Владельческие крестьяне- это крестьяне которые принадлежали помещикам. Черносошные - лично свободные крестьяне, которые работали в пользу государства. Черносошные крестьяне сохраняли личную свободу, вели хозяйство на государственных землях и имели право продажи, заклада, передачи своих земельных наделов по наследству. Черносошные крестьяне жили общинами и выбирали на мирских сходах сельского старосту и сотских. Будучи независимыми и не неся повинностей в пользу феодалов, черносошные крестьяне платили высокую цену за свою свободу. Для них были установлены самые большие подати. На протяжении XVII в. земли черносошных крестьян постоянно сокращались за счет феодалам и прямого расхищения. Черносошные земли остались нетронутыми в основном в и Сибири. Владельческие крестьяне являлись феодальнозависимым населением. Положение, в котором очутилась к концу XVII века масса владельческих крестьян, характеризуется полной зависимостью крестьян от землевладельцев. владельческие крестьяне, потеряв право уходить с земель, по-прежнему должали неоплатно землевладельцам, беря у них взаймы деньги, хлеб, сельскохозяйственные орудия. Неоплатный должник по закону того времени должен был становиться холопом своего кредитора. Не удивительно поэтому, что в жизни между помещиками и крестьянами устанавливались отношения, как между господами и холопами. А так как, с другой стороны, в быте холопов имелось много житейски-общего с устройством крестьянской жизни, то общая зависимость их землевладельцев неминуемо должна была вести к слиянию этих двух групп населения. От прямого перехода в холопство крестьян ограждало правительство, установив «вечность крестьянскую» , то есть запрет перехода крестьян в другие сословные разряды, не исключая и холопов. Холопы не платили податей. Оберегая крестьян от перехода в холопство, правительство сохраняло себе плательщиков государственных податей. Но в действительности владельческое крестьянство мало чем отличалось от холопства. Одинаково с холопами крестьян всё чаще начинают называть крепостными. Однако уже в 1695 году указом царя Петра стали брать подати с обрабатываемых холопами земель. Возлагая на пашенных холопов ту же тягость, какую несли крестьяне, правительство, можно сказать, приравняло одних к другим. Если жизнь заставляла крепостных крестьян становиться в холопье положение, то закон поставил холопов в положение крепостных. Установившаяся с XVII века практика продажи крестьян без земли также стирает грань между крестьянами и холопами. Даже Пётр чувствовал себя бессильным искоренить куплю-продажу людей. Осуждая в одном указе 1721 годапродажу крестьян, Пётр сомневается в возможности прекратить её. Указом 1705 года на холопов распространяется рекрутская повинность. В жизни холопство до такой степени полно проникло в крестьянство, и, наоборот, крестьянство так сблизилось с холопством, что разграничить их становится чрезвычайно трудно. Дальнейшая жизнь быстро стёрла и последние различия, какие ещё можно было улавливать в этих двух, по существу столь различных состояниях. Слияние холопства и владельческого крестьянства в один разряд и по закону произошло в эпоху переписей и ревизий, сопровождавших введение подушной подати.
В немецкой печати были высказаны сомнения в моральном праве ряда обвинителей и судей обвинять и судить нацистов, так как эти обвинители и судьи сами были причастны к политическим репрессиям. Так советский обвинитель Руденко являлся причастным к массовым сталинским репрессиям на Украине, его британский коллега Дин был известен своим участием в выдаче СССР советских граждан, обвинявшихся в коллаборационизме (многие из них были обвинены безосновательно), судьи из США Кларк (Clark) и Бидл организовывали концлагеря для японцев-жителей США[20]. Советский судья И. Т. Никитченко участвовал в вынесении сотен приговоров невиновным во время Большого террора.
Немецкие юристы критиковали следующие особенности процесса[21]:
Судопроизводство велось от лица союзников, то есть потерпевшей стороны, что не соответствовало многовековой юридической практике, в соответствии с которой обязательным требованием законности вынесенного вердикта была независимость и нейтральность судей, которые никоим образом не должны быть заинтересованы в вынесении того или иного решения.В формулировку процесса были введены два новых, ранее не известных традиции судопроизводства пункта, а именно: «Подготовка военного нападения» (Vorbereitung des Angriffskrieges) и «Преступления против мира» (Verschwörung gegen den Frieden). Тем самым не был использован принцип Nulla poena sine lege, согласно которому кому бы то ни было не может быть предъявлено обвинение без сформулированного ранее определения состава преступления и соответствующей ему степени наказания.Наиболее спорным, по мнению немецких юристов, был пункт «Преступления против человечности» (Verbrechen gegen Menschlichkeit), поскольку он в рамках известного суду законодательства в равной степени мог бы быть применён как к обвиняемым (бомбардировки Ковентри, Роттердама и пр.), так и к обвинителям (бомбардировка Дрездена, атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасакии т. д.)
Обоснованность использования такого пункта законодательно была бы оправдана в двух случаях: либо при допущении, что они возможны в военной ситуации и были совершены также и обвиняющей стороной, следовательно, становятся юридически ничтожными, либо при признании, что совершение преступлений, аналогичных преступлениям Третьего рейха, подлежит осуждению в любом случае, даже если они были совершены и странами-победительницами.
Свои сожаления о недостаточно проявленном судом гуманизме выразила католическая церковь. Собравшиеся в Фульде на конференцию представители католического духовенства, не возражая против необходимости суда и осуждения, отметили, что применявшееся во время процесса «особенная форма права» привела ко множественным проявлениям несправедливости в процессе последовавшей денацификации и отрицательно сказалась на морали нации. Это мнение было сообщено представителю американской военной администрации кардиналом Кёльна Йозефом Фрингсом 26 августа 1948 года.
