… П. И. Рычков в своей „Оренбургской истории" замечает, что—"Петр, по победоносном окончании шведской войны, изволил особливое попечение иметь и о том, чтобы безопасность на самых тех местах, где ныне, с божиею, Оренбургская линия строится, действительно основать, а через то героичным своим намерениям путь во всю полуденную Азию отворить, а своевольный башкирский народ на вечное время обуздать… но нечаянная Его Императорского Величества кончина все оное в действо произвесть не допустила". В и т е в с к и й, В. Н. т. I. стр. 130—3. … Киргиз-кайсаки не менее должны были озабочивать Русское Правительство. К счастию русских, среди киргизов, еще в начале XVIII в. начались междоусобия. Соседи киргизов, пользуясь этими междоусобиями, начинают теснить их со всех сторон: с юго-запада нападают калмыки, с севера — башкиры и сибирские казаки, а с востока главный враг киргизов, владетель Зюнгарский, Галдан-Цырен. Вследствие этих давлений извне и беспорядков внутри, киргизы около 1710 года решились было искать защиты у Русского Царя; но известный киргизский батырь и старшина Букан-бай, на сейме в Кара-Кумах, склонил народ к нападению на калмыков. Букан-бай был избран в предводители восставших киргизов, а ханское достоинство было вручено Абул-Хаиру. Калмыки действительно были побеждены, благодаря ловкости и изворотливости отважного батыря; но киргизы должны были снова обороняться от башкир и каракалпаков. Тогда киргизские ханы Тявка, Каип и Абул-Хаир обратились к Петру Великому с о принятии их в свое подданство; но Петр, занятый войной с Швецией и видя внутренние междоусобия среди киргиз, не решился на этот раз принять непосредственное участие в делах киргиз-кайсаков. Между тем, Зюнгарский хан, видя неудачу киргизов в их расчетах на русскую в 1723 г. овладел Туркестаном и думал уже подчинить себе все киргизские орды, как Средняя и Малая Орды быстро откочевали из северной части за Урал, а перейдя Эмбу, в среднем ее течении, подвинули калмыков далее на запад. Но это удаление киргиз от их исконного и главного врага приблизило их к границам России, которая не могла оставаться равнодушной к набегам и грабежам... Россия рано или поздно должна была подчинить себе этот кочующий народ, чтобы через то проложить путь торговому и политическому влиянию на Среднюю Азию. К этому стремился и Петр, который первый понял и указал на то значение, какое имеет для России киргизская степь с ее обитателями. Отклонив в начале добровольное подданство киргиз, Петр не оставил, однако, этого без внимания; но ему нужно было прежде окончить войну с Турцией и Швецией, заключить выгодный для России мир и приобрести западный берег Каспийского моря. Достигнув этого, Преобразователь мог смелее и решительнее приняться за дело и на востоке. К сожалению, Петру пришлось покончить со шведами и Турцией незадолго до своей смерти, а между тем на очереди стоял восточный вопрос. Петр намерен уже был отправить в Киргизскую орду старшего из своих переводчиков по секретным делам — сына и внука выезжих ордынцев, Кутлу-Магомета Мамешева, или Алексея Ивановича Тевкелева. В бумагах, сохранившихся после Тевкелева, частию напечатанных во „Временнике" Имп. Росс. Общ-ва, мы находим указания на планы и намерения Петра по отношению к киргиз-кайсакам. Намереваясь отправить Тевкелева в орду, Петр высказал следующее: „Буде оная орда в точное подданство не пожелает, то стараться, не смотря на великие издержки, хотя бы до мелиона держать, но токмо чтоб только одним листом под протекциею) Российской империи быть обязались". Бывши в 1722 году в Астрахани, во время персидского похода, Петр, по словам Тевкелева —"чрез многих изволил уведомить об оной орде, токмо де всем азиатским странам и землям оная де орда ключ и врата и той ради причины оная де орда потребна под Российской протекцией быть, чтобы только чрез их во всех странах комониканцею иметь и к Российской стране полезные меры взять". Таким образом, по мысли Петра, Киргиз-кайсацкая орда имела значение ключа и ворот, которыми необходимо было овладеть, чтобы завести торговые и другие сношения России со Средней Азией.
В ходе нескончаемых гражданских войн постепенно зарождался новый тип греческого государства - рабовладельческий полис, который явился результатом многолетней преобразовательной деятельности законодателей и, в частности, афинских реформаторов - Солона и Клисфена, а также законодателя Спарты - Ликурга. Как известно, самые значимые преобразования проводились в условиях политического кризиса, когда граждане полиса, безмерно уставшие от постоянных распрей, избирали кого-либо из своей среды посредником и примирителем, одним из которых и был Солон, избранный в 594 г. до н. э. на должность первого архонта.
Коренной реформой Солона была реформа долгового права, так называемая «сейсахтейя», что в буквальном смысле означает «стряхивание бремени»: действительно, с плеч афинского народа было сброшено бремя долговой кабалы, а все долги и накопившиеся по ним проценты были признаны недействительными. Более того, согласно реформе Солона, были запрещены сделки самозаклада; крестьяне восстановили статус собственников своих земель, а объем политических прав зависел уже не от знатности, а от размера имущества. Таким образом, крестьянство Аттики было от порабощения, что сделало возможным дальнейшее развитие афинской демократии, представляющей собой пример одного из возможных путей развития раннегреческого полиса - отмену имущественного ценза и участие всех свободных граждан в управлении. Другая форма полисной организации была олигархической, когда управление осуществлялось согласно имущественному цензу, а правообладателями считались только отдельные граждане, как это было в Спарте, в которой власть находилась в руках аристократов.
