Эта революция ознаменовала крах феодализма. Как с позиции национализма мы можем оценить этот строй? Прежде всего феодальный мир, объединенный династическими связями, единой церковью и языком (латынью), не знал разделения на «нации» в современном понимании. Исследование источников (например «Теории нации и национализма» Г. Касьянова) предоставляют множество вариантов применения этого термина при феодализме, но ни один не соответствует нашему современному определению нации. Эти определения являются даже противоположными современному. Национализма при феодальном строе не было тем более. Когда вообще появился национализм и современное понятие нации?
Слово «национализм» впервые употребил французский контрреволюционный аббат Огюстен Баруэль в 1798 г. В своих «Мемуарах к истории якобинства», написанных в эмиграции в Лондоне, этот католический священник называл национализмом именно политику якобинцев, как апогей Великой французской революции. Он отождествлял «национализм» с патриотизмом, народным партикуляризмом и национальным эгоизмом, подчеркивая как отрицательную черту его исключительно революционный характер. Национализм, правильно определенный Баруэлем как «любовь к нации», заменил, по его мнению, «любовь к человечеству в целом». Как видим, контрреволюционеры занимались проблемами человечества, а не интересами нации и были откровенными антинационалистами. Так же и слово «патриот» в те времена было синонимом слова «революционер», а «монархист» был антиподом «патриота». Понятие «шовинизм» как обозначение «ксенофобии», «крайнего национализма» или «националистического экстремизма» происходит также из французской революции (Николя Шовен – ярый республиканец из комедии «трехцветная кокарда» 1831).
Это звучит невероятно, в сравнении с правоконсервативной лапшой, которую годами вешают на уши активистам националистического движения! Но на самом деле все более чем логично.
Слово «национализм» впервые употребил французский контрреволюционный аббат Огюстен Баруэль в 1798 г. В своих «Мемуарах к истории якобинства», написанных в эмиграции в Лондоне, этот католический священник называл национализмом именно политику якобинцев, как апогей Великой французской революции. Он отождествлял «национализм» с патриотизмом, народным партикуляризмом и национальным эгоизмом, подчеркивая как отрицательную черту его исключительно революционный характер. Национализм, правильно определенный Баруэлем как «любовь к нации», заменил, по его мнению, «любовь к человечеству в целом». Как видим, контрреволюционеры занимались проблемами человечества, а не интересами нации и были откровенными антинационалистами. Так же и слово «патриот» в те времена было синонимом слова «революционер», а «монархист» был антиподом «патриота». Понятие «шовинизм» как обозначение «ксенофобии», «крайнего национализма» или «националистического экстремизма» происходит также из французской революции (Николя Шовен – ярый республиканец из комедии «трехцветная кокарда» 1831).
Это звучит невероятно, в сравнении с правоконсервативной лапшой, которую годами вешают на уши активистам националистического движения! Но на самом деле все более чем логично.