Если ЭСЭ просто говорит - собеседнику это может показаться криком; если кричит - тому кажется, что он уже орет. Ему следует помнить об этом, общаясь с людьми. ЭСЭ очень разговорчив. Он может часами вести разговор, в котором со стороны собеседника раздаются раз в пять минут односложные ответы. Другой диалог ему и представить сложно. Он может бесконечно рассказывать, что с ним сегодня было, где он был, что видел, что вкусненькое ел и как это можно было лучше приготовить. А его самого очень расстраивает ситуация, когда он не может вставить и слова в чужой подобный "диалог". Все должно быть красиво и уютноХотя его жизнерадостная эмоциональность и является самой сильной его чертой, он ценит ее меньше, чем иные свои Лично сам он скорее всего считает своим главным талантом умение наводить вокруг красоту и порядок. У него прекрасный вкус, практически всегда и одежда, и прическа, и косметика красивы и эстетичны. Может перешить старую вещь во что-то новое и симпатичное. С успехом пользуется бижутерией, украшениями, разнообразными безделушками. Всегда старается внести праздничность в свой внешний вид. Эти свои использует не только для себя, но и для других. Может из любой "серенькой мышки" сделать "принцессу". Первый раз взяв в руки ножницы, сделает почти профессиональную стрижку. Вы только посмотрите, какой я деловой!Еще в школе ЭСЭ приходит к выводу, что в жизни нужны развитые деловые качества. И начинает потихоньку присматриваться, кто и как что делает, учится у предприимчивых и мастеровитых людей, обращает внимание на разнообразные рекомендации в этой области, которых сейчас появляется много. Интерес этот ЭСЭ не афиширует, делает все не напоказ, а для себя. Но если кто-то начинает учить его, "как жить", ЭСЭ воспринимает это "в штыки".
Точных сведений о том, как планировал провести битву Прокоп Великий, нет. Скорее всего, он не собирался отступать от традиционной схемы; т.е. предполагал измотать атакующего противника и нанести контрудар. Для этой цели Прокоп Великий расположил кавалерию под командованием храброго Яна Чапека из Сан вне лагеря. Перед битвой. Верховный гетман панской армии Дивиш Боржек из Милетина прекрасно понимал всю сложность задачи, которая стояла перед ним. Он расположил свое войско лагерем в низине у деревни Гржибы. Табориты начали обстрел панского лагеря. Опытным воинам обеих сторон было ясно, что серьезного урона панскому войску этот обстрел причинить не может. Однако огонь сильно нервировал. Гул канонады, клубы порохового дыма, поднимающиеся от пушек таборитов, зловещая атмосфера приближающейся битвы вызывала в панском лагере панику. Каждому воину было ясно, сколь опасным, трудным и кровопролитным будет штурм таборитского лагеря. Нервозность усиливалась и кажущимся бездействием командиров. Некоторые воины начали роптать на то, что их выставили мишенями для таборитских пушек. Многие опытные бойцы требовали начать атаку или отступить, что-то предпринять, не выжидать, не бездействовать. Но Дивиш Боржек из Милетина и другие гетманы панского войска сохраняли хладнокровие и не спешили. Необходимо было найти лишить таборитов преимуществ их исключительно выгодного стратегического положения. На военном совете был принят план, который давал надежду на успех, однако был рискованным, требовал высокой согласованности действий и дисциплинированности. Битва. Она началась 30 мая 1434 г. в воскресенье в 3 часа дня. Панская пехота была построена в колонны, впереди которых двигались боевые возы. Дивиш Боржек из Милетина отдал приказ начать атаку в момент, когда пушки таборитов, сделав очередной залп, были разряжены и скрыты в пороховом дыму. Это позволило несколько уменьшить потери при движении. Тем не менее, когда пехота панов под прикрытием собственных возов начала приближаться к позициям таборитов, пушки заговорили вновь. Огнестрельное оружие таборитов Огнестрельное оружие таборитов Однако теперь расстояние между войсками сократилось, и в дело смогли вступить панские пушки, хотя их огонь был куда менее эффективен. Наступавшие несли серьезные потери. Продвижение пехоты замедлилось, затем остановилось, и вскоре нападавшие начали отступать. Теперь таборитам, в соответствии с принципами гуситского военного искусства, необходимо было сделать вылазку, не давая врагу опомниться нанести ему решительное поражение и обратить в бегство. Именно этого момента и ждал Прокоп. Линия таборитских возов была разомкнута, и табориты, воодушевленные первым успехом, бросились вперед. Казалось, победа уже близка, и паны вот-вот обратятся в бегство. И в эту минуту во фланг наступающим таборитам ударила тяжелая кавалерия "железных панов". В этом и состоял замысел Дивиша Боржека из Милетина. Отступление пехоты было обманным маневром, призванным выманить таборитов из лагеря, лишить удобной позиции. Сильный отряд, состоящий из дружин западночешских панов, давних врагов таборитов, скрывавшийся в засаде, нанес неожиданный удар, опрокидывая, сминая ряды таборитов. Эффект атаки был тем более ошеломляющим, что удар последовал в момент торжества таборитов, когда они считали битву уже выигранной. Пощады западночешские паны не давали, с лихвой расплачиваясь за все поражения. Один из участников сражения писал, что табориты "падали как снопы".
