Де-факто, конституція якобінців прийнята у 1793 році зробила би рай на французькій землі. Вони декларували, що нехтування і неповага до природних прав людини є єдиною причиною світових нещасть. Права людини і громадянина - це рівність, свобода, безпека та право власності на майно. Усі люди рівні через природу і перед законом. Свобода - це влада, яка належить людині, щоб робити все, що не шкодить правам інших. Не може бути заборонено право висловлювати свої думки, як через пресу, так і будь-яким іншим право мирно збиратися, свобода практикувати релігію.
Однак, внаслідок надзвичайної ситуації Конвенція опублікувала нову конституцію на шельфі у жовтні і заявила, що «тимчасовий уряд Франції є революційним, поки не буде мир». Не буде виборів, відсутня місцева автономія, немає гарантій індивідуальних свобод на час тривалості надзвичайної ситуації.Також не можна буде терпіти серйозний народний протест, тепер, коли якобінці використовували таке втручання, щоб забезпечити владу. Згідно з Комітетом громадської безпеки, Конвенція закріпила народний рух з рішучими діями. Він проголосив необхідність терору проти ворогів Революції, здійснив економічні злочини, такі як накопичення злочинів у капіталі, і встановив систему контролю за цінами та заробітної плати, відомі як Максимум. У 1793-94 за законом «підозрюваних» затримано більше 200 000 громадян; хоча більшість з них ніколи не підпадали від тортури, вони томилися в шкідливих в'язницях, де загинуло близько 10 тисяч. Близько 17 000 смертних вироків були ухвалені військовими комісіями та революційними трибуналами «терор». Конвенція дозволила місцевим органам влади створити воєнізовані сили. Близько 50 таких армійських ревізійних груп стали інструментами терору у провінціях.
З самого початку популярна терористична ментальність до сформувати революцію. Селяни і городяни були оцинковані страхом та лютістю. Однак для більш ідеологічно піднесених якобінців, терор зробив можливим відродження нації, сприяючи рівності та суспільним інтересам.
Установление диктатуры якобинцев. 2 июня 1793 г. вооруженные граждане и национальные гвардейцы, руководимые якобинцами во главе с повстанческим комитетом Парижской коммуны, свергли правительство жирондистов. 3 июня Конвент, где теперь доминировали якобинцы, принял декрет о льготной продаже крестьянам конфискованных у контрреволюционеров земель. Был разрешен раздел общинных земель между жителями общины (декрет от 10—11 июня 1793 г.). Особое( значение имел декрет от 17 июня 1793 г., ликвидировавший все оставшиеся и наиболее защищаемые реакцией феодальные права. Принятые решения начали немедленно претворяться в жизнь. В результате значительная часть крестьян превратилась в свободных мелких земельных собственников. Это не означало, что исчезло крупное землевладение (были конфискованы земли эмигрантов, церкви, контрреволюционеров, а не всех помещиков; много земель скупила городская и сельская буржуазия). Сохранилось и безземельное крестьянство. Одновременно с этим и столь же быстро (в течение первых трех недель) проводились важные преобразования в государственном строе. Была принята новая Конституция. Конституция 1793 г. Новая Конституция была принята Конвентом 24 июня 1793 г. По установившейся традиции она состояла из Декларации прав человека и гражданина и собственно конституционного акта. Демократические по своему содержанию, они должны были дать народу политическую платформу для его сплочения. В них нашли законодательное закрепление государственно-правовые взгляды якобинцев, формировавшиеся под влиянием идеологов левого крыла Просвещения. Руководителей якобинцев Робеспьера, Сен-Жюста, Кутона и многих других особенно привлекало учение Руссо о демократической республике, его эгалитаоистские идеи. Эгалитаризм в понимании лидеров якобинцев предполагал только политическое равенство, но и преодоление безмерного имущественного неравенства при сохранении частной собственности в своей работе “Об общественном договоре...” Руссо достаточно четко проводил различие между юридическим и фактическим равенством, подчеркивая возможность сведения свободы к “химере” при чрезмерном имущественном неравенстве. Декларация прав человека и гражданина 1793 г. Новая Декларация воспроизводила основные положения Декларации 1789 г., но отличалась от нее большим демократизмом и революционностью, более радикальным подходом к проблеме политических свобод и прав. Декларация начинается с заявления о том, что целью общества является “общее счастье”. Правительство установлено, чтобы обеспечить человеку пользование его естественными и неотъемлемыми правами к числу которых были отнесены равенство, свобода, безопасность и собственность. В таком качестве права на равенство не было в Декларации 1789 г., и это не случайно. Подобно Руссо, якобинцы признавали юридическое равенство в полном объеме (отвергалось деление граждан на активных и пассивных). Но имущественное равенство объявлялось Робеспьером “химерой”, а частная собственность - “естественным и неотъемлемым правом каждого”. Вместе с тем якобинцы высказывались против чрезмерной концентрации богатства в руках немногих. “Я вовсе не отнимаю у богатых людей частной прибыли или законной собственности - говорил Робеспьер,- я только лишаю их права наносить вред собственности других. Я уничтожаю не торговлю, а разбой монополистов; я осуждаю их лишь за то, что они не дают возможности жить своим ближним”. Утопичность такой политики стала очевидна несколько позже, но она не могла не привлечь симпатий простых людей.
