События, происходившие в России, Европа никогда не считала фактором, существенным для ее собственного развития, так как эта страна, наполовину лежащая в Азии, занимала по отношению к ней периферийное положение и была преимущественно аграрной. Случившиеся здесь в 1917 году беспорядки рассматривались, скорее, как запоздалый процесс модернизации России, а не как угроза существующему порядку вещей. Это невнимание еще более усилилось, благодаря тому факту, что революция в России произошла посреди величайшей и самой разрушительной из всех известных до этого в истории войны и была воспринята современниками главным образом как один из ее эпизодов. Все волнения, вызванные на Западе русской революцией, относились почти исключительно к тем последствиям, которые она могла повлечь для хода военных действий. И Четверное согласие, и Четверной союз приветствовали февральскую революцию, хотя и по разным причинам: первые надеялись, что с устранением непопулярного царя Россия станет воевать более энергично, вторые — что она, наоборот, выйдет из войны. Октябрьский переворот был, конечно, с энтузиазмом воспринят в Германии. В странах Четверного согласия он получил неоднозначную оценку, но никакой тревоги не вызвал. Ленин и его партия были неизвестными величинами, и никто не воспринял всерьез их утопические планы и заявления. Преобладающим, особенно после Брест-Литовска, было мнение, что большевики являются ставленниками Германии и исчезнут с политической арены одновременно с окончанием войны. Правительства всех без исключения европейских стран сильно недооценивали жизне большевистского режима и ту угрозу, которую он представлял для порядка в Европе. Поэтому ни в заключительный год первой мировой войны, ни по окончании перемирия не было предпринято никаких попыток освободить Россию от большевиков. До ноября 1918 года великие державы были слишком поглощены борьбой друг с другом, чтобы беспокоиться о событиях, происходивших в далекой России. Но если Запад не очень интересовался большевизмом, то сами большевики были чрезвычайно заинтересованы в Западе. Российская революция не могла развиваться в пределах одной страны: с того момента, когда большевики захватили власть, она вышла в плоскость международных отношений. Уже в силу своего геополитического положения Россия не имела возможности отгородиться от событий мировой войны. Значительная часть ее территории была оккупирована немцами. Кроме того, англичане, французы, японцы и американцы, тщетно пытаясь возродить Восточный фронт, посылали на русскую землю ограниченные контингента своих войск. Но самым существенным фактором было убеждение большевиков, что революция может и должна выйти за границы России, что, если она не пойдет вширь и не охватит промышленные страны Запада, она будет обречена. Захватив власть в Петрограде, большевики в первый же день издали декрет о мире, содержавший призыв к рабочим всего мира выступить на советскому правительству, чтобы «успешно довести до конца... дело трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и всякой эксплуатации».Хотя в этом призыве не говорилось будто бы ни о чем, кроме классовых конфликтов, по сути он был объявлением войны всем существующим правительствам, вмешательством во внутренние дела независимых государств. Такого рода акции большевики будут затем повторять вновь и вновь. Ленин и не отрицал своих намерений: «Мы бросили вызов империалистским хищникам всех стран». Все попытки большевиков спровоцировать гражданскую войну в других странах, — будь то с воззваний, субсидий, подрывной деятельности или открытого военного содействия, — придавали Российской революции международный характер.Подстрекательство народов к мятежу и восстанию, исходящее от зарубежного правительства, несомненно давало «империалистским хищникам» право отвечать тем же.
События, происходившие в России, Европа никогда не считала фактором, существенным для ее собственного развития, так как эта страна, наполовину лежащая в Азии, занимала по отношению к ней периферийное положение и была преимущественно аграрной. Случившиеся здесь в 1917 году беспорядки рассматривались, скорее, как запоздалый процесс модернизации России, а не как угроза существующему порядку вещей.
Это невнимание еще более усилилось, благодаря тому факту, что революция в России произошла посреди величайшей и самой разрушительной из всех известных до этого в истории войны и была воспринята современниками главным образом как один из ее эпизодов. Все волнения, вызванные на Западе русской революцией, относились почти исключительно к тем последствиям, которые она могла повлечь для хода военных действий. И Четверное согласие, и Четверной союз приветствовали февральскую революцию, хотя и по разным причинам: первые надеялись, что с устранением непопулярного царя Россия станет воевать более энергично, вторые — что она, наоборот, выйдет из войны. Октябрьский переворот был, конечно, с энтузиазмом воспринят в Германии. В странах Четверного согласия он получил неоднозначную оценку, но никакой тревоги не вызвал. Ленин и его партия были неизвестными величинами, и никто не воспринял всерьез их утопические планы и заявления. Преобладающим, особенно после Брест-Литовска, было мнение, что большевики являются ставленниками Германии и исчезнут с политической арены одновременно с окончанием войны. Правительства всех без исключения европейских стран сильно недооценивали жизне большевистского режима и ту угрозу, которую он представлял для порядка в Европе.
Поэтому ни в заключительный год первой мировой войны, ни по окончании перемирия не было предпринято никаких попыток освободить Россию от большевиков. До ноября 1918 года великие державы были слишком поглощены борьбой друг с другом, чтобы беспокоиться о событиях, происходивших в далекой России.
Но если Запад не очень интересовался большевизмом, то сами большевики были чрезвычайно заинтересованы в Западе. Российская революция не могла развиваться в пределах одной страны: с того момента, когда большевики захватили власть, она вышла в плоскость международных отношений. Уже в силу своего геополитического положения Россия не имела возможности отгородиться от событий мировой войны. Значительная часть ее территории была оккупирована немцами. Кроме того, англичане, французы, японцы и американцы, тщетно пытаясь возродить Восточный фронт, посылали на русскую землю ограниченные контингента своих войск. Но самым существенным фактором было убеждение большевиков, что революция может и должна выйти за границы России, что, если она не пойдет вширь и не охватит промышленные страны Запада, она будет обречена. Захватив власть в Петрограде, большевики в первый же день издали декрет о мире, содержавший призыв к рабочим всего мира выступить на советскому правительству, чтобы «успешно довести до конца... дело трудящихся и эксплуатируемых масс населения от всякого рабства и всякой эксплуатации».Хотя в этом призыве не говорилось будто бы ни о чем, кроме классовых конфликтов, по сути он был объявлением войны всем существующим правительствам, вмешательством во внутренние дела независимых государств. Такого рода акции большевики будут затем повторять вновь и вновь. Ленин и не отрицал своих намерений: «Мы бросили вызов империалистским хищникам всех стран». Все попытки большевиков спровоцировать гражданскую войну в других странах, — будь то с воззваний, субсидий, подрывной деятельности или открытого военного содействия, — придавали Российской революции международный характер.Подстрекательство народов к мятежу и восстанию, исходящее от зарубежного правительства, несомненно давало «империалистским хищникам» право отвечать тем же.