Дальнейшее развитие древнерусской дипломатии связано с именами Владимира Великого и Ярослава Мудрого, подкреплявших международные договоры династическими связями. Во время правления Владимира русско-византийские отношения, в связи с принятием Русью христианства восточного обряда, вышли на качественно новый уровень. Несколько раньше, в процессе поиска Владимиром подходящей религии для своего государства, Русь установила отношения и с Римом. История сохранила до наших дней имена нескольких киевских дипломатов этой эпохи — боярина Добрыни и его сына Константина Путяты, воеводы Вышаты, боярина Ивана Твориловича и ряда других.Согласно «Повести временных лет», первым дипломатическим визитом в истории Руси можно считать визит киевского князя Кия в столицу ВизантииЦарьград[1]. Однако личность самого Кия считается историками легендарной, что ставит факт вышеназванного визита под сомнение. Некоторые ученые считают, что в легенде о Кие отразились хорошо известные по византийским источникам походы «антов и склавинов» в VI в., которые сопровождались также дипломатическими контактами. Так, Юстиниан I отправил антам посольство, подтвердив согласие передать им крепость на левом берегу Дуная[2].
С конца ΙΧ века до нас дошли сведения о так называемых договорах «мира и любви» Руси с Византией, болгарами и др. Первый из договоров такого рода был заключен между Киевской Русью и Византией в 911 году вскоре после нападения на Константинополь, совершенного киевским князем Олегом около 907 г. Был заключен по инициативе Византии с целью предотвращения нападений со стороны киевских варягов в будущем[3]. Договор предоставлял подданным Киевской Руси весьма выгодные для них условия. В частности, русские купцы были освобождены от уплаты обычной 10-процентной таможенной пошлины на все товары, ввозимые и вывозимые из Золотого Рога[3]. Договор действовал вплоть до 944 г. когда киевский князь Игорь решил воспользоваться отсутствием императорского флота в Константинополе и попытался напасть на город с моря[4]. Попытка окончилась неудачей и следующий мирный договор от 944 г. был составлен на менее выгодных для Руси условиях, в частности была возвращена торговая пошлина в 10%[4].
В дальнейшем Киевская Русь заключала договоры с Византией в 971 и 1044 гг. Все они включали традиционные для того времени условия «мира и любви», определяли статус русских посольских и торговых миссий. Значительным этапом в русско-византийских отношениях стал договор князя Святослава с Византией, заключённый в 971 году, по которому стороны возвращались к отношениям, закреплённым в договорах 911 и 944 годов.
Кроме Византии, Древнерусское государство к X веку имело опыт дипломатических контактов с Хазарией, Волжской Болгарией, Дунайской Болгарией, Священной Римской Империей, а также печенегами и варягами.
Естественным следствием простоты таких отношений и потребностей было то, что деньги в государстве не обращались в большом количестве, и при ограниченности торговли с другими государствами, в особенности в первые времена, легко обходились без золота и серебра. Это обстоятельство приписывается Ликургу, будто бы изгнавшему из государства все золото и серебро и заменившему их железной монетой, которая своей тяжестью и количеством должна была затруднить денежные обороты. Но в столь ранние времена не было ни надобности, ни необходимости отменять золотую монету: у спартанцев никогда не было большого количества благородных металлов, так что они не могли впоследствии даже доставить золота, потребного на позолочение головы Зевса Амикклейского. Поэтому скорее всего можно предположить, что малое количество золота и серебра во времена Ликурга было весьма естественно и только позже, когда в остальных греческих государствах золотая монета была уже в большом обращении, Спарта стала отличаться тем, что в ней было мало золота. Таким же образом напрасно приписывают Ликургу и запрещение всякого умственного занятия в то время, как в остальной Греции, сначала в немногих местах, а потом и во всей эллинской нации проявлялись уже признаки научного образования. При необыкновенной привязанности спартанцев к своим законам и обычаям умственное развитие их задерживалось всею системою древних учреждений, при к их государственному устройству. И когда в других греческих государствах появлялись ораторы, софисты, философы, историки и драматические поэты, умственная сторона воспитания у спартанцев ограничивалась лишь обучением грамоте и письму, священным и воинственным песням, которые они пели на празднествах и начиная битву. Мальчиков приучали с ранних лет к кратким, ясным ответам. Такая речь называлась лаконической. Речь эта отличалась меткостью и остроумием, а в выражении чувства духовной свободы и независимости возвышалась над речью тех, которые, хоть и имели прославленное образование, но утратили силу, ясность речи и душевную чистоту. С такими понятиями, вытекавшими из жизненного опыта, неразрывно было связано свойственное преимущественно спартанцам и прославившее их почитание старших, так как мудрость приобретается главным образом долгою жизнью.
