Первый – национализм. Он подразумевал освобождение Китая от зависимости со стороны империалистических держав. При этом речь шла отнюдь не о гегемонии титульной нации, а о так называемом «гражданском национализме» , призванном объединить различные народности, населяющие страну.
Второй – народовластие, которое, в представлении Сунь Ятсена, соответствовало западному парламентскому образцу - конечно, в идеальном его понимании: соблюдение гражданских прав населения и их возможность выражать свои политические требования. Правда, он расширил западную теорию трёх ветвей власти и системы сдержек и противовесов, соединив её с китайской традицией пяти ветвей, добавив к законодательной, исполнительной и судебной контрольную и экзаменационную.
И, наконец, третий принцип – народное благосостояние, которое понималось им как создание индустриальной экономики и обеспечение равенства крестьянского землевладения.
Не секрет, что идеология «трех народных принципов» сложилась в сознании Сунь Ятсена в то время, когда он жил в США и изучал историю и политическое устройство этого государства. Сам он признавался, что был вдохновлен строкой из геттисбергской речи Линкольна: «Правительство из народа, созданное народом и для народа» .
Три принципа Сунь Ятсена и в его времена, и позже трактовали по-разному. Как коммунисты, победившие в 1949 году в ходе гражданской войны созданный когда-то Сунь Ятсеном Гоминьдан, так и гоминьдановцы, осевшие после своего поражения на Тайване, где ныне «народные принципы» упоминаются в первой строке государственного гимна и в первой статье конституции. Не говоря уже о коллаборационистах, которые во времена японской оккупации использовали принцип национализма как оправдание сотрудничества с Японской Империей в продвижении паназиатских интересов.
Но сегодня, говоря о Сунь Ятсене, стоит, наверное, вспоминать о нем, а не об интерпретаторах его идей. Ясно, что при жизни этого выдающегося политика и мыслителя выработанные им три принципа не могли быть претворены в жизнь в полуфеодальном Китае. Да и позже и в КНР, и в тех же Соединенных Штатах, где Сунь Ятсен набрался свободомыслия, и в России, к которой он тяготел в последние годы жизни, они пока не более чем благодушное устремление либерального меньшинства, его невыполнимая мечта. А реалии таковы: в своем большинстве народы – столь разные по менталитету, традициям и культуре – отдают предпочтение патернализму, вождизму и диктату силы…
Сунь Ятсен пытался опровергнуть старую китайскую поговорку «Познать просто, осуществить на практике трудно» . Но не успел. Да и неизвестно, претворил бы он свои принципы в жизнь, если бы судьба предопределила ему стать руководителем нового Китая. Но, наверное, это самое неблагодарное дело - размышлять об истории и ее действующих лицах в сослагательном наклонении.
Второй – народовластие, которое, в представлении Сунь Ятсена, соответствовало западному парламентскому образцу - конечно, в идеальном его понимании: соблюдение гражданских прав населения и их возможность выражать свои политические требования. Правда, он расширил западную теорию трёх ветвей власти и системы сдержек и противовесов, соединив её с китайской традицией пяти ветвей, добавив к законодательной, исполнительной и судебной контрольную и экзаменационную.
И, наконец, третий принцип – народное благосостояние, которое понималось им как создание индустриальной экономики и обеспечение равенства крестьянского землевладения.
Не секрет, что идеология «трех народных принципов» сложилась в сознании Сунь Ятсена в то время, когда он жил в США и изучал историю и политическое устройство этого государства. Сам он признавался, что был вдохновлен строкой из геттисбергской речи Линкольна: «Правительство из народа, созданное народом и для народа» .
Три принципа Сунь Ятсена и в его времена, и позже трактовали по-разному. Как коммунисты, победившие в 1949 году в ходе гражданской войны созданный когда-то Сунь Ятсеном Гоминьдан, так и гоминьдановцы, осевшие после своего поражения на Тайване, где ныне «народные принципы» упоминаются в первой строке государственного гимна и в первой статье конституции. Не говоря уже о коллаборационистах, которые во времена японской оккупации использовали принцип национализма как оправдание сотрудничества с Японской Империей в продвижении паназиатских интересов.
Но сегодня, говоря о Сунь Ятсене, стоит, наверное, вспоминать о нем, а не об интерпретаторах его идей. Ясно, что при жизни этого выдающегося политика и мыслителя выработанные им три принципа не могли быть претворены в жизнь в полуфеодальном Китае. Да и позже и в КНР, и в тех же Соединенных Штатах, где Сунь Ятсен набрался свободомыслия, и в России, к которой он тяготел в последние годы жизни, они пока не более чем благодушное устремление либерального меньшинства, его невыполнимая мечта. А реалии таковы: в своем большинстве народы – столь разные по менталитету, традициям и культуре – отдают предпочтение патернализму, вождизму и диктату силы…
Сунь Ятсен пытался опровергнуть старую китайскую поговорку «Познать просто, осуществить на практике трудно» . Но не успел. Да и неизвестно, претворил бы он свои принципы в жизнь, если бы судьба предопределила ему стать руководителем нового Китая. Но, наверное, это самое неблагодарное дело - размышлять об истории и ее действующих лицах в сослагательном наклонении.