Основой россии в первой половине xix в. оставалось сельское хозяйство. россия в это время стала “житницей европы”. по подсчетам покровского, вывоз пшеницы с 1801 по 1860 г. вырос в 4 раза. отсюда вытекала заинтересованность помещиков в обеспечении стабильной торговли и их раздражение против факторов, срывающих эту торговлю (например, против “континентальной блокады”). к 1860 г. ежегодный вывоз хлеба из россии достиг почти 95 млн пудов, что, на первый взгляд, свидетельствует о живых еще потенциях развития отечественного сельского хозяйства. но если сравнить данные, характеризующие вывоз североамериканского и хлеба на западноевропейский рынок, то можно увидеть, что если в 30-е гг. xix в. объем вывоза хлеба в европу был на 186 процентов больше объема североамериканского, то в 40-е - только на 48 процентов. в конкуренции с хлебом свободного американского фермера, как отмечает б. г. литвак, хлеб стремительно сдавал позиции. для того, чтобы их не сдавать, россия должна была форсировать производство хлеба, улучшать структуру хлебного , расширяя посевы пшеницы за счет ржи, пользовавшейся меньшим спросом. однако данные середины xix в., относящиеся к помещичьим хозяйствам черноземного центра россии, показывают, что для большинства помещичьих хозяйств экстенсивные пути расширения производства зерна были закрыты, а на пути интенсификации сельскохозяйственного производства, повышения производительности труда стояла система принудительного труда крепостного. личный интерес барщинного крестьянина, обрабатывающего господское поле своим инвентарем и на своей лошади, состоял в том, чтобы как можно меньше “выкладываться”, сохранять силы и орудия труда для работы на своем поле. помещик был заинтересован в обратном, но ему приходилось иметь в виду, что изнурение крестьянина и рабочего скота могло лишить его работника—источника собственного благополучия. “именно этот конфликт,—заключает литвак,—лежит в основе кризиса крепостной системы, а вовсе не вдруг ставший невыгодным барщинный труд. бесплатный принудительный труд, расточительный для общества в целом, всегда выгоден тому, кто пожинает его плоды”. барщинная форма эксплуатации предусматривала обеспечение каждого крестьянина наделом земли, минимально необходимым скотом. в случае расширения помещиком своей запашки за счет крестьянских наделов хозяйство крепостного крестьянина разорялось, и помещик опять-таки лишался работника. это и была главная причина невозможности развития господского хозяйства по экстенсивному пути. часть помещиков обращалась к интенсивным , заводила рациональные хозяйства, покупала технику, но крепостные работники не владели новыми агротехническими приемами, не хотели и не могли пользоваться машинами, ломали их. нанимать же вольных работников было невыгодно, да и, как правило, не на что. несмотря на кредитную поддержку государства, помещики разорялись. к 1855 г. было заложено 65 процентов крепостных крестьян страны. долг помещиков государству равнялся нескольким годовым бюджетам россии. в сельском хозяйстве отчетливо проявилась тормозящая роль крепостного права. и александр i, и николай i видели необходимость отмены крепостного права, но они боялись ущемить интересы дворян, которые в массе своей не признавали очевидного и были против освобождения крестьян. с самого начала своего царствования александр прекратил раздачу крестьян в частные руки. указами 1808—1809 гг. помещикам запрещалось продавать крестьян на ярмарках “в розницу”, ссылать их в сибирь за маловажные проступки; помещики обязывались кормить своих крепостных в голодные годы. 20 февраля 1803 г. вышел указ о “вольных хлебопашцах”, предусматривающий выкуп крестьян на волю по обоюдному согласию их с помещиками. но к 1825 г. этим указом воспользовались менее 0,5 процента крепостных крестьян— помещики обставляли выкуп такими условиями, что сделка оказывалась невозможной. указом 12 декабря 1801 г. не дворянам — купцам, мещанам, казенным крестьянам—было разрешено
Городские избы (слово "дом" почти не употреблялось) строились преимущественно из лиственницы, в изобилии росшей в лесах Заволжья.
