На территории Кремля сформировалась Соборная площадь. Также сформировались улицы Ильинка, Никольская, Варварка и другие. Строятся монастыри: Чудов, Андронников, Симонов и Вознесенский. Появляются многочисленные церкви.Образование в средние века было уделом немногих, но встречаются очень образованные люди как среди бояр, так и среди купцов. Грамотность была обязательна для духовенства. Москва рано делается крупнейшим русским центром переписки и распространения книг. Московские рукописи второй половины XIV века резко отличаются от начала и середины века. Складывается своеобразный почерк, получивший название русского полуустава. Историки литературы отмечают всего три московских литературных памятника конца XIV века: "Сказание или повесть о Мамаевом побоище", "Задонщину", "Житие Дмитрия Ивановича, именуемого Донским". Также отмечают повести о Тохтамышевом нашествии, хождение митрополита Пимена и иеродиакона Зосимы в Царьград, и жития митрополитов Алексия и Петра.В сельском хозяйстве происходил переход к двухи трехпольной системе севооборота; основным пахотным орудием становилась соха с железным сошником, землю начали удобрять навозом.По своей ремесленной специализации средневековая Москва была близка ко многим большим городам Западной Европы. Две отрасли получили особое распространение в Москве с давнего времени - изделия предметов роскоши и оружия. Особое развитие приобрело серебряное (ювелирное) дело. Также развиваются ремесленные слободы: иконная, кожевная, кузнечная, гончарная и т. д.Широко развивается московская торговля как по водным, так и сухопутным путям. Оживляется торговля с Востоком и Западом. Таким образом в рассматриваемый период были сделаны существенные шаги по превращению Москвы в центр русского государства.
Открывая эту книгу, мы как бы входим в пестрый мир повседневности, быта, простых жизненных проявлений античного человека. Мы не увидим в ней человека в водовороте политических событий, в минуты высочайших взлетов философского или поэтического гения, но застанем его в его обыденности, в его делах и развлечениях, в разных фазах его жизненного цикла — от рождения и детских игр до смерти и погребения. Мы увидим его в школе и в театре, на брачном пиру и в библиотеке, на безмятежных веселых празднествах и в пору ужасающих стихийных бедствий. Мы узнаем, как он считал часы и как он считал деньги, как путешествовал, как лечился, как называл своих детей. Но — что, может быть, еще интереснее — мы немало узнаем и о его внутреннем мире, о нравах, об идеалах и предрассудках, об отношениях между людьми, тогда, как и сегодня, несовершенных. Книга эта — о реальностях человеческого бытия, на которых зиждилось блестящее здание античной культуры, о «несовершенстве в совершенном», как объясняет автор в предисловии к польскому читателю. Построенная по тематическому принципу, книга позволяет легко сопоставить обычаи и нравы древних эллинов с укладом повседневной жизни и духовными особенностями людей в ареале римской цивилизации, проследить там, где это возможно, развитие античных культурных и бытовых традиций на протяжении полутора тысячелетий.
