Сегодня трудно поверить, что было время, когда японцы стыдились собственной страны, в том числе культурного наследия. Япония через период самоуничижения ради того, чтобы встать в один ряд с индустриально развитыми государствами, – это была эпоха Мэйдзи, названная в честь девиза правления императора Муцухито, который и сам вошел в историю как император Мэйдзи.
Будущий монарх-реформатор родился 3 ноября 1852 года в императорском дворце в Киото. Муцухито был сыном императора Комэй и его наложницы Есико. Хотя она и не была официальной женой императора, Муцухито по японским законам считался принцем, а поскольку остальные дети Комэй умирали в раннем детстве, Муцухито оказался со временем единственным претендентом на Хризантемовый трон. Однако тогда в Японии быть императором вовсе не означало управлять страной. С древних времен император, считавшийся потомком богов, и придворная аристократия занимались лишь исполнением многочисленных религиозных ритуалов, призванных обеспечить стране спокойствие, хорошие урожаи риса и защиту от землетрясений, в то время как реальная власть была в руках у сегунов – военных диктаторов из наиболее сильных самурайских кланов. С XVII века государством управляли сегуны из рода Токугава, чья резиденция располагалась в Эдо (нынешний Токио), а императоры были изолированы в Киото и даже не имели права покидать свой дворец. Токугава, пришедшие к власти в результате кровопролитной гражданской войны, считали своим долгом обеспечить стране мир и покой, и это им удавалось на протяжении двух с половиной веков. Сегунат остановил бесконечные феодальные войны, внедрил строгую сословную систему, при которой каждый знал свое место, свел к минимуму контакты с иноземцами и даже запретил японцам покидать родные берега. Оборотной стороной стабильности и мира была стагнация, и в XIX веке Японии пришлось осознать, чем чревато отставание в области технического прогресса.
Кризис начался, когда принц Муцухито еще только учился ходить. 8 июля 1853 года к берегам Японии подошла американская эскадра под командованием коммодора Мэттью Перри, который в ультимативной форме потребовал установления дипломатических и торговых отношений с США. Сегунат был в шоке от дерзости варваров, как японцы называли представителей западной цивилизации, а также от того, что противопоставить американцам оказалось решительно нечего. Поскольку сами сегуны еще в XVII веке запретили строительство крупных кораблей, чтобы их подданные не могли заплыть слишком далеко, военно-морские силы страны представляли собой жалкое зрелище. Достаточно сказать, что самый крупный японский корабль имел водоизмещение 150 т против 2450 т у флагмана эскадры Перри. К тому же у японцев перед глазами был пример Китая, разгромленного, несмотря на неисчерпаемые людские ресурсы, англичанами в ходе «опиумной войны», так что сегунское правительство прекрасно понимало, что самурайскому ополчению против регулярной армии не устоять. В итоге в 1854 году Япония и США подписали «договор о дружбе», предоставлявший Америке статус наибольшего благоприятствования. Тем самым режим расписался в своем бессилии, и вскоре в стране стал складываться мощный оппозиционный блок, во главе которого оказался император Комэй, казалось бы, навсегда устраненный с политической арены.
Фактически сегунское правительство открыло Японию иноземцам, император же искренне считал, что ее священную землю не должны попирать ноги нечестивых варваров. Лозунг борьбы с иноземцами оказался весьма популярен, поскольку именно с их появлением в экономике страны начались серьезные проблемы. В изолированной Японии золото было сравнительно дешевым, за один золотой давали пять серебряных монет того же веса, тогда как в соседнем Китае – 15. Европейские купцы, получившие доступ в Японию благодаря американцам, начали скупать дешевое японское золото, что привело к его быстрому вздорожанию, а золото потянуло за собой цены на шелк и чай. Стали расти цены на все основные продукты, и для японцев было очевидно, кто во всем виноват.
На стороне императора выступили самурайские кланы Сацума и Тесю, которые управляли юго-западной частью страны и мечтали лишить власти дом Токугава. Несмотря на ненависть к иноземцам, эти кланы располагали войском, обученным на европейский манер, что обеспечивало серьезный перевес над вооруженными силами сегуната. Более того, представители этих кланов, занявшие видное место при дворе императора, полагали, что Японии необходимо перестроиться по западноевропейскому образцу, чтобы дать достойный отпор «черным кораблям» коммодора Перри. В результате сложилась парадоксальная ситуация: партия, обвинявшая сегунат в низкопоклонстве перед Западом, стремилась реализовать это низкопоклонство на деле.