Высокий, четырехугольный, "клеткой" сруб заключал в себе одну теплую (отапливаемую), две-три "холодные" горницы и "сени". Печь в теплой горнице, при отсутствии печной трубы, выходящей на крышу, топилась из сеней, дым при этом выпускался на волю через отверстие в стене.
Низ трехъярусной постройки, подклеть, предназначался для кладовой и сухого "подполья" (в особо холодную зиму в нем еще помещались лошадь и корова). На чердаке под крышей устраивалась девичья светлица, или терем, - постоянное помещение для детей и женщин. Небольшие оконные проемы в горницах затягивались у достаточных людей тонким слоем слюды, у бедняков - высушенной кожей сома. Состоятельные люди соединяли несколько домовых срубов вместе и получившиеся "хоромы" украшали по фасаду деревянной пестрой резьбой.
Внутренняя обстановка дома не блистала обилием или разнообразием мебели: в горнице стояли столы, лавки, скамьи (те же лавки, но со спинкой), стольцы (табуретки) и сундуки-укладки. О кроватях нижегородцы знали только понаслышке; ложем служила скамья с приставленной к ней лавкой.
На дворе при доме размещались амбары, хлев; курятник и "мыльница" (баня). Дворовая усадьба окружалась бревенчатым тыном, который в последние десятилетия века стал заменяться дощатым забором.
Огороды при посадских домовладениях засаживались капустой, луком, чесноком, редькой, морковью и репой. Со свеклой и горохом нижегородцы познакомились в середине столетия после наплыва украинцев на берега Волги. Картофель оставался неизвестным до XIX века.
У нижегородских богачей из торгового и служилого сословия, кроме огородов, имелись еще сады с яблоневыми, грушевыми, вишневыми и сливовыми деревьями. При каждом таком саде был пруд или прудик с рыбой.
Городские избы (слово "дом" почти не употреблялось) строились преимущественно из лиственницы, в изобилии росшей в лесах Заволжья.
Высокий, четырехугольный, "клеткой" сруб заключал в себе одну теплую (отапливаемую), две-три "холодные" горницы и "сени". Печь в теплой горнице, при отсутствии печной трубы, выходящей на крышу, топилась из сеней, дым при этом выпускался на волю через отверстие в стене.
Низ трехъярусной постройки, подклеть, предназначался для кладовой и сухого "подполья" (в особо холодную зиму в нем еще помещались лошадь и корова). На чердаке под крышей устраивалась девичья светлица, или терем, - постоянное помещение для детей и женщин. Небольшие оконные проемы в горницах затягивались у достаточных людей тонким слоем слюды, у бедняков - высушенной кожей сома. Состоятельные люди соединяли несколько домовых срубов вместе и получившиеся "хоромы" украшали по фасаду деревянной пестрой резьбой.
Внутренняя обстановка дома не блистала обилием или разнообразием мебели: в горнице стояли столы, лавки, скамьи (те же лавки, но со спинкой), стольцы (табуретки) и сундуки-укладки. О кроватях нижегородцы знали только понаслышке; ложем служила скамья с приставленной к ней лавкой.
На дворе при доме размещались амбары, хлев; курятник и "мыльница" (баня). Дворовая усадьба окружалась бревенчатым тыном, который в последние десятилетия века стал заменяться дощатым забором.
Огороды при посадских домовладениях засаживались капустой, луком, чесноком, редькой, морковью и репой. Со свеклой и горохом нижегородцы познакомились в середине столетия после наплыва украинцев на берега Волги. Картофель оставался неизвестным до XIX века.
У нижегородских богачей из торгового и служилого сословия, кроме огородов, имелись еще сады с яблоневыми, грушевыми, вишневыми и сливовыми деревьями. При каждом таком саде был пруд или прудик с рыбой.
Вообщем, особенности и есть в этом.