Узнав о смерти Антония, Октавиан пролил приличествующую случаю слезу. Попутно он прочитал друзьям отрывки из своей переписки с Антонием, «чтобы они убедились, — по словам Плутарха, — как дружелюбно и справедливо писал он и с какою грубостью, с каким высокомерием всегда отвечал Антоний»[64]. По таким образом утверждению своего доброго имени в глазах современников и потомков, Октавиан отправил к Клеопатре для переговоров Прокулея, того самого, что прибыл к подножию гробницы в минуту смерти Антония. Он велел своему посланцу доставить Клеопатру живой, чтобы ее можно было провести в триумфальном шествии в Риме.
Любопытно, что Антоний успел перед смертью дать Клеопатре совет довериться Прокулею. Но Антоний сделал это напрасно, а Октавиан слишком понадеялся на красноречие своего посланца. Клеопатра отказалась впустить его в гробницу. Прокулей ограничился переговорами, прославляя доброту и милосердие Октавиана и не скупясь на обещания.
В этих трагических переговорах Клеопатра не требовала ничего для себя лично. Она просила лишь ручательства, что египетский трон перейдет по наследству к ее детям. В душе Клеопатры, надо полагать, произошел перелом. Весной она еще могла, мечтая о власти, цепляться за Цезариона, вступавшего в пору зрелости. Но сейчас она помышляла лишь о будущем династии. Себя она в расчет не принимала. Единственный козырь в переговорах с Октавианом — это возможность распорядиться собственной жизнью по своему усмотрению. Однако Октавиан стремился лишить ее этого преимущества. Он посылает следом другого приближенного, Галла, который тоже вступает в переговоры, тоже не скупится на обещания и вовлекает Клеопатру в дискуссию, в то время как Про-кулей приставляет лестницу с противоположной стороны усыпальницы, где находится то самое окно, через которое царица и ее служанки втянули наверх умирающего Антония. Хитрость удается. Прокулей врывается в комнату Клеопатры и успевает выхватить у нее из рук кинжал, которым она пыталась заколоться.
Общественный строй. Особенностью общественного устройства Галицко-Волынского княжества являлось то, что там образовалась многочисленная группа боярства, в руках которой сосредоточились почти все земельные владения. Наиболее важную роль играли "мужи галицкие" - крупные вотчинники, которые уже в XII в. выступают против любых попыток ограничения их прав в пользу княжеской власти и растущих городов. Другую группу составляли служилые феодалы. Источниками их земельных владений были княжеские конфискованные и перераспределяемые князьями боярские земли, а также захваченные общинные земли. В подавляющем большинстве случаев они владели землей условно, пока служили. Служилые феодалы поставляли князю войско, состоявшее из зависимых от них крестьян. Это была опора галицких князей в борьбе с боярством. К феодальной верхушке принадлежала и крупная церковная знать в лице архиепископов, епископов, игуменов монастырей, которые владели обширными землями и крестьянами. Церковь и монастыри приобретали земельные владения за счет и дарений князей. Нередко они, подобно князьям и боярам, захватывали общинные земли, превращая крестьян в монастырских и церковных феодально-зависимых людей. Основную массу сельского населения в Галицко-Волынском княжестве составляли крестьяне (смерды). Рост крупного землевладения и формирование класса феодалов сопровождались установлением феодальной зависимости и появлением феодальной ренты. Такая категория, как холопы, почти исчезла. Холопство слилось с крестьянами, сидевшими на земле. В Галицко-Волынском княжестве насчитывалось свыше 80 городов. Самой многочисленной группой городского населения были ремесленники. В городах находились ювелирные, гончарные, кузнечные и другие мастерские, продукция которых шла не только на внутренний, но и на внешний рынок. Большие доходы приносила соляная торговля. Будучи средоточием ремесла и торговли, Галич получил известность и как культурный центр. Здесь была создана Галицко-Волычская летопись, другие письменные памятники Х11-Х111 вв. Государственный строй. Галицко-Волынское княжество дольше, чем многие другие русские земли, сохраняло единство, хотя власть в нем принадлежала крупному