Сегодня трудно поверить, что было время, когда японцы стыдились собственной страны, в том числе культурного наследия. Япония через период самоуничижения ради того, чтобы встать в один ряд с индустриально развитыми государствами, – это была эпоха Мэйдзи, названная в честь девиза правления императора Муцухито, который и сам вошел в историю как император Мэйдзи.
Будущий монарх-реформатор родился 3 ноября 1852 года в императорском дворце в Киото. Муцухито был сыном императора Комэй и его наложницы Есико. Хотя она и не была официальной женой императора, Муцухито по японским законам считался принцем, а поскольку остальные дети Комэй умирали в раннем детстве, Муцухито оказался со временем единственным претендентом на Хризантемовый трон. Однако тогда в Японии быть императором вовсе не означало управлять страной. С древних времен император, считавшийся потомком богов, и придворная аристократия занимались лишь исполнением многочисленных религиозных ритуалов, призванных обеспечить стране спокойствие, хорошие урожаи риса и защиту от землетрясений, в то время как реальная власть была в руках у сегунов – военных диктаторов из наиболее сильных самурайских кланов. С XVII века государством управляли сегуны из рода Токугава, чья резиденция располагалась в Эдо (нынешний Токио), а императоры были изолированы в Киото и даже не имели права покидать свой дворец. Токугава, пришедшие к власти в результате кровопролитной гражданской войны, считали своим долгом обеспечить стране мир и покой, и это им удавалось на протяжении двух с половиной веков. Сегунат остановил бесконечные феодальные войны, внедрил строгую сословную систему, при которой каждый знал свое место, свел к минимуму контакты с иноземцами и даже запретил японцам покидать родные берега. Оборотной стороной стабильности и мира была стагнация, и в XIX веке Японии пришлось осознать, чем чревато отставание в области технического прогресса.
Кризис начался, когда принц Муцухито еще только учился ходить. 8 июля 1853 года к берегам Японии подошла американская эскадра под командованием коммодора Мэттью Перри, который в ультимативной форме потребовал установления дипломатических и торговых отношений с США. Сегунат был в шоке от дерзости варваров, как японцы называли представителей западной цивилизации, а также от того, что противопоставить американцам оказалось решительно нечего. Поскольку сами сегуны еще в XVII веке запретили строительство крупных кораблей, чтобы их подданные не могли заплыть слишком далеко, военно-морские силы страны представляли собой жалкое зрелище. Достаточно сказать, что самый крупный японский корабль имел водоизмещение 150 т против 2450 т у флагмана эскадры Перри. К тому же у японцев перед глазами был пример Китая, разгромленного, несмотря на неисчерпаемые людские ресурсы, англичанами в ходе «опиумной войны», так что сегунское правительство прекрасно понимало, что самурайскому ополчению против регулярной армии не устоять. В итоге в 1854 году Япония и США подписали «договор о дружбе», предоставлявший Америке статус наибольшего благоприятствования. Тем самым режим расписался в своем бессилии, и вскоре в стране стал складываться мощный оппозиционный блок, во главе которого оказался император Комэй, казалось бы, навсегда устраненный с политической арены.
Фактически сегунское правительство открыло Японию иноземцам, император же искренне считал, что ее священную землю не должны попирать ноги нечестивых варваров. Лозунг борьбы с иноземцами оказался весьма популярен, поскольку именно с их появлением в экономике страны начались серьезные проблемы. В изолированной Японии золото было сравнительно дешевым, за один золотой давали пять серебряных монет того же веса, тогда как в соседнем Китае – 15. Европейские купцы, получившие доступ в Японию благодаря американцам, начали скупать дешевое японское золото, что привело к его быстрому вздорожанию, а золото потянуло за собой цены на шелк и чай. Стали расти цены на все основные продукты, и для японцев было очевидно, кто во всем виноват.
На стороне императора выступили самурайские кланы Сацума и Тесю, которые управляли юго-западной частью страны и мечтали лишить власти дом Токугава. Несмотря на ненависть к иноземцам, эти кланы располагали войском, обученным на европейский манер, что обеспечивало серьезный перевес над вооруженными силами сегуната. Более того, представители этих кланов, занявшие видное место при дворе императора, полагали, что Японии необходимо перестроиться по западноевропейскому образцу, чтобы дать достойный отпор «черным кораблям» коммодора Перри. В результате сложилась парадоксальная ситуация: партия, обвинявшая сегунат в низкопоклонстве перед Западом, стремилась реализовать это низкопоклонство на деле.