На ряшківській суконній мануфактурі князя юсупова на полтавщині більшість використовуваних механізмів і знарядь були ручними або ремісничими. сам князь вважав, що витрати на закордонні машини є марнотратством, оскільки в нього й так достатньо кріпаків для праці на мануфактурі. на підставі наведеного прикладу поясніть, як кріпосницькі відносини перешкоджали розгортанню промислової революції в наддніпрянщині.
Кардинальные изменения пришли в экономическую жизнь мира после Второй мировой войны и этому есть объяснения.
Нефть (в форме бензина) была очень важна для военных действий. Нефть позволяла танкам двигаться так быстро, как это было возможно.
Правда в том, что нефть была незаменимым продуктом во всех его формах для кампаний союзников по всему миру. Без этого Вторая мировая война никогда бы не была выиграна. Поскольку нефть, однажды обработанная или очищенная различными стала источником или незаменимым материалом для прокладки взлетно-посадочных полос, изготовления толуола (основного компонента ТНТ) для бомб, производства синтетического каучука для шин и перегонки в бензин (особенно при 100 -октановые уровни) для использования в грузовиках, цистернах, джипах и самолетах. И это, не говоря уже о необходимости масла в качестве смазки для оружия и техники.
Во время войны мир быстро понял ценность нефти и поэтому стал использовать ее и в мирных целях.
Вторая мировая война закончилась, но следом началась Холодная война и мир разделился на блоки, и началась гонка вооружений, изобретений – все это требовало энергии, а значит нефти.
И тогда в конце века мир поймет, что нефть не бесконечна, и этот главный двигатель экономической жизни должен быть заменен и сегодня медленно, но верно заменяется.
Однако вопрос был не таким простым, как это казалось князю Юрию.
Составляя в 1389 г. завещание, Дмитрий Донской писал в нем: «...благословляю сына своего Василия своею отчиною, великим княжением». Победа, одержанная на Куликовом поле, и успехи объединительного процесса сказались уже в том, что великий князь Дмитрий считал великое княжение «своею отчиною» и не передавал вопрос о его судьбе на усмотрение ордынских царей. Правда, о том, как строить отношения с Ордой, в случае если наследник умрет, он умалчивал. Всего не предусмотреть во время, чреватое всякими неожиданностями, да и нужно было верить в [7] лучшее. Вот ведь сумел сам князь Дмитрий достичь многого. Может быть, с Божьей и князь Василий (если тому даст Бог живота) достигнет не меньшего, а там и Всевышний, может быть, «переменит Орду», и все как-нибудь обойдется.
Но «на Бога надейся, а сам не плошай», — гласит мудрая пословица. Поэтому на всякий случай (чего не бывает в эти смутные времена) князь Дмитрий решил обеспечить судьбу своей семьи хотя бы за счет более или менее верного — удела, которым он сам владел «по старине», восходящей к порядкам его деда Ивана Калиты. Поэтому Дмитрий Донской писал: «А по грехом, отъимет Бог сына моего, князя Василья, а хто будет под тем сын мой, ино тому сыну моему княж Васильев удел, а того уделом поделит их моя княгини».[2] У князя Дмитрия к тому времени кроме Василия было еще четверо сыновей — Юрий, Андрей, Петр и болезненный Иван. Вскоре после составления духовной появился на свет и Константин (16 мая 1389 г.). Так что ясности добился великий князь Дмитрий весьма относительной.
В самом деле, Дмитрий Донской писал о судьбе своего удела после возможной смерти старшего сына, Василия, но великое княжение не покрывалось этим понятием. Московский государь в противопоставлении своей воли обычному порядку, санкционированному Ордой, не решался пойти до конца. Он не исключал возможности того, что в чрезвычайных условиях (после смерти Василия) судьбами великокняжеского престола будут распоряжаться ордынские цари. Вместе с тем, говоря о переходе своего удела к следующему по старшинству сыну, он как бы осторожно внушал мысль, что и великое княжение должно перейти к нему. Итак, казалось бы, следующим (после Василия) наследником престола должен был стать князь Юрий.
Но в момент, когда великий князь Дмитрий Иванович составлял свое завещание, его старший сын, Василий, не был еще женат (свадьба его с Софьей Витовтовной состоялась только в 1391 г.), и о внуках говорить в духовной было преждевременно (первый сын у Василия, Юрий, родился лишь в 1395 г., но уже в 1400 г. умер). В конце правления Василия I положение дел было иным: у великого князя был малолетний сын Василий, и вопрос о престолонаследии, вроде бы решенный Дмитрием Донским, мог теперь быть [8] пересмотрен. Да и само завещание великого князя Дмитрия Ивановича в сложившихся условиях давало возможность для его двоякой интерпретации.
Первая из них опиралась на формальное истолкование текста: наследником удела Василия I (а следовательно, и великокняжеского престола) должен стать следующий по старшинству брат умершего великого князя, т.е. Юрий Дмитриевич. Подобное престолонаследие в роду Ивана Калиты было. Отец Дмитрия Донского Иван Иванович стал великим князем после смерти своего старшего брата, Семена. Но то был особый случай — «черная смерть» унесла с собой и великого князя Семена, и его детей.[3] Проклятая неясность с наследованием сохранялась. Да и обладание великим княжением определялось тогда не столько традицией, сколько волей ордынского царя и раскладом сил на самой Руси.