникам и поэтам — среди них были Малерб, Корнель, Филипп де Шампень, один из лучших французских портретистов XVII века, и многие другие.
Успех политики Ришелье объясняется тем, наверное, что у него не было других интересов, кроме интересов Франции. Он никогда не шел ни на какие уступки, если они могли нанести вред государству, и это стало причиной недовольства его реформами как среди аристократии, так и в народе. Ришелье никогда не претендовал на роль "народного" правителя, как, например, Генрих IV. Кардинал пытался предвидеть будущее — в какой-то мере это ему удалось, в какой-то — нет; даже самый гениальный политик не застрахован от ошибок и неудач.