ИТОГИ
(30 сентября — 1 октября 1946 г. Суд народов вынес свой приговор. Обвиняемые были признаны виновными в тяжких преступлениях против мира и человечества. 1 октября на последнем, 403-м заседании председателем Трибунала приговор был объявлен каждому обвиняемому в отдельности. Суд Народов приговорил к смертной казни через повешение главных военных преступников: Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Кальтенбруннера, Розенберга, Франка, Фрика, Штрейхера, Заукеля, Зейсс-Инкварта, Иодля, а также Бормана, дело которого было рассмотрено заочно. К пожизненному заключению были приговорены Гесс, Функ, Редер. Четверо подсудимых приговорены к различным срокам тюремного заключения: Дениц – к 10 годам, Ширах и Шпеер – к 20, Нейрат – к 15 годам. Шахт, Папен и Фриче были по суду большинством голосов оправданы. Приговор Нюрнбергского трибунала был встречен с глубоким удовлетворением всеми народами, заинтересованными в сохранении мира и предотвращении преступлений против человечества. Подавляющее большинство немецкого населения, по данным многочисленных опросов общественного мнения, также считало, что суд в Нюрнберге проводился в соответствии с принятыми нормами международного права, был законным, а его приговор справедливым.
В немецкой печати были высказаны сомнения в моральном праве ряда обвинителей и судей обвинять и судить нацистов, так как эти обвинители и судьи сами были причастны к политическим репрессиям. Так советский обвинитель Руденко являлся причастным к массовым сталинским репрессиям на Украине, его британский коллега Дин был известен своим участием в выдаче СССР советских граждан, обвинявшихся в коллаборационизме (многие из них были обвинены безосновательно), судьи из США Кларк (Clark) и Бидл организовывали концлагеря для японцев-жителей США[20]. Советский судья И. Т. Никитченко участвовал в вынесении сотен приговоров невиновным во время Большого террора.
Немецкие юристы критиковали следующие особенности процесса[21]:
Судопроизводство велось от лица союзников, то есть потерпевшей стороны, что не соответствовало многовековой юридической практике, в соответствии с которой обязательным требованием законности вынесенного вердикта была независимость и нейтральность судей, которые никоим образом не должны быть заинтересованы в вынесении того или иного решения.В формулировку процесса были введены два новых, ранее не известных традиции судопроизводства пункта, а именно: «Подготовка военного нападения» (Vorbereitung des Angriffskrieges) и «Преступления против мира» (Verschwörung gegen den Frieden). Тем самым не был использован принцип Nulla poena sine lege, согласно которому кому бы то ни было не может быть предъявлено обвинение без сформулированного ранее определения состава преступления и соответствующей ему степени наказания.Наиболее спорным, по мнению немецких юристов, был пункт «Преступления против человечности» (Verbrechen gegen Menschlichkeit), поскольку он в рамках известного суду законодательства в равной степени мог бы быть применён как к обвиняемым (бомбардировки Ковентри, Роттердама и пр.), так и к обвинителям (бомбардировка Дрездена, атомные бомбардировки Хиросимы и Нагасакии т. д.)Обоснованность использования такого пункта законодательно была бы оправдана в двух случаях: либо при допущении, что они возможны в военной ситуации и были совершены также и обвиняющей стороной, следовательно, становятся юридически ничтожными, либо при признании, что совершение преступлений, аналогичных преступлениям Третьего рейха, подлежит осуждению в любом случае, даже если они были совершены и странами-победительницами.
Свои сожаления о недостаточно проявленном судом гуманизме выразила католическая церковь. Собравшиеся в Фульде на конференцию представители католического духовенства, не возражая против необходимости суда и осуждения, отметили, что применявшееся во время процесса «особенная форма права» привела ко множественным проявлениям несправедливости в процессе последовавшей денацификации и отрицательно сказалась на морали нации. Это мнение было сообщено представителю американской военной администрации кардиналом Кёльна Йозефом Фрингсом 26 августа 1948 года.
ИТОГИ
(30 сентября — 1 октября 1946 г. Суд народов вынес свой приговор. Обвиняемые были признаны виновными в тяжких преступлениях против мира и человечества. 1 октября на последнем, 403-м заседании председателем Трибунала приговор был объявлен каждому обвиняемому в отдельности. Суд Народов приговорил к смертной казни через повешение главных военных преступников: Геринга, Риббентропа, Кейтеля, Кальтенбруннера, Розенберга, Франка, Фрика, Штрейхера, Заукеля, Зейсс-Инкварта, Иодля, а также Бормана, дело которого было рассмотрено заочно. К пожизненному заключению были приговорены Гесс, Функ, Редер. Четверо подсудимых приговорены к различным срокам тюремного заключения: Дениц – к 10 годам, Ширах и Шпеер – к 20, Нейрат – к 15 годам. Шахт, Папен и Фриче были по суду большинством голосов оправданы. Приговор Нюрнбергского трибунала был встречен с глубоким удовлетворением всеми народами, заинтересованными в сохранении мира и предотвращении преступлений против человечества. Подавляющее большинство немецкого населения, по данным многочисленных опросов общественного мнения, также считало, что суд в Нюрнберге проводился в соответствии с принятыми нормами международного права, был законным, а его приговор справедливым.