Исследователи говорят, что 70-е годы были особо богаты на запретительство. Литераторы сопротивлялись отчаянно, достаточно вспомнить историю «Нового мира» во главе с Твардовским, ставшего центром притяжения всех демократических сил в литературе. Увеличился пласт произведений, не увидевших свет. Они появлялись сначала в «Самиздате», позже в «Тамиздате» и таким образом доходили до читателя (издаются за рубежом романы и повести В. Гроссмана, А. Солженицына, Г. Владимова).
Часто авторы трудились в стол» (Дудинцев, Рыбаков). Одних исключают из Союза писателей, других выдворяют из страны, лишая гражданства, третьих «подлечивают» в психушках. «Кому это нужно?» – задает во В. Некрасов (автор «В окопах Сталинграда») униженный гораздо более в брежневские времена, чем в 1947 году. – … С кем же мы останемся? Ведь следователи из КГБ не напишут нам ни книг, ни картин, ни симфоний».
Кино. В 1972 г. пришла пора кинематографу указать надлежащее место за отход от социалистического реализма в годы «оттепели». Нельзя было показывать духовно, морально и физически искалеченных людей («Андрей Рублев» Тарковского), это – очернительство русской истории; нельзя показывать заколоченные дома, заброшенные кладбища, грязные улицы, неопрятно одетых людей – это очернительство современности («Егор Иванович» сценарий Б. Можаева), нельзя чтобы в фильмах преобладали трагические, пессимистические и грустные ноты, равно как и эгоизм и жестокость некоторых несознательных представителей общества, это несовместимо с настроением народа развитого социалистического общества («Зеркало» А. Тарковского, «Чучело» Р. Быков).
Нельзя было говорить об эпохе культа личности, только об отдельных чертах. Бондарев сначала создает антикультовый фильм «Тишина», затем в «Освобождении» следует абсолютная и мощная реабилитация Сталина умный, мудрый полководец. Кстати, публика появление на экране Сталина встретила аплодисментами.
Киноцензура всегда была самой жесткой. Только, если в 60-е цензоры «рекомендовали», говорили «следует подумать», «вероятно то в 70-е годы тон радикально изменился: «требуем», «изъять», «ослабить», «сократить». Дело доходило до абсурда. Криминал находили там, где его и близко не было. В 1968 г. (события в Чехословакии) на обсуждении детской ленты «Внимание черепаха!» было сказано буквально следующее: «…все понятно,… маленькая, древняя, на «ч» начинается, а ее под танк, под танк…». Количество запрещенных сценариев и «полочных» фильмов катастрофически росло.
Готовые ленты безжалостно кромсали, тем не менее, многие картины не соответствовали объявленному эталону. Может быть поэтому «недремлющие» зрители, так возмущались, посмотрев «Афоню» Г. Данелии. Прежде всего, в нем не увидели ту самую «идею». Героями экрана оказались бездельник Афоня (актер Л. Куравлев) и Катя (Е. Симонова), безнравственная девчонка, которая прыгает в постель к первому встречному. Кстати, на Западе, «Афоню» восприняли как блестящую выдумку режиссера. Никому не пришло в голову, что перед ними реальный кусочек советской действительности сантехник терроризирует весь район).
В кинематографе окончательно утверждается «интеллектуальное» кино. В сокровищницу мирового и отечественного киноискусства вошли картины «Зеркало», А. Тарковского, «Печки-лавочки», «Калина красная», «Позови меня в даль светлую» В. Шукшина, «Жил певчий дрозд» и «Пастораль» О. Иоселиани, «Белый Бим, черное ухо» С. Ростоцкого, «Долгие проводы» К. Муратовой, «Цвет граната» С. Параджанова, «Агония» Э. Климова, комедии Э. Рязанова. В это время в кино работают совершенно удивительные актеры Е. Евфстигнеев, А. Миронов, В. Тихонов, Е. Леонов, Л. Гурченко, Н. Мордюкова, Л. Куравлев.
Театр. Каждый театральный коллектив выработал «свой почерк». В театрах Г. Товстоногова, И. Владимирова, А. Гончарова, А. Шапиро, Л. Додина никогда не было спектаклей на тему, они работали над атмосферой повального безразличия, всегда заставляли сопереживать. Поэтому так популярны были пьесы Товстоногова «Тихий Дон» и «На дне», Додина «Братья и сестры», «Человек похожий на самого себя» Шапиро. На сцене решались вечные во о назначении человека и его долге, о милосердии ложном и истинном.
А. Гончаров взялся за освоение советского репертуара, поставил пьесу И. Бабеля «Закат». В спектакле были задействованы прекраснейшие актеры: А. Джихарханян, Э. Виторган, Т. Васильева. С особой силой в постановке прозвучала тревога по поводу попрания святынь, разрушении естественной связи времен. Впервые был задан во всегда ли хорош интернационализм, смешение традиций. Без новой духовной основы это может превратиться в страшную, все разрушающую пошлость и жестокость.
Театр также находился под неустанным вниманием цензуры. В «Современнике» В. Фокин «Провинциальные анекдоты» Вампилова сдавал 8 раз. Однако были найдены свои пути сопротивления системе. Как правило, для премьеры готовили «искореженный» спектакль, после потихоньку восстанавливали и играли почти в первоначальном виде.