Де-факто, конституція якобінців прийнята у 1793 році зробила би рай на французькій землі. Вони декларували, що нехтування і неповага до природних прав людини є єдиною причиною світових нещасть. Права людини і громадянина - це рівність, свобода, безпека та право власності на майно. Усі люди рівні через природу і перед законом. Свобода - це влада, яка належить людині, щоб робити все, що не шкодить правам інших. Не може бути заборонено право висловлювати свої думки, як через пресу, так і будь-яким іншим право мирно збиратися, свобода практикувати релігію.
Однак, внаслідок надзвичайної ситуації Конвенція опублікувала нову конституцію на шельфі у жовтні і заявила, що «тимчасовий уряд Франції є революційним, поки не буде мир». Не буде виборів, відсутня місцева автономія, немає гарантій індивідуальних свобод на час тривалості надзвичайної ситуації.Також не можна буде терпіти серйозний народний протест, тепер, коли якобінці використовували таке втручання, щоб забезпечити владу. Згідно з Комітетом громадської безпеки, Конвенція закріпила народний рух з рішучими діями. Він проголосив необхідність терору проти ворогів Революції, здійснив економічні злочини, такі як накопичення злочинів у капіталі, і встановив систему контролю за цінами та заробітної плати, відомі як Максимум. У 1793-94 за законом «підозрюваних» затримано більше 200 000 громадян; хоча більшість з них ніколи не підпадали від тортури, вони томилися в шкідливих в'язницях, де загинуло близько 10 тисяч. Близько 17 000 смертних вироків були ухвалені військовими комісіями та революційними трибуналами «терор». Конвенція дозволила місцевим органам влади створити воєнізовані сили. Близько 50 таких армійських ревізійних груп стали інструментами терору у провінціях.
З самого початку популярна терористична ментальність до сформувати революцію. Селяни і городяни були оцинковані страхом та лютістю. Однак для більш ідеологічно піднесених якобінців, терор зробив можливим відродження нації, сприяючи рівності та суспільним інтересам.
3 июня Конвент, где теперь доминировали якобинцы, принял декрет о льготной продаже крестьянам конфискованных у контрреволюционеров земель. Был разрешен раздел общинных земель между жителями общины (декрет от 10—11 июня 1793 г.).
Особое( значение имел декрет от 17 июня 1793 г., ликвидировавший все оставшиеся и наиболее защищаемые реакцией феодальные права.
Принятые решения начали немедленно претворяться в жизнь. В результате значительная часть крестьян превратилась в свободных мелких земельных собственников. Это не означало, что исчезло крупное землевладение (были конфискованы земли эмигрантов, церкви, контрреволюционеров, а не всех помещиков; много земель скупила городская и сельская буржуазия). Сохранилось и безземельное крестьянство.
Одновременно с этим и столь же быстро (в течение первых трех недель) проводились важные преобразования в государственном строе. Была принята новая Конституция.
Конституция 1793 г. Новая Конституция была принята Конвентом 24 июня 1793 г. По установившейся традиции она состояла из Декларации прав человека и гражданина и собственно конституционного акта. Демократические по своему содержанию, они должны были дать народу политическую платформу для его сплочения. В них нашли законодательное закрепление государственно-правовые взгляды якобинцев, формировавшиеся под влиянием идеологов левого крыла Просвещения. Руководителей якобинцев Робеспьера, Сен-Жюста, Кутона и многих других особенно привлекало учение Руссо о демократической республике, его эгалитаоистские идеи. Эгалитаризм в понимании лидеров якобинцев предполагал только политическое равенство, но и преодоление безмерного имущественного неравенства при сохранении частной собственности в своей работе “Об общественном договоре...” Руссо достаточно четко проводил различие между юридическим и фактическим равенством, подчеркивая возможность сведения свободы к “химере” при чрезмерном имущественном неравенстве. Декларация прав человека и гражданина 1793 г. Новая Декларация воспроизводила основные положения Декларации 1789 г., но отличалась от нее большим демократизмом и революционностью, более радикальным подходом к проблеме политических свобод и прав.
Декларация начинается с заявления о том, что целью общества является “общее счастье”. Правительство установлено, чтобы обеспечить человеку пользование его естественными и неотъемлемыми правами к числу которых были отнесены равенство, свобода, безопасность и собственность. В таком качестве права на равенство не было в Декларации 1789 г., и это не случайно. Подобно Руссо, якобинцы признавали юридическое равенство в полном объеме (отвергалось деление граждан на активных и пассивных). Но имущественное равенство объявлялось Робеспьером “химерой”, а частная собственность - “естественным и неотъемлемым правом каждого”. Вместе с тем якобинцы высказывались против чрезмерной концентрации богатства в руках немногих. “Я вовсе не отнимаю у богатых людей частной прибыли или законной собственности - говорил Робеспьер,- я только лишаю их права наносить вред собственности других. Я уничтожаю не торговлю, а разбой монополистов; я осуждаю их лишь за то, что они не дают возможности жить своим ближним”. Утопичность такой политики стала очевидна несколько позже, но она не могла не привлечь симпатий простых людей.