Наука в XIX в. продолжает восприниматься как классическая система знаний, как единая система наук, основные идеи и принципы которой считаются окончательно установленными и незыблемыми. Происходит дифференциация отдельных отраслей научных знаний на более узкие специальные отрасли (например, в самостоятельные науки выделяются экспериментальная психология, социология, культурология) и в то же время - интеграция наук (именно в это время возникает астрофизика, биохимия, физическая химия, геохимия) , оформляется и новая отрасль знаний - технические науки. В течение столетия были сделаны неслыханную ранее количество открытий, а на основе накопленного экспериментального, аналитического материала разработан обобщающие теории. К концу XIX в. в общественном сознании складывается убеждение, что картина мира в общих чертах уже достаточно ясно установлена наукой, что дальнейшее развитие научного знания призван лишь уточнять контуры этой картины и раскрывать немногочисленные «белые пятна» , которые остались в ней. Когда в 1889 г. будущий гениальный физик-теоретик, основоположник квантовой физики, Макс Планк решил работать в области теоретической физики, его учитель сказал ему: «Молодой человек, зачем вы теряете свое будущее? Ведь теоретическая физика закончена. Можно только вычислять отдельные случаи. Но следует отдавать такому делу свою жизнь? » В действительности же классическая наука XIX в. стала не венцом познания, а фундаментом нового революционного прорыва. В 1895 г. немецкий ученый В. Рентген открыл лучи, которые сейчас носят его имя. Вслед за ним французские ученые А. Беккерель, Пьер и Мария Кюри открыли явление радиоактивного распада, а английский физик Э. Резерфорд установил, что при распаде радиоактивных элементов выделяются альфа, бета и гамма-лучи, а затем он вместе с Содди предложил общую теорию радиоактивности . Мир был потрясен: неделимости атома пришел конец, осталось лишь заглянуть в него и представить себе его строение. Вскоре тем же Резерфордом была предложена, а датчанином Н. Бором уточнена «планетарная» модель атома. И, наконец, классические представления человечества о времени и пространстве были разрушены теорией относительности Альберта Эйнштейна.
Конец зимы, февраль. Ещё лютуют морозы, но изредка они сменяются оттепелью. Тогда образуются большие и маленькие сосульки, под ногами — слякоть, в воздухе — морось. Ещё не так тепло, как весной, но и не холодно: мороз отступает, удаляется на временный отдых. Ветерок ласково касается всего вокруг, словно обнадёживает: «Ничего, потерпите, скоро весна». Сосульки в полдень начинают медленно капать: это февраль плачет, прощается с нами. Снег оседает, теряет белизну, и к вечеру под ногами уже серое месиво. В воздухе пахнёт приближающейся весной, воробьи весело чирикают, солнце не только ярко светит, но и пригревает. А назавтра снова мороз, холодный обжигающий ветер: зима берёт реванш. Ещё рано ей уступать место весне, ещё не время сдаваться