Перед битвой. Верховный гетман панской армии Дивиш Боржек из Милетина прекрасно понимал всю сложность задачи, которая стояла перед ним. Он расположил свое войско лагерем в низине у деревни Гржибы. Табориты начали обстрел панского лагеря. Опытным воинам обеих сторон было ясно, что серьезного урона панскому войску этот обстрел причинить не может. Однако огонь сильно нервировал. Гул канонады, клубы порохового дыма, поднимающиеся от пушек таборитов, зловещая атмосфера приближающейся битвы вызывала в панском лагере панику. Каждому воину было ясно, сколь опасным, трудным и кровопролитным будет штурм таборитского лагеря. Нервозность усиливалась и кажущимся бездействием командиров. Некоторые воины начали роптать на то, что их выставили мишенями для таборитских пушек. Многие опытные бойцы требовали начать атаку или отступить, что-то предпринять, не выжидать, не бездействовать. Но Дивиш Боржек из Милетина и другие гетманы панского войска сохраняли хладнокровие и не спешили. Необходимо было найти лишить таборитов преимуществ их исключительно выгодного стратегического положения. На военном совете был принят план, который давал надежду на успех, однако был рискованным, требовал высокой согласованности действий и дисциплинированности.
Битва. Она началась 30 мая 1434 г. в воскресенье в 3 часа дня. Панская пехота была построена в колонны, впереди которых двигались боевые возы. Дивиш Боржек из Милетина отдал приказ начать атаку в момент, когда пушки таборитов, сделав очередной залп, были разряжены и скрыты в пороховом дыму. Это позволило несколько уменьшить потери при движении. Тем не менее, когда пехота панов под прикрытием собственных возов начала приближаться к позициям таборитов, пушки заговорили вновь.
Огнестрельное оружие таборитов
Огнестрельное
оружие таборитов
Однако теперь расстояние между войсками сократилось, и в дело смогли вступить панские пушки, хотя их огонь был куда менее эффективен. Наступавшие несли серьезные потери. Продвижение пехоты замедлилось, затем остановилось, и вскоре нападавшие начали отступать. Теперь таборитам, в соответствии с принципами гуситского военного искусства, необходимо было сделать вылазку, не давая врагу опомниться нанести ему решительное поражение и обратить в бегство. Именно этого момента и ждал Прокоп. Линия таборитских возов была разомкнута, и табориты, воодушевленные первым успехом, бросились вперед. Казалось, победа уже близка, и паны вот-вот обратятся в бегство.
И в эту минуту во фланг наступающим таборитам ударила тяжелая кавалерия "железных панов".
В этом и состоял замысел Дивиша Боржека из Милетина. Отступление пехоты было обманным маневром, призванным выманить таборитов из лагеря, лишить удобной позиции. Сильный отряд, состоящий из дружин западночешских панов, давних врагов таборитов, скрывавшийся в засаде, нанес неожиданный удар, опрокидывая, сминая ряды таборитов. Эффект атаки был тем более ошеломляющим, что удар последовал в момент торжества таборитов, когда они считали битву уже выигранной. Пощады западночешские паны не давали, с лихвой расплачиваясь за все поражения. Один из участников сражения писал, что табориты "падали как снопы".