Со времени Петра I и до начала XX века принцип полноправной, суверенной верховной власти формально оставался неизменным, однако характер и суть верховного государственного управления при последнем царе - Николае II - имели мало общего с Петровской эпохой. Если самодержавие Петра I можно с достаточным основанием считать деспотическим (произвольным), то к началу XX века положение выглядело иначе. Система претерпела изменения. Как и раньше, царь сохранял "Богом данное право" на любые решения, но все сколько-нибудь значительные из них принимались лишь после обсуждения (порой многолетнего) кругом должностных лиц различного уровня. Наиболее важные непременно обсуждались в комиссиях Государственного совета, а затем - в общем собрании Совета.
Если при Петре I и его правнуке Павле I "разумения", нерасположения и неприятия монарха могли определять государственный курс, послужить причиной войны, обернуться благом или бедствием для многих, могли стать причиной опалы, лишения имущества, изгнания и даже казни, то в позднейшее время личные чувства и порывы царя все меньше и меньше играли роль непреложного политического импульса.
К концу XIX века венценосные потомки Петра I были в своих действиях ограничены не только сложившейся управленческой традицией, фактором общественного мнения, но и вполне определенными законоположениями, касавшимися как области династических прерогатив, так и сферы гражданского права вообще. Монархом могло быть лишь лицо православного вероисповедания, принадлежавшее к династии Романовых, состоявшее в равнородном браке. При этом неограниченный правитель обязан был в момент вступления на престол объявить наследника в соответствии с законом 1797 года.
Ограничен был самодержец и самой управленческой технологией, порядком издания законов, своими собственными распоряжениями, для отмены которых требовался особый законодательный акт. Он не мог лишить жизни, чести, имущества, сословных прав, не имел права вводить налоги, был лишен возможности кого-то "озолотить", "облагодетельствовать", что называется, не сходя с трона. Для этого требовалось издание письменного распоряжения, оформленного надлежащим образом. Иными словами, устное распоряжение монарха уже не являлось законом.
б), эти слова сказал вождь гуннов Маодун. Соседнее племя дунху послало ему гонцов, которые говорили, что вождю нужен наилучший жеребец из табунов гуннов. Маодун согласился и отдал его, советники были в ужасе и в самом племени люди негодовали. Потом гонец вернулся и передал еще одно требование - вождю нужна была жена Маодуна. Отдал Маодун и свою жену, что еще больше взбесило советников. Гонец возвращается в 3-ий раз и просит близлежащие земли гуннов. Советники говорят, что можно отдать землю, ведь в той местности ничего не растёт и она бесполезная, но Маодун сказал: “Землю я никому и никогда не отдам. Земля — это основа государства”. И приказал отрубить голову советникам, а племя дунху - разгромить.
Гунны-кочевники рассматривали землю как общеплеменное достояние и поэтому они не привязывали каких-либо форм личной и подземельной зависимости. Своя, родная земля — понятие не только географическое, абстрактное — это земля тюрков, их родов, отцов, здесь он родился, вырос. Родная земля воспринимается эмоционально. Вот почему эту Землю — воду, Родину не продают, не отдают ни под каким предлогом, а защищают от любого посягательства. Земля дана каждому народу Великим Тэнгри. Есть земля — есть народ и можно создать государство
Со времени Петра I и до начала XX века принцип полноправной, суверенной верховной власти формально оставался неизменным, однако характер и суть верховного государственного управления при последнем царе - Николае II - имели мало общего с Петровской эпохой. Если самодержавие Петра I можно с достаточным основанием считать деспотическим (произвольным), то к началу XX века положение выглядело иначе. Система претерпела изменения. Как и раньше, царь сохранял "Богом данное право" на любые решения, но все сколько-нибудь значительные из них принимались лишь после обсуждения (порой многолетнего) кругом должностных лиц различного уровня. Наиболее важные непременно обсуждались в комиссиях Государственного совета, а затем - в общем собрании Совета.
Если при Петре I и его правнуке Павле I "разумения", нерасположения и неприятия монарха могли определять государственный курс, послужить причиной войны, обернуться благом или бедствием для многих, могли стать причиной опалы, лишения имущества, изгнания и даже казни, то в позднейшее время личные чувства и порывы царя все меньше и меньше играли роль непреложного политического импульса.
К концу XIX века венценосные потомки Петра I были в своих действиях ограничены не только сложившейся управленческой традицией, фактором общественного мнения, но и вполне определенными законоположениями, касавшимися как области династических прерогатив, так и сферы гражданского права вообще. Монархом могло быть лишь лицо православного вероисповедания, принадлежавшее к династии Романовых, состоявшее в равнородном браке. При этом неограниченный правитель обязан был в момент вступления на престол объявить наследника в соответствии с законом 1797 года.
Ограничен был самодержец и самой управленческой технологией, порядком издания законов, своими собственными распоряжениями, для отмены которых требовался особый законодательный акт. Он не мог лишить жизни, чести, имущества, сословных прав, не имел права вводить налоги, был лишен возможности кого-то "озолотить", "облагодетельствовать", что называется, не сходя с трона. Для этого требовалось издание письменного распоряжения, оформленного надлежащим образом. Иными словами, устное распоряжение монарха уже не являлось законом.
Объяснение:
б), эти слова сказал вождь гуннов Маодун. Соседнее племя дунху послало ему гонцов, которые говорили, что вождю нужен наилучший жеребец из табунов гуннов. Маодун согласился и отдал его, советники были в ужасе и в самом племени люди негодовали. Потом гонец вернулся и передал еще одно требование - вождю нужна была жена Маодуна. Отдал Маодун и свою жену, что еще больше взбесило советников. Гонец возвращается в 3-ий раз и просит близлежащие земли гуннов. Советники говорят, что можно отдать землю, ведь в той местности ничего не растёт и она бесполезная, но Маодун сказал: “Землю я никому и никогда не отдам. Земля — это основа государства”. И приказал отрубить голову советникам, а племя дунху - разгромить.
Гунны-кочевники рассматривали землю как общеплеменное достояние и поэтому они не привязывали каких-либо форм личной и подземельной зависимости. Своя, родная земля — понятие не только географическое, абстрактное — это земля тюрков, их родов, отцов, здесь он родился, вырос. Родная земля воспринимается эмоционально. Вот почему эту Землю — воду, Родину не продают, не отдают ни под каким предлогом, а защищают от любого посягательства. Земля дана каждому народу Великим Тэнгри. Есть земля — есть народ и можно создать государство