Различия между Фамусовым и Молчалиным являются внешними, поверхностными. Павел Афанасьевич – в летах, а Алексей Степанович молод. Фамусов – начальник, а Молчалин его подчиненный. Павел Афанасьевич – один из признанных столпов московского общества. Его служебное положение достаточно высоко: он «управляющий в казенном месте» . Молчалин пока выполняет, чуть ли не роль прислуги при московских «тузах» : носит собачку Хлестовой, очищает от мела сукно на игральных столах. Фамусов – столичный житель, дворянин, а Молчалин – тверской провинциал. Фамусов любит дочь, а его секретарь играет роль влюбленного. Фамусов много говорит искренне и бурно выражает свои чувства. У него «говорящая» фамилия, образована от латинского «fama» - молва. И у Молчалина фамилия «говорит» сама за себя. Он, вращаясь в высших слоях общества, по большей части молчит. Однако так будет, скорее всего, до поры до времени. Ведь Молчалин – «двойник» Фамусова. У героев существует внутреннее, глубинное сходство. У них, несмотря на большую разницу в возрасте и общественном положении, одинаковое мировоззрение, их жизненные принципы и идеалы совпадают. Фамусов – консерватор. Он не принимает ничего нового. Герой враждебно относится к тем, кто не разделяет его убеждений. Идеал Фамусова когда все было «не то, что ныне» . Павел Афанасьевич – убежденный защитник морали «века минувшего» . По его мнению, жить правильно – значит поступать во всем так, «как делали отцы» , учиться «на старших глядя» . Мировоззрение Молчалина тоже крайне консервативно; герой неукоснительно следует отцовскому завету: «угождать всем людям без изъятья» . Для фамусовского секретаря «святыми» являются только «мнения чужие» . Он, как и Фамусов, считает зависимость «от других» основным законом жизни. Тверской провинциал быстро усвоил, что надо иметь «покровителей» , даже если приходится всецело зависеть от их воли. Для Фамусова примером является «смышленый» Максим Петрович, который готов стать шутом, чтобы развлечь важное лицо. О нем он говорит с гордостью и завистью: «Упал он больно – встал здорово» . Алексей Степанович рискует в результате тайного «романа» потерять расположение покровителя, но отказаться от «угождения» дочери «такого человека» он не в состоянии. Молчалин – типичный «средний» человек: и по и по уму, и по жизненным целям. Фамусов тоже недалекий, посредственный чиновник. Но у них есть общий «талант» - умение при к обстоятельствам, к «нужным» людям. Они органично вписываются в московское общество. Главный путь к благам для них – служба. Истинная цель деятельности – сделать карьеру, «достигнуть степеней известных» . Фамусов не видит ничего предосудительного в откровенном пренебрежении служебными обязанностями. Отношение Молчалина к службе совпадает с фамусовским: он хотел бы «и награжденья брать, и весело пожить» . Как только Молчалин «взлетит» , то, несомненно, повторит путь Фамусова. Как и покровитель, он будет злоупотреблять служебным положением. Для Павла Афанасьевича это уже стало «золотым» правилом: Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку, Ну как не порадеть родному человечку!. . Общественное мнение для Молчалина, как и для Фамусова, свято. Некоторые его высказывания («Ах! злые языки страшнее пистолета» , «В мои лета не должно сметь свое суждение иметь» ) напоминают фамусовское: «ах, боже мой! Что станет говорить княгиня Марья Алексевна! » Молчалин и Фамусов живут по законам лжи, лицемерия, подобострастия. Они на низость. Оба героя одновременно проявляют «известный» интерес к служанке Лизе. По мнению Фамусова, такие пороки людей, как разврат, пьянство, угодничество, фальшь – не представляют опасности. Молчалин – тень Фамусова. Он тоже ведет игру и действует по традициям и правилам, принятым в фамусовском обществе. Молчалин – это «маленький Фамусов» , герои воплощают один социальный и нравственный тип, , тип при деловых» людей.
Начнём с самого понятия рая. Поскольку не существует письменных данных о том, что какой–либо из развивавшейся одновременно с шумерской культур (например, египетской) было известно это понятие, создателями легенды о «райском саде» принято считать шумеров. Шумерское представление о рае как о стране, где нет смерти, соответствует библейскому. За заимствование у шумеров библейской идеи божественного рая говорит и местоположение рая.