ПОЛИТИКА ПЕТРА I ПО ОТНОШЕНИЮ К СР. АЗИИ
… П. И. Рычков в своей „Оренбургской истории" замечает, что—"Петр, по победоносном окончании шведской войны, изволил особливое попечение иметь и о том, чтобы безопасность на самых тех местах, где ныне, с божиею, Оренбургская линия строится, действительно основать, а через то героичным своим намерениям путь во всю полуденную Азию отворить, а своевольный башкирский народ на вечное время обуздать… но нечаянная Его Императорского Величества кончина все оное в действо произвесть не допустила". В и т е в с к и й, В. Н. т. I. стр. 130—3. … Киргиз-кайсаки не менее должны были озабочивать Русское Правительство. К счастию русских, среди киргизов, еще в начале XVIII в. начались междоусобия. Соседи киргизов, пользуясь этими междоусобиями, начинают теснить их со всех сторон: с юго-запада нападают калмыки, с севера — башкиры и сибирские казаки, а с востока главный враг киргизов, владетель Зюнгарский, Галдан-Цырен. Вследствие этих давлений извне и беспорядков внутри, киргизы около 1710 года решились было искать защиты у Русского Царя; но известный киргизский батырь и старшина Букан-бай, на сейме в Кара-Кумах, склонил народ к нападению на калмыков. Букан-бай был избран в предводители восставших киргизов, а ханское достоинство было вручено Абул-Хаиру. Калмыки действительно были побеждены, благодаря ловкости и изворотливости отважного батыря; но киргизы должны были снова обороняться от башкир и каракалпаков. Тогда киргизские ханы Тявка, Каип и Абул-Хаир обратились к Петру Великому с о принятии их в свое подданство; но Петр, занятый войной с Швецией и видя внутренние междоусобия среди киргиз, не решился на этот раз принять непосредственное участие в делах киргиз-кайсаков. Между тем, Зюнгарский хан, видя неудачу киргизов в их расчетах на русскую в 1723 г. овладел Туркестаном и думал уже подчинить себе все киргизские орды, как Средняя и Малая Орды быстро откочевали из северной части за Урал, а перейдя Эмбу, в среднем ее течении, подвинули калмыков далее на запад. Но это удаление киргиз от их исконного и главного врага приблизило их к границам России, которая не могла оставаться равнодушной к набегам и грабежам... Россия рано или поздно должна была подчинить себе этот кочующий народ, чтобы через то проложить путь торговому и политическому влиянию на Среднюю Азию. К этому стремился и Петр, который первый понял и указал на то значение, какое имеет для России киргизская степь с ее обитателями. Отклонив в начале добровольное подданство киргиз, Петр не оставил, однако, этого без внимания; но ему нужно было прежде окончить войну с Турцией и Швецией, заключить выгодный для России мир и приобрести западный берег Каспийского моря. Достигнув этого, Преобразователь мог смелее и решительнее приняться за дело и на востоке. К сожалению, Петру пришлось покончить со шведами и Турцией незадолго до своей смерти, а между тем на очереди стоял восточный вопрос. Петр намерен уже был отправить в Киргизскую орду старшего из своих переводчиков по секретным делам — сына и внука выезжих ордынцев, Кутлу-Магомета Мамешева, или Алексея Ивановича Тевкелева. В бумагах, сохранившихся после Тевкелева, частию напечатанных во „Временнике" Имп. Росс. Общ-ва, мы находим указания на планы и намерения Петра по отношению к киргиз-кайсакам. Намереваясь отправить Тевкелева в орду, Петр высказал следующее: „Буде оная орда в точное подданство не пожелает, то стараться, не смотря на великие издержки, хотя бы до мелиона держать, но токмо чтоб только одним листом под протекциею) Российской империи быть обязались". Бывши в 1722 году в Астрахани, во время персидского похода, Петр, по словам Тевкелева —"чрез многих изволил уведомить об оной орде, токмо де всем азиатским странам и землям оная де орда ключ и врата и той ради причины оная де орда потребна под Российской протекцией быть, чтобы только чрез их во всех странах комониканцею иметь и к Российской стране полезные меры взять". Таким образом, по мысли Петра, Киргиз-кайсацкая орда имела значение ключа и ворот, которыми необходимо было овладеть, чтобы завести торговые и другие сношения России со Средней Азией.Коренной реформой Солона была реформа долгового права, так называемая «сейсахтейя», что в буквальном смысле означает «стряхивание бремени»: действительно, с плеч афинского народа было сброшено бремя долговой кабалы, а все долги и накопившиеся по ним проценты были признаны недействительными. Более того, согласно реформе Солона, были запрещены сделки самозаклада; крестьяне восстановили статус собственников своих земель, а объем политических прав зависел уже не от знатности, а от размера имущества. Таким образом, крестьянство Аттики было от порабощения, что сделало возможным дальнейшее развитие афинской демократии, представляющей собой пример одного из возможных путей развития раннегреческого полиса - отмену имущественного ценза и участие всех свободных граждан в управлении. Другая форма полисной организации была олигархической, когда управление осуществлялось согласно имущественному цензу, а правообладателями считались только отдельные граждане, как это было в Спарте, в которой власть находилась в руках аристократов.