НОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ О СИПАХИЙСКОМ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИИ В ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ В КОНЦЕ XVI В.Во второй половине XVI в. и особенно в течение его последних десятилетий в системе османского сипахийского землевладения произошли глубокие изменения. Изменения, принесшие Османской империи как общий военный, так и политический упадок, получили сравнительно незначительное освещение в специальной научной литературе 1. Это, между прочим, объясняется и тем обстоятельством, что до сих пор опубликовано очень немного турецких документальных материалов, которые, будучи собраны в различных архивах, трудно доступны для широкого пользования и изучения. Именно с этой точки зрения, помещенные ниже документы — копии свидетельств (тезкере) на право владения тимарами и зеаметами, вписанные в отрывок из реестровой книги (дефтера),— представляют известный интерес. Они хранятся в архиве восточного отдела Народной библиотеки им. Кирилла и Мефодия в Софии под шифром НПТА XVI-1/8.Публикуемые нами документы позволяют исследователю сделать [200] ряд полезных и интересных наблюдений за состоянием сипахийских владений в юго-западных болгарских землях [в санджаке Ускюб (Скопие), в нахийях Кырчове (Кичева), Пирлепе (Прилеп) и Калкан Делен (Тетово); только один тимар в реестре относится к нахийе Хырсово санджака Силистра] в конце XVI в. Дополнительные, более поздние вставки позволяют видеть некоторые перемены в регистрируемых событиях. Документы изобилуют сведениями о процедуре, которую соблюдали при раздаче тимаров и зеаметов, о размерах их кылыджей и долей (хиссе). Эти сведения подтверждают и обогащают те данные, которые содержат общие политические трактаты XVII в. 2.В этих трактатах видна постоянная забота центральной власти о сохранении строго служебного характера сипахийского землевладения. Основным условием приобретения тимара или увеличения доходов с него оставалось образцовое выполнение военных служебных обязанностей, боевые подвиги. Этот критерий определял и право наследования сипахийского землевладения.Документы содержат данные, которые показывают, что, вопреки старой практике, к османскому служебному землевладению уже успели проникнуть и люди из среды придворной аристократии — мутеферрики, чауши, кятибы. Эти новые явления имеет в виду автор XVII в. Мустафа Селяники, который с тревогой отмечает еще в конце XVI в.: «Сердары довели по своему усмотрению до того, что кылыджи османского войска были розданы чаушам, мутеферрикам, писарям, слугам вельмож и придворным пажам» 3.В публикуемых нами документах можно уловить и тенденцию центральной власти давать сипахиям феодальные владения меньше того размера, который им по праву полагался. Восемь из двадцати двух вписанных в реестр ленов (из которых большинство тимары) представлены их владетелям с недостатком (noksan ile) положенных им доходов. Центральная власть, заинтересованная в увеличении размера султанских хассов, которые она отдавала на откуп, прямо или косвенно сокращала фонд мелкого сипахийского землевладения и тем снижению его доходности и его постепенному разорению. Отдельные лица пытались обманом получить служебные лены. Обыкновенно это делалось путем незаконного сосредоточения нескольких феодальных ленов в руках одного и того же владетеля.Сведения, содержащиеся в публикуемых здесь документах, показывают, что центральная власть официально не допускала такого рода нарушений установленного законом порядка. Однако известно, что такие нарушения имели место без ее ведома или бывали ею санкционированы в результате личных вымогательств, подкупов и связей.В кадастре наблюдается беспорядок в результате изменений в сипахийской системе и растущего разложения государственного аппарата. Их имеет в виду Айни Али, раскрывая в своем трактате нарушения в регистрации ленов. Между прочим, он с большой озабоченностью отмечает, что, когда жалованные грамоты (бераты) умерших тимариотов, чаушей, мутаферриков и кятибов попадали к кому-либо, чье имя совпадало с именем умершего, он легко мог объявить себя владетелем освободившегося лена и обладателем какого-нибудь из перечисленных чинов, потому [201] что в регистрационных списках своевременно не зачеркивалось имя умершего сипахия 4.Приведенные здесь тезкере дают ценные сведения, касающиеся демографии и ономастики. Демография балканских земель, находившихся на перекрестке важных коммуникаций, — большая и важная, но до сих пор очень мало исследованная проблема. Вот почему названия балканских сел, отраженные в турецких документах, хотя часто и видоизменены в соответствии с турецким произношением, представляют ценный материал для выяснения этой проблемы.