Останавливаясь на шумерском происхождении легенды о рае, следует обратить внимание на реки, протекавшие в библейском раю. В Библии прямо указывается Евфрат, т. е. район Месопотамии. Этой стороной вопроса мы не будем заниматься, так как она чрезвычайно сложна и слишком далеко увела бы нас от основного содержания книги. Заметим лишь, что как в шумерском раю, так и в библейском первостепенную роль играла проблема пресной воды.
Следует обратить внимание на ещё один момент, который особо подчёркивается в шумерском мифе: это безболезненные роды. Ведь в Библии только из–за непослушания Адама и Евы на них было послано проклятие: «со скорбию рождать будешь детей» (Книга Бытия III, 16).
Интересно также сопоставить «преступление» Энки и «грех» первых людей. Желая познать «сердце» растений, Энки съедает их. Адам и Ева вкушают запретный плод, хотя бог сказал: «От дерева же познания добра и зла, от него не ешь» (Книга Бытия II, 17). Итак, стремление к познанию явилось причиной того, что у шумеров по воле Нинхурсаг заболел Энки, а в Библии по приказанию бога из рая были изгнаны Адам и Ева.
И, наконец, наиболее популярный библейский сюжет: сотворение Евы из Адамова ребра. Каковы его истоки? В шумерском мифе говорится, что Нинхурсаг, желая избавить Энки от боли в ребре, приказала родиться богине Нинти (это имя по–шумерски означает буквально «госпожа ребра»). Но поскольку шумерское «ти» означает также «жизнь», имя этой богини может быть переведено как «госпожа, [дающая] жизнь». Из этой игры слов, которой воспользовался шумерский поэт, родилось библейское: «И переустроил Господь Бог ребро, которое Он взял у человека, в жену…» (Книга Бытия II, 22). Очевидно, игра слов оказалась забытой. Древнееврейские писцы, по–видимому, запомнили лишь одно значение шумерского «ти» — «ребро». Отсюда и родилось общеизвестное представление о создании женщины из ребра мужчины. Этим интереснейшим решением загадки библейского текста мы обязаны французскому ассирологу Шейлю. Позднее ту же идею развил и обосновал — независимо от Шейля — С. Н. Крамер. Разумеется, шумерский и библейский рай отражают совершенно различные, исходящие из разных предпосылок этические концепции. Насколько же убедительна была нарисованная шумерами картина рая, если она, просуществовав тысячелетия, покорила воображение философов и поэтов — авторов Библии.
У героев существует внутреннее, глубинное сходство. У них, несмотря на большую разницу в возрасте и общественном положении, одинаковое мировоззрение, их жизненные принципы и идеалы совпадают.
Фамусов – консерватор. Он не принимает ничего нового. Герой враждебно относится к тем, кто не разделяет его убеждений. Идеал Фамусова когда все было «не то, что ныне» . Павел Афанасьевич – убежденный защитник морали «века минувшего» . По его мнению, жить правильно – значит поступать во всем так, «как делали отцы» , учиться «на старших глядя» . Мировоззрение Молчалина тоже крайне консервативно; герой неукоснительно следует отцовскому завету: «угождать всем людям без изъятья» . Для фамусовского секретаря «святыми» являются только «мнения чужие» . Он, как и Фамусов, считает зависимость «от других» основным законом жизни. Тверской провинциал быстро усвоил, что надо иметь «покровителей» , даже если приходится всецело зависеть от их воли. Для Фамусова примером является «смышленый» Максим Петрович, который готов стать шутом, чтобы развлечь важное лицо. О нем он говорит с гордостью и завистью: «Упал он больно – встал здорово» . Алексей Степанович рискует в результате тайного «романа» потерять расположение покровителя, но отказаться от «угождения» дочери «такого человека» он не в состоянии.
