Британская империя при первых трех Георгах пережила первый этапы индустриальной революции, без единой попытки смягчить ее социальные последствия. В течение XVIII века были выработаны основы двухпартийной системы и кабинета министров во главе с премьер-министром, и роль парламента и кабинета министра в управлении империей сильно возросла, но состав правительства и парламента оставался целиком аристократическим, отражая интересы только верхушки общества. В начале XIX века остро назрела необходимость при эти аристократические институты к той совершенно новой ситуации, которая создавалась индустриальными изменениями. Неудача в этом грозила неминуемо привести к социальному взрыву подобному французской революции. Вопрос о парламентской реформе, не раз поднимавшийся и до сих пор, стал краеугольным.Проблема заключалась в следующем: несмотря на значительную перестройку демографической картины, состав избирательных округов, существовавший в стране, мало изменился со времен Реставрации (а Карл II , в свою очередь, восстановил в стране елизаветинский состав избирательных округов, который был существенно изменен Кромвелем). Состав избирателей определялся законом, принятым в правлениеГенриха VI, по которому правом голоса обладали держатели дохода в 40 шиллингов, хотя данная планка давно уже устарела из-за инфляции. Поэтому избирательным правом пользовались 5-7 процентов населения Англии, распределенные отнюдь не равномерно по всей стране: четвертая часть из числа парламентских мест в палате общин принадлежали пяти южным графствам. В результате, например, в сравнительно малонаселенном графстве Корнуолл было целых 44 избирательных округа, а густонаселенные графства возле Лондона выбирали только 10 представителей в парламент. При этом закон об избирательных правах сельских жителей графств не менялся с 1434 г. Многие крупные промышленные города, например, Манчестер, Бирмингем и Лидс, вообще не имели представительства в парламенте.
В укрепляющейся Новгородской республике Великий Московский князь Иван Третий видел большую угрозу. Долгое время политика Московской державы сводилась ко всякому ослаблению Новгорода, пока в мае 1471 год Иван Третий не решил перейти к решительным действиям и наказать силой зазнавшийся город.
Многочисленное московское войско обступило Новгород с трех сторон. Тем временем, в окруженном городе была проведена всеобщая мобилизация, в результате которой за оружие взялись даже те, кто его никогда в руках не держал. С поддержкой Литвы новгородцам удалось собрать не менее большое войско, чем у московитов. Новгород приступил к последовательному разгрому отряда Ивана. Первую атаку новгородцев принял воевода Холмский в районе реки Шелонь. Рать Холмского и основные московские силы действовали автономно, что было одной из тактик. На стороне московитов была 8-тысячная пехота с конницей. Сюда была включена и татарская конница в числе тысячи боевых единиц. Командовал всем этим князь Холмский. У новгородцев было 12-тысячное конное войско, а также 6-тысячная судовая рать. Моральный дух был больше у новгородцев, что легко объясняется недавно проведенной мобилизацией.
Воевода Холмский высадился в районе Старой Руссы, где поджидал укрепления со стороны Пскова. Новгород первый нанес удар по еще неукрепленным московитам, и сразу с двух сторон. Одна часть должна была ударить по правому флангу Холмского, вторая – подняться по реке и ударить по московитам с тыла. Для этого новгородская конница попыталась переправиться через реку Шелонь вброд. План, в целом неплохой, но плохо реализуемый, из-за разобщенности новгородцев. Плохой оказалась и их разведка, чего не скажешь о разведке московитов, которая быстро доносила до Холмского о планах своего противника.
Не дожидаясь консолидации сил, Холмский двинул свои военные силы к Коростыню, где и был разгромлен первый отряд неприятеля. Вслед за этой победой воевода, недолго думая, ударил по всей новгородской пехоте, идущей от Старой Руссы. Когда московитами перебивалась судовая рать, активность со стороны новгородской конницы была минимальной.