Исследователи говорят, что 70-е годы были особо богаты на запретительство. Литераторы сопротивлялись отчаянно, достаточно вспомнить историю «Нового мира» во главе с Твардовским, ставшего центром притяжения всех демократических сил в литературе. Увеличился пласт произведений, не увидевших свет. Они появлялись сначала в «Самиздате», позже в «Тамиздате» и таким образом доходили до читателя (издаются за рубежом романы и повести В. Гроссмана, А. Солженицына, Г. Владимова).
Часто авторы трудились в стол» (Дудинцев, Рыбаков). Одних исключают из Союза писателей, других выдворяют из страны, лишая гражданства, третьих «подлечивают» в психушках. «Кому это нужно?» – задает во В. Некрасов (автор «В окопах Сталинграда») униженный гораздо более в брежневские времена, чем в 1947 году. – … С кем же мы останемся? Ведь следователи из КГБ не напишут нам ни книг, ни картин, ни симфоний».
Кино. В 1972 г. пришла пора кинематографу указать надлежащее место за отход от социалистического реализма в годы «оттепели». Нельзя было показывать духовно, морально и физически искалеченных людей («Андрей Рублев» Тарковского), это – очернительство русской истории; нельзя показывать заколоченные дома, заброшенные кладбища, грязные улицы, неопрятно одетых людей – это очернительство современности («Егор Иванович» сценарий Б. Можаева), нельзя чтобы в фильмах преобладали трагические, пессимистические и грустные ноты, равно как и эгоизм и жестокость некоторых несознательных представителей общества, это несовместимо с настроением народа развитого социалистического общества («Зеркало» А. Тарковского, «Чучело» Р. Быков).
Нельзя было говорить об эпохе культа личности, только об отдельных чертах. Бондарев сначала создает антикультовый фильм «Тишина», затем в «Освобождении» следует абсолютная и мощная реабилитация Сталина умный, мудрый полководец. Кстати, публика появление на экране Сталина встретила аплодисментами.
Киноцензура всегда была самой жесткой. Только, если в 60-е цензоры «рекомендовали», говорили «следует подумать», «вероятно то в 70-е годы тон радикально изменился: «требуем», «изъять», «ослабить», «сократить». Дело доходило до абсурда. Криминал находили там, где его и близко не было. В 1968 г. (события в Чехословакии) на обсуждении детской ленты «Внимание черепаха!» было сказано буквально следующее: «…все понятно,… маленькая, древняя, на «ч» начинается, а ее под танк, под танк…». Количество запрещенных сценариев и «полочных» фильмов катастрофически росло.
Готовые ленты безжалостно кромсали, тем не менее, многие картины не соответствовали объявленному эталону. Может быть поэтому «недремлющие» зрители, так возмущались, посмотрев «Афоню» Г. Данелии. Прежде всего, в нем не увидели ту самую «идею». Героями экрана оказались бездельник Афоня (актер Л. Куравлев) и Катя (Е. Симонова), безнравственная девчонка, которая прыгает в постель к первому встречному. Кстати, на Западе, «Афоню» восприняли как блестящую выдумку режиссера. Никому не пришло в голову, что перед ними реальный кусочек советской действительности сантехник терроризирует весь район).
В кинематографе окончательно утверждается «интеллектуальное» кино. В сокровищницу мирового и отечественного киноискусства вошли картины «Зеркало», А. Тарковского, «Печки-лавочки», «Калина красная», «Позови меня в даль светлую» В. Шукшина, «Жил певчий дрозд» и «Пастораль» О. Иоселиани, «Белый Бим, черное ухо» С. Ростоцкого, «Долгие проводы» К. Муратовой, «Цвет граната» С. Параджанова, «Агония» Э. Климова, комедии Э. Рязанова. В это время в кино работают совершенно удивительные актеры Е. Евфстигнеев, А. Миронов, В. Тихонов, Е. Леонов, Л. Гурченко, Н. Мордюкова, Л. Куравлев.
Театр. Каждый театральный коллектив выработал «свой почерк». В театрах Г. Товстоногова, И. Владимирова, А. Гончарова, А. Шапиро, Л. Додина никогда не было спектаклей на тему, они работали над атмосферой повального безразличия, всегда заставляли сопереживать. Поэтому так популярны были пьесы Товстоногова «Тихий Дон» и «На дне», Додина «Братья и сестры», «Человек похожий на самого себя» Шапиро. На сцене решались вечные во о назначении человека и его долге, о милосердии ложном и истинном.
А. Гончаров взялся за освоение советского репертуара, поставил пьесу И. Бабеля «Закат». В спектакле были задействованы прекраснейшие актеры: А. Джихарханян, Э. Виторган, Т. Васильева. С особой силой в постановке прозвучала тревога по поводу попрания святынь, разрушении естественной связи времен. Впервые был задан во всегда ли хорош интернационализм, смешение традиций. Без новой духовной основы это может превратиться в страшную, все разрушающую пошлость и жестокость.
Театр также находился под неустанным вниманием цензуры. В «Современнике» В. Фокин «Провинциальные анекдоты» Вампилова сдавал 8 раз. Однако были найдены свои пути сопротивления системе. Как правило, для премьеры готовили «искореженный» спектакль, после потихоньку восстанавливали и играли почти в первоначальном виде.