Возьмём к примеру древнюю русь. Характер производственных занятий восточных славян и населения Киевской Руси — проблема, волновавшая многие поколения русских историков. Еще в дореволюционной историографии она порождала споры. Широкую известность и признание приобрели построения В. О. Ключевского, который обнаружил одно парадоксальное явление в экономике средневековой Руси. Он писал: «История нашего общества изменилась существенно, если бы в продолжение восьми-девяти столетий народное хозяйство не было историческим противоречием природе страны. В XI в. масса русского населения сосредоточивалась в черноземном среднем Поднепровье, а к половине XV в. передвинулась в область верхнего Поволжья. Казалось бы, в первом краю основанием народного хозяйства должно было стать земледелие, а во втором должны были получить преобладание внешняя торговля, лесные и другие промыслы. Но внешние обстоятельства сложились так, что пока Русь сидела на днепровском черноземе, она преимущественно торговала продуктами лесных и других промыслов и принялась усиленно пахать, когда пересела на верхневолжский суглинок».1 Надо сказать, что не все ученые разделяли точку зрения В. О. Ключевского. Среди них встречались и те, кто главную отрасль хозяйства Киевской Руси видел в земледелии, а не в охоте и бортничестве. К этим ученым относился М. С. Грушевский, в трудах которого собраны многочисленные факты, подтверждающие главенство земледелия в экономической жизни древнерусского общества. В советскую историографию данный вопрос вошел в традиционной постановке, выработанной уже в дореволюционное время. Иными словами, перед советскими историками возникла проблема, над которой упорно бились старые исследователи: место земледелия, скотоводства, охоты и промыслов в экономике восточного славянства и Древней Руси.
