Средневековый Восток являлся для европейцев символом богатства и утонченной роскоши. Жизненный уровень там, вплоть до конца XVIII в., был значительно выше, чем на Западе, города по своей численности превосходили европейские. В Лондоне, Париже, Венеции и Флоренции - самых крупных городах Запада - в XIII в. проживало примерно по 100 тыс. человек, в то время как в Китае уже в XI в. были города с населением от полумиллиона до миллиона человек, на арабском Востоке - до 300- 400 тысяч. Вполне понятно, что соплеменники знаменитого венецианского купца Марко Поло (XIII в.), прожившего много лет в Китае, не верили его рассказам о великолепных огромных городах, между которыми проходили прямые, как стрелы, мощеные дороги, обсаженные деревьями, о постоялых дворах, где в полной готовности содержалось около четырехсот лошадей, о хлебных амбарах, куда ссыпалось зерно, чтобы в годы неурожая распределять его среди населения, о гигантских базарах, вмещающих до 50 тыс. человек. Все это настолько расходилось с тогдашней европейской действительностью, что путешественник прослыл фантазером.
В 19 веке происходит поистине взрыв социальной мобильности, она становится менее стихийной, т.е. перестает зависеть от многих случайных обстоятельств. В отличие от 17 века, когда людей выселяли из страны принудительно. Многие протестанты, тогда, вероятно, предпочли бы остаться на европейской родине, если бы там они не страдали от религиозных притеснений. А негров, которых массово вывозили из Африки в трюмах кораблей, вообще никто не спрашивал, хотят ли они ехать в неведомую Америку. Основной поток переселенцев в 19 – начале 20 веков, как и прежде направлялся в США по личному, естественно, желанию и собственной инициативе.
Социальная мобильность стала одной из важнейших примет индустриальной цивилизации. Она, в частности, сделала возможным появление в заокеанской (по отношению к Европе) Америке совершенно нового государства –США. В определенной мере это можно сказать и о странах Латинской Америки, завоевавших независимость в первые десятилетия 19 века. Ведь их население также во многом состояло из потомков европейских завоевателей (испанцев и португальцев) и насильственно привезенных из Африки негров. Массовая иммиграция в ту или иную страну не всегда приносит ей пользу, бывают ситуации, когда иммиграция оказывается пагубной. Например, об этом может судить ситуация сегодняшних дней, когда беженцы из Сирии заполонили всю Европу. Они бегут из своей страны, потому что там война, голод и разруха. Беженцев настолько много, что европейские страны, теперь уже вынуждены отказывать и защищать свои границы от них. Дело в том, что данной ситуацией успешно пользуются террористы, которые вместе с беженцами проникают в любую интересующую их европейскую страну. С игилом борется весь мир!
Социальная мобильность стала одной из важнейших примет индустриальной цивилизации. Она, в частности, сделала возможным появление в заокеанской (по отношению к Европе) Америке совершенно нового государства –США. В определенной мере это можно сказать и о странах Латинской Америки, завоевавших независимость в первые десятилетия 19 века. Ведь их население также во многом состояло из потомков европейских завоевателей (испанцев и португальцев) и насильственно привезенных из Африки негров. Массовая иммиграция в ту или иную страну не всегда приносит ей пользу, бывают ситуации, когда иммиграция оказывается пагубной. Например, об этом может судить ситуация сегодняшних дней, когда беженцы из Сирии заполонили всю Европу. Они бегут из своей страны, потому что там война, голод и разруха. Беженцев настолько много, что европейские страны, теперь уже вынуждены отказывать и защищать свои границы от них. Дело в том, что данной ситуацией успешно пользуются террористы, которые вместе с беженцами проникают в любую интересующую их европейскую страну. С игилом борется весь мир!