Столыпин понимал, что результаты его трудов скажутся не скоро. В одном из интервью в 1909 году он заявил: “Дайте государству 20 лет покоя внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России”. Однако внутренняя противоречивость целей и методов осуществления реформ привела к тому, что П. А. Столыпин стал фактически реформатором-одиночкой. Его начинания не имели ни широкой социальной, ни политической поддержки. Более того, их действительной целью являлось формирование этой самой “группы поддержки” - класса мелких буржуазных собственников. Крестьяне были разочарованы в том, что власть не отдала им помещичьи земли, предлагая ехать невесть куда. В крестьянское сознание все глубже внедрялась идея “чёрного”, т. е. революционного, передела земли. Дворянство видело в Столыпине лишь разрушителя “вековых устоев” и узурпатора власти. Им нужен был Столыпин- успокоитель, в Столыпине-реформаторе они не нуждались. И без того недовольное насаждением “чумазых лендлордов” в деревне, поместное дворянство и его представители в Думе возмутились, когда Столыпин попытался расширить политические права новой сельской буржуазии - провести проект бессословного земства. Ли- беральная интеллигенция не могла простить премьерминистру военно- полевых судов, приверженности к самодержавным формам правления, антисемистских и прорусских настроений. Увлёкшись аграрными преобразованиями, Столыпин упустил проблему социального обеспечения рабочих, которая смогла бы смягчить негативную реакцию на жёсткость власти по отношению к ре- волюционерам. Недовольство проявляли и промышленные круги, видевшие в правительственной политике перекос в сторону сельского хозяйства. Ну а для революционных партий он навсегда остался “душителем революции”, “вешателем”, реакционером. Эсеры устроили за Столыпниым настоящую охоту. Единственной силой, объявившей первоначально о своей безоговорочной поддержке всех столыпинских начинаний, были октябристы и стоявшие за ними патриотически настроенная русская буржуазия и часть государственно мыслящей интеллигенции и чиновничества. Однако впоследствии он лишился и этой поддержки.
Однако внутренняя противоречивость целей и методов осуществления реформ привела к тому, что П. А. Столыпин стал фактически реформатором-одиночкой. Его начинания не имели ни широкой социальной, ни политической поддержки. Более того, их действительной целью являлось формирование этой самой “группы поддержки” - класса мелких буржуазных собственников.
Крестьяне были разочарованы в том, что власть не отдала им помещичьи земли, предлагая ехать невесть куда. В крестьянское сознание все глубже внедрялась идея “чёрного”, т. е. революционного, передела земли. Дворянство видело в Столыпине лишь разрушителя
“вековых устоев” и узурпатора власти. Им нужен был Столыпин- успокоитель, в Столыпине-реформаторе они не нуждались. И без того недовольное насаждением “чумазых лендлордов” в деревне, поместное дворянство и его представители в Думе возмутились, когда Столыпин попытался расширить политические права новой сельской буржуазии - провести проект бессословного земства. Ли- беральная интеллигенция не могла простить премьерминистру военно- полевых судов, приверженности к самодержавным формам правления, антисемистских и прорусских настроений. Увлёкшись аграрными преобразованиями, Столыпин упустил проблему социального обеспечения рабочих, которая смогла бы смягчить негативную реакцию на жёсткость власти по отношению к ре- волюционерам. Недовольство проявляли и промышленные круги, видевшие в правительственной политике перекос в сторону сельского хозяйства.
Ну а для революционных партий он навсегда остался “душителем революции”, “вешателем”, реакционером. Эсеры устроили за Столыпниым настоящую охоту. Единственной силой, объявившей первоначально о своей безоговорочной поддержке всех столыпинских начинаний, были октябристы и стоявшие за ними патриотически настроенная русская буржуазия и часть государственно мыслящей интеллигенции и чиновничества. Однако впоследствии он лишился и этой поддержки.