Дальнейшее развитие древнерусской дипломатии связано с именами Владимира Великого и Ярослава Мудрого, подкреплявших международные договоры династическими связями. Во время правления Владимира русско-византийские отношения, в связи с принятием Русью христианства восточного обряда, вышли на качественно новый уровень. Несколько раньше, в процессе поиска Владимиром подходящей религии для своего государства, Русь установила отношения и с Римом. История сохранила до наших дней имена нескольких киевских дипломатов этой эпохи — боярина Добрыни и его сына Константина Путяты, воеводы Вышаты, боярина Ивана Твориловича и ряда других.Согласно «Повести временных лет», первым дипломатическим визитом в истории Руси можно считать визит киевского князя Кия в столицу ВизантииЦарьград[1]. Однако личность самого Кия считается историками легендарной, что ставит факт вышеназванного визита под сомнение. Некоторые ученые считают, что в легенде о Кие отразились хорошо известные по византийским источникам походы «антов и склавинов» в VI в., которые сопровождались также дипломатическими контактами. Так, Юстиниан I отправил антам посольство, подтвердив согласие передать им крепость на левом берегу Дуная[2].
С конца ΙΧ века до нас дошли сведения о так называемых договорах «мира и любви» Руси с Византией, болгарами и др. Первый из договоров такого рода был заключен между Киевской Русью и Византией в 911 году вскоре после нападения на Константинополь, совершенного киевским князем Олегом около 907 г. Был заключен по инициативе Византии с целью предотвращения нападений со стороны киевских варягов в будущем[3]. Договор предоставлял подданным Киевской Руси весьма выгодные для них условия. В частности, русские купцы были освобождены от уплаты обычной 10-процентной таможенной пошлины на все товары, ввозимые и вывозимые из Золотого Рога[3]. Договор действовал вплоть до 944 г. когда киевский князь Игорь решил воспользоваться отсутствием императорского флота в Константинополе и попытался напасть на город с моря[4]. Попытка окончилась неудачей и следующий мирный договор от 944 г. был составлен на менее выгодных для Руси условиях, в частности была возвращена торговая пошлина в 10%[4].
В дальнейшем Киевская Русь заключала договоры с Византией в 971 и 1044 гг. Все они включали традиционные для того времени условия «мира и любви», определяли статус русских посольских и торговых миссий. Значительным этапом в русско-византийских отношениях стал договор князя Святослава с Византией, заключённый в 971 году, по которому стороны возвращались к отношениям, закреплённым в договорах 911 и 944 годов.
Кроме Византии, Древнерусское государство к X веку имело опыт дипломатических контактов с Хазарией, Волжской Болгарией, Дунайской Болгарией, Священной Римской Империей, а также печенегами и варягами.
Таким же образом напрасно приписывают Ликургу и запрещение всякого умственного занятия в то время, как в остальной Греции, сначала в немногих местах, а потом и во всей эллинской нации проявлялись уже признаки научного образования.
При необыкновенной привязанности спартанцев к своим законам и обычаям умственное развитие их задерживалось всею системою древних учреждений, при к их государственному устройству. И когда в других греческих государствах появлялись ораторы, софисты, философы, историки и драматические поэты, умственная сторона воспитания у спартанцев ограничивалась лишь обучением грамоте и письму, священным и воинственным песням, которые они пели на празднествах и начиная битву. Мальчиков приучали с ранних лет к кратким, ясным ответам. Такая речь называлась лаконической. Речь эта отличалась меткостью и остроумием, а в выражении чувства духовной свободы и независимости возвышалась над речью тех, которые, хоть и имели прославленное образование, но утратили силу, ясность речи и душевную чистоту. С такими понятиями, вытекавшими из жизненного опыта, неразрывно было связано свойственное преимущественно спартанцам и прославившее их почитание старших, так как мудрость приобретается главным образом долгою жизнью.