Хороша цитата, чьей бы она ни была. она о том, что если умеющие ловко манипулировать людьми захотят захватить контроль над национальным правительством, они должны сделать это в соответствии с духом времени и существующей в народных массах системой ценностей. они не собираются торжественно объявиться с возгласами «свобода — это рабство», под звуки имперского марша дарта вейдера. это очевидно для всякого, кто имеет малейшее представление о том, как люди думают и поступают. но цитата эта — из прошлого века. по сию пору христианство и ульра-патриотизм ценятся в республиканских штатах, но их практически в упор не замечают большинство ведущих «фабрик искусства» нью-йорка и лос-анджелеса, и, таким образом, господствующая культура соединённых штатов в более широком смысле.
Они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы... Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения, а уходя, не говорят: с вами жить нельзя! Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних...
Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам. Они болеют душой и от того, чего не увидишь простым глазом.
Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги.
Они чистосердечны и боятся лжи, как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии... Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают... Из уважения к чужим ушам, они чаще молчат.
Они не уничижают себя с тою целью, чтобы вызвать в другом сочувствие. Они не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: «Меня не понимают!» или: «Я разменялся на мелкую монету! Я [...]!..», потому что все это бьет на дешевый эффект, пошло, старо, фальшиво...
Они не суетны. Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомства с знаменитостями.
Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой... Они горды своим талантом.
Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянью
Они уважают человеческую личность, а потому всегда снисходительны, мягки, вежливы, уступчивы... Они не бунтуют из-за молотка или пропавшей резинки; живя с кем-нибудь, они не делают из этого одолжения, а уходя, не говорят: с вами жить нельзя! Они прощают и шум, и холод, и пережаренное мясо, и остроты, и присутствие в их жилье посторонних...
Они сострадательны не к одним только нищим и кошкам. Они болеют душой и от того, чего не увидишь простым глазом.
Они уважают чужую собственность, а потому и платят долги.
Они чистосердечны и боятся лжи, как огня. Не лгут они даже в пустяках. Ложь оскорбительна для слушателя и опошляет в его глазах говорящего. Они не рисуются, держат себя на улице так же, как дома, не пускают пыли в глаза меньшей братии... Они не болтливы и не лезут с откровенностями, когда их не спрашивают... Из уважения к чужим ушам, они чаще молчат.
Они не уничижают себя с тою целью, чтобы вызвать в другом сочувствие. Они не играют на струнах чужих душ, чтоб в ответ им вздыхали и нянчились с ними. Они не говорят: «Меня не понимают!» или: «Я разменялся на мелкую монету! Я [...]!..», потому что все это бьет на дешевый эффект, пошло, старо, фальшиво...
Они не суетны. Их не занимают такие фальшивые бриллианты, как знакомства с знаменитостями.
Если они имеют в себе талант, то уважают его. Они жертвуют для него покоем, женщинами, вином, суетой... Они горды своим талантом.
Они воспитывают в себе эстетику. Они не могут уснуть в одежде, видеть на стене щели с клопами, дышать дрянью