Московские воины заняли прежнее положение на правом берегу реки Шелонь 13 июля 147 года. Отряды Холмского потерпели потери до половины состава, но псковичей пока еще не было. Вместо них на псковской дороге показалась конница из Новгорода, которая пока не решалась идти в атаку. На следующий день московиты и новгородцы начали перестрелку, находясь по разные стороны реки. Заметив нерешительность в действиях новгородцев, Холмский решил перехватить инициативу и бросился со своим войском в воду Шелони к противоположному берегу. Новгородцы отстреливались копьями и стрелами, в то время как татарская конница ударила по новгородцам с тыла. Воины из Новгорода отказались биться по причине слабой экипировки доспехами.
Потери от битвы на реке Шелонь со стороны Новгорода были существенными: убитыми – 12 000 ратников, плененными – 2 000. Крупная неудача подорвала авторитет Новгородской республики, в результате чего на её вече была выражена покорность Московскому князю. Представитель от Новгорода Епископ Феофан заключил с Иваном Третьим соглашение о присоединении Новгорода к Московскому княжеству. Великий Новгород не был разорен московитами.
В укрепляющейся Новгородской республике Великий Московский князь Иван Третий видел большую угрозу. Долгое время политика Московской державы сводилась ко всякому ослаблению Новгорода, пока в мае 1471 год Иван Третий не решил перейти к решительным действиям и наказать силой зазнавшийся город.
Многочисленное московское войско обступило Новгород с трех сторон. Тем временем, в окруженном городе была проведена всеобщая мобилизация, в результате которой за оружие взялись даже те, кто его никогда в руках не держал. С поддержкой Литвы новгородцам удалось собрать не менее большое войско, чем у московитов. Новгород приступил к последовательному разгрому отряда Ивана. Первую атаку новгородцев принял воевода Холмский в районе реки Шелонь. Рать Холмского и основные московские силы действовали автономно, что было одной из тактик. На стороне московитов была 8-тысячная пехота с конницей. Сюда была включена и татарская конница в числе тысячи боевых единиц. Командовал всем этим князь Холмский. У новгородцев было 12-тысячное конное войско, а также 6-тысячная судовая рать. Моральный дух был больше у новгородцев, что легко объясняется недавно проведенной мобилизацией.
Воевода Холмский высадился в районе Старой Руссы, где поджидал укрепления со стороны Пскова. Новгород первый нанес удар по еще неукрепленным московитам, и сразу с двух сторон. Одна часть должна была ударить по правому флангу Холмского, вторая – подняться по реке и ударить по московитам с тыла. Для этого новгородская конница попыталась переправиться через реку Шелонь вброд. План, в целом неплохой, но плохо реализуемый, из-за разобщенности новгородцев. Плохой оказалась и их разведка, чего не скажешь о разведке московитов, которая быстро доносила до Холмского о планах своего противника.
Не дожидаясь консолидации сил, Холмский двинул свои военные силы к Коростыню, где и был разгромлен первый отряд неприятеля. Вслед за этой победой воевода, недолго думая, ударил по всей новгородской пехоте, идущей от Старой Руссы. Когда московитами перебивалась судовая рать, активность со стороны новгородской конницы была минимальной.
Московские воины заняли прежнее положение на правом берегу реки Шелонь 13 июля 147 года. Отряды Холмского потерпели потери до половины состава, но псковичей пока еще не было. Вместо них на псковской дороге показалась конница из Новгорода, которая пока не решалась идти в атаку. На следующий день московиты и новгородцы начали перестрелку, находясь по разные стороны реки. Заметив нерешительность в действиях новгородцев, Холмский решил перехватить инициативу и бросился со своим войском в воду Шелони к противоположному берегу. Новгородцы отстреливались копьями и стрелами, в то время как татарская конница ударила по новгородцам с тыла. Воины из Новгорода отказались биться по причине слабой экипировки доспехами.
Потери от битвы на реке Шелонь со стороны Новгорода были существенными: убитыми – 12 000 ратников, плененными – 2 000. Крупная неудача подорвала авторитет Новгородской республики, в результате чего на её вече была выражена покорность Московскому князю. Представитель от Новгорода Епископ Феофан заключил с Иваном Третьим соглашение о присоединении Новгорода к Московскому княжеству. Великий Новгород не был разорен московитами.