НОВЫЕ ДОКУМЕНТЫ О СИПАХИЙСКОМ ЗЕМЛЕВЛАДЕНИИ В ОСМАНСКОЙ ИМПЕРИИ В КОНЦЕ XVI В.Во второй половине XVI в. и особенно в течение его последних десятилетий в системе османского сипахийского землевладения произошли глубокие изменения. Изменения, принесшие Османской империи как общий военный, так и политический упадок, получили сравнительно незначительное освещение в специальной научной литературе 1. Это, между прочим, объясняется и тем обстоятельством, что до сих пор опубликовано очень немного турецких документальных материалов, которые, будучи собраны в различных архивах, трудно доступны для широкого пользования и изучения. Именно с этой точки зрения, помещенные ниже документы — копии свидетельств (тезкере) на право владения тимарами и зеаметами, вписанные в отрывок из реестровой книги (дефтера),— представляют известный интерес. Они хранятся в архиве восточного отдела Народной библиотеки им. Кирилла и Мефодия в Софии под шифром НПТА XVI-1/8.Публикуемые нами документы позволяют исследователю сделать [200] ряд полезных и интересных наблюдений за состоянием сипахийских владений в юго-западных болгарских землях [в санджаке Ускюб (Скопие), в нахийях Кырчове (Кичева), Пирлепе (Прилеп) и Калкан Делен (Тетово); только один тимар в реестре относится к нахийе Хырсово санджака Силистра] в конце XVI в. Дополнительные, более поздние вставки позволяют видеть некоторые перемены в регистрируемых событиях. Документы изобилуют сведениями о процедуре, которую соблюдали при раздаче тимаров и зеаметов, о размерах их кылыджей и долей (хиссе). Эти сведения подтверждают и обогащают те данные, которые содержат общие политические трактаты XVII в. 2.В этих трактатах видна постоянная забота центральной власти о сохранении строго служебного характера сипахийского землевладения. Основным условием приобретения тимара или увеличения доходов с него оставалось образцовое выполнение военных служебных обязанностей, боевые подвиги. Этот критерий определял и право наследования сипахийского землевладения.Документы содержат данные, которые показывают, что, вопреки старой практике, к османскому служебному землевладению уже успели проникнуть и люди из среды придворной аристократии — мутеферрики, чауши, кятибы. Эти новые явления имеет в виду автор XVII в. Мустафа Селяники, который с тревогой отмечает еще в конце XVI в.: «Сердары довели по своему усмотрению до того, что кылыджи османского войска были розданы чаушам, мутеферрикам, писарям, слугам вельмож и придворным пажам» 3.В публикуемых нами документах можно уловить и тенденцию центральной власти давать сипахиям феодальные владения меньше того размера, который им по праву полагался. Восемь из двадцати двух вписанных в реестр ленов (из которых большинство тимары) представлены их владетелям с недостатком (noksan ile) положенных им доходов. Центральная власть, заинтересованная в увеличении размера султанских хассов, которые она отдавала на откуп, прямо или косвенно сокращала фонд мелкого сипахийского землевладения и тем снижению его доходности и его постепенному разорению. Отдельные лица пытались обманом получить служебные лены. Обыкновенно это делалось путем незаконного сосредоточения нескольких феодальных ленов в руках одного и того же владетеля.Сведения, содержащиеся в публикуемых здесь документах, показывают, что центральная власть официально не допускала такого рода нарушений установленного законом порядка. Однако известно, что такие нарушения имели место без ее ведома или бывали ею санкционированы в результате личных вымогательств, подкупов и связей.В кадастре наблюдается беспорядок в результате изменений в сипахийской системе и растущего разложения государственного аппарата. Их имеет в виду Айни Али, раскрывая в своем трактате нарушения в регистрации ленов. Между прочим, он с большой озабоченностью отмечает, что, когда жалованные грамоты (бераты) умерших тимариотов, чаушей, мутаферриков и кятибов попадали к кому-либо, чье имя совпадало с именем умершего, он легко мог объявить себя владетелем освободившегося лена и обладателем какого-нибудь из перечисленных чинов, потому [201] что в регистрационных списках своевременно не зачеркивалось имя умершего сипахия 4.Приведенные здесь тезкере дают ценные сведения, касающиеся демографии и ономастики. Демография балканских земель, находившихся на перекрестке важных коммуникаций, — большая и важная, но до сих пор очень мало исследованная проблема. Вот почему названия балканских сел, отраженные в турецких документах, хотя часто и видоизменены в соответствии с турецким произношением, представляют ценный материал для выяснения этой проблемы.
