На декабрьской встрече в Берлине в 1999 году за столом напротив меня сидел Педро Малан, министр финансов Бразилии. Он был одним из тех знающих и латиноамериканских руководителей, которые присутствовали на первом заседании «Группы двадцати» — организации, объединившей министров финансов и глав центральных банков 20 стран. Хотя мы уже знали друг друга, создание группы рассматривалось как возможность вовлечь развивающиеся страны в дискуссию о развитии мировой экономики55.
Малан, стоявший в 1994 году во главе центрального банка Бразилии, реализовал под руководством президента Фернандо Энрике Кардозо программу Plano Real, которая позволила остановить галопирующую инфляцию. Уровень инфляции в Бразилии с середины 1993 до середины 1994 года превышал 5000%. Я искренне восхищался Педро, но мне не давал покоя один вопрос: почему экономика страны оказалась в таком состоянии, когда ничто, кроме радикальной реформы, уже не Теперь даже сам Кардозо говорит: «Кто. находясь в здравом уме. захотел бы стать президентом Бразилии в ту пору, когда этот жребий выпал мне?»
Почему в 1970-е, 1980-е и 1990-е годы Латинскую Америку сотрясал один экономический кризис за другим, а на смену гражданским правительствам то и дело приходили военные режимы? ответ прост — за редкими исключениями, Латинская Америка не могла отвыкнуть от экономического популизма, который мешал целому континенту конкурировать с остальным миром. Особенно удручает то. что даже плачевные экономические результаты популистской политики, которой в тот или иной период после Второй мировой войны увлекались почти все правительства региона, не отбили желания вновь и вновь прибегать к популистским методам.
Безусловно, XX век был не слишком благосклонен к южным соседям Соединенных Штатов. По данным выдающегося историка экономики Ангуса Мэддисона, в начале XX века реальный ВВП на душу населения в Аргентине был выше, чем в Германии, и составлял три четверти от уровня США. Однако к концу века этот показатель в Аргентине был уже в два раза ниже, чем в Германии и США. В Мексике ВВП на душу населения в XX веке снизился относительно США с одной трети до одной четверти56. Экономическое влияние северного соседа было недостаточным, чтобы остановить падение. В XX веке уровень жизни в США, Западной Европе и Азии рос быстрее, чем в Латинской Америке, почти на треть. Лишь в Африке и Восточной Европе дела обстояли столь же скверно.
Причины Восстание Степана Разина иногда называют Крестьянской войной. Бунт был вполне закономерным, к нему побуждали события всего XVII в. В 1649 г. было издано Соборное уложение. Окончательно установилось крепостное право. Закрепощение вызвало бе активный сыск беглых, в том числе, и на юге, а «с Дона выдачи нет», как известно, поэтому народ быстро начал выказывать возмущение. Рост налогов и повинностей крестьян и посадских людей произошел в связи с войнами с Речью Посполитой и Швецией. Кроме того, «служилые по прибору» также почувствовали усиление гнета из-за повинностей и особенностей землепользования. В характере царской власти прослеживались тенденции абсолютизма. Власти не оказывали должной поддержки казачеству, охранявшему южные границы от набегов крымских татар; путь к Азову для казаков был перекрыт турками. Поскольку казаки не могли заниматься сельским хозяйством, из-за перенаселенности региона приходилось выживать грабежами. Донская армия отвечала на грабежи репрессиями, вызывая еще больший гнев. Ход восстания В исторической науке ведутся споры относительно даты начала восстания. Иногда в бунт Степана Разина вписывают так называемый «поход за зипунами» или еще более ранний поход Василия Уса в Тулу. Степан Разин был донским казаком, которому на момент восстания было около 40 лет. В 50-е гг. он уже был атаманом и полномочным представителем донского казачества, т.е. обладал огромным военным опытом и авторитетом. В 1665 г. был казнен брат Степана Иван по приказу воеводы князя Долгорукова Ю.