Молчалин – типичный «средний» человек: и по и по уму, и по жизненным целям. Фамусов тоже недалекий, посредственный чиновник. Но у них есть общий «талант» - умение при к обстоятельствам, к «нужным» людям. Они органично вписываются в московское общество. Главный путь к благам для них – служба. Истинная цель деятельности – сделать карьеру, «достигнуть степеней известных» . Фамусов не видит ничего предосудительного в откровенном пренебрежении служебными обязанностями. Отношение Молчалина к службе совпадает с фамусовским: он хотел бы «и награжденья брать, и весело пожить» . Как только Молчалин «взлетит» , то, несомненно, повторит путь Фамусова. Как и покровитель, он будет злоупотреблять служебным положением. Для Павла Афанасьевича это уже стало «золотым» правилом:
Как станешь представлять к крестишку ли, к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!. .
Общественное мнение для Молчалина, как и для Фамусова, свято. Некоторые его высказывания («Ах! злые языки страшнее пистолета» , «В мои лета не должно сметь свое суждение иметь» ) напоминают фамусовское: «ах, боже мой! Что станет говорить княгиня Марья Алексевна! »
Молчалин и Фамусов живут по законам лжи, лицемерия, подобострастия. Они на низость. Оба героя одновременно проявляют «известный» интерес к служанке Лизе. По мнению Фамусова, такие пороки людей, как разврат, пьянство, угодничество, фальшь – не представляют опасности. Молчалин – тень Фамусова. Он тоже ведет игру и действует по традициям и правилам, принятым в фамусовском обществе. Молчалин – это «маленький Фамусов» , герои воплощают один социальный и нравственный тип, , тип при деловых» людей.
Начнём с самого понятия рая. Поскольку не существует письменных данных о том, что какой–либо из развивавшейся одновременно с шумерской культур (например, египетской) было известно это понятие, создателями легенды о «райском саде» принято считать шумеров. Шумерское представление о рае как о стране, где нет смерти, соответствует библейскому. За заимствование у шумеров библейской идеи божественного рая говорит и местоположение рая.
Останавливаясь на шумерском происхождении легенды о рае, следует обратить внимание на реки, протекавшие в библейском раю. В Библии прямо указывается Евфрат, т. е. район Месопотамии. Этой стороной вопроса мы не будем заниматься, так как она чрезвычайно сложна и слишком далеко увела бы нас от основного содержания книги. Заметим лишь, что как в шумерском раю, так и в библейском первостепенную роль играла проблема пресной воды.
Следует обратить внимание на ещё один момент, который особо подчёркивается в шумерском мифе: это безболезненные роды. Ведь в Библии только из–за непослушания Адама и Евы на них было послано проклятие: «со скорбию рождать будешь детей» (Книга Бытия III, 16).
Интересно также сопоставить «преступление» Энки и «грех» первых людей. Желая познать «сердце» растений, Энки съедает их. Адам и Ева вкушают запретный плод, хотя бог сказал: «От дерева же познания добра и зла, от него не ешь» (Книга Бытия II, 17). Итак, стремление к познанию явилось причиной того, что у шумеров по воле Нинхурсаг заболел Энки, а в Библии по приказанию бога из рая были изгнаны Адам и Ева.
И, наконец, наиболее популярный библейский сюжет: сотворение Евы из Адамова ребра. Каковы его истоки? В шумерском мифе говорится, что Нинхурсаг, желая избавить Энки от боли в ребре, приказала родиться богине Нинти (это имя по–шумерски означает буквально «госпожа ребра»). Но поскольку шумерское «ти» означает также «жизнь», имя этой богини может быть переведено как «госпожа, [дающая] жизнь». Из этой игры слов, которой воспользовался шумерский поэт, родилось библейское: «И переустроил Господь Бог ребро, которое Он взял у человека, в жену…» (Книга Бытия II, 22). Очевидно, игра слов оказалась забытой. Древнееврейские писцы, по–видимому, запомнили лишь одно значение шумерского «ти» — «ребро». Отсюда и родилось общеизвестное представление о создании женщины из ребра мужчины. Этим интереснейшим решением загадки библейского текста мы обязаны французскому ассирологу Шейлю. Позднее ту же идею развил и обосновал — независимо от Шейля — С. Н. Крамер. Разумеется, шумерский и библейский рай отражают совершенно различные, исходящие из разных предпосылок этические концепции. Насколько же убедительна была нарисованная шумерами картина рая, если она, просуществовав тысячелетия, покорила воображение философов и поэтов — авторов Библии.