А. после конфликта, разразившегося из-за желания казаков уйти на Дон в ходе несения царской службы. Вероятно, гибель брата стала решающим фактором. Итак, в 1667 г. начался «поход за зипунами». Казаки числом около 2 тыс. пошли на Нижнюю Волгу. Руководил походом Степан Разин, основной состав – бедные казаки. Начавшись как акт неповиновения и грабежа, поход быстро стал антиправительственным, когда захватили Яицкий городок. В 1668 г. отряд вышел в Каспийское море. Число участников росло. В этот период происходили тяжелые бои с войском Сефевидского шаха. В итоге казакам пришлось повернуть в Астрахань, где они сдали оружие, часть добычи и пленных воеводам в обмен на возврат на Дон. В 1670 г. начался поход на Москву. Разин рассылал призывные письма, объявив себя врагом всех чиновников (воевод, дьяков, церковнослужителей и пр.), т.к. они якобы изменили царю. Был пущен слух, что на стороне Разина патриарх Никон и царевич Алексей Алексеевич. На самом деле, царевич находился в Москве, где умер через 2 года, а патриарх был уже в ссылке. С началом похода стихийно вспыхивали крестьянские восстания в Поволжье и бунты поволжских народов. Разинцы захватили Царицын, затем горожане сдали Астрахан. Воевода Астрахани был казнен, правительство возглавили Василий Ус и Федор Шелудяк. После Астрахани на сторону Разина перешли жители Саратова, Самары, Пензы, и в целом все население Среднего Поволжья. Каждого присоединившегося объявляли свободным. В сентябре 1670 г неудачная осада Симбирска. В то же время, царь направил войско князя Долгорукова Ю.А. численностью 60 тыс. В октябре восставших разгромили. Разин был тяжело ранен, его вывезли на Дон, но там казачья элита сдала его властям, опасаясь за себя. В июне 1671 г. Разина четвертовали в Москве. Астрахань держалась до сентября 1671 г. итоги Восстание провалилось, поскольку не было четкой программы, твердой дисциплины, единого руководства, должного вооружения. Восстание показало глубину социальных проблем. Однако результатов достигнуто не было, кроме того, что после восстания казаки присягнули царю и стали полупривилегированным сословием.
На декабрьской встрече в Берлине в 1999 году за столом напротив меня сидел Педро Малан, министр финансов Бразилии. Он был одним из тех знающих и латиноамериканских руководителей, которые присутствовали на первом заседании «Группы двадцати» — организации, объединившей министров финансов и глав центральных банков 20 стран. Хотя мы уже знали друг друга, создание группы рассматривалось как возможность вовлечь развивающиеся страны в дискуссию о развитии мировой экономики55.
Малан, стоявший в 1994 году во главе центрального банка Бразилии, реализовал под руководством президента Фернандо Энрике Кардозо программу Plano Real, которая позволила остановить галопирующую инфляцию. Уровень инфляции в Бразилии с середины 1993 до середины 1994 года превышал 5000%. Я искренне восхищался Педро, но мне не давал покоя один вопрос: почему экономика страны оказалась в таком состоянии, когда ничто, кроме радикальной реформы, уже не Теперь даже сам Кардозо говорит: «Кто. находясь в здравом уме. захотел бы стать президентом Бразилии в ту пору, когда этот жребий выпал мне?»
Почему в 1970-е, 1980-е и 1990-е годы Латинскую Америку сотрясал один экономический кризис за другим, а на смену гражданским правительствам то и дело приходили военные режимы? ответ прост — за редкими исключениями, Латинская Америка не могла отвыкнуть от экономического популизма, который мешал целому континенту конкурировать с остальным миром. Особенно удручает то. что даже плачевные экономические результаты популистской политики, которой в тот или иной период после Второй мировой войны увлекались почти все правительства региона, не отбили желания вновь и вновь прибегать к популистским методам.
Безусловно, XX век был не слишком благосклонен к южным соседям Соединенных Штатов. По данным выдающегося историка экономики Ангуса Мэддисона, в начале XX века реальный ВВП на душу населения в Аргентине был выше, чем в Германии, и составлял три четверти от уровня США. Однако к концу века этот показатель в Аргентине был уже в два раза ниже, чем в Германии и США. В Мексике ВВП на душу населения в XX веке снизился относительно США с одной трети до одной четверти56. Экономическое влияние северного соседа было недостаточным, чтобы остановить падение. В XX веке уровень жизни в США, Западной Европе и Азии рос быстрее, чем в Латинской Америке, почти на треть. Лишь в Африке и Восточной Европе дела обстояли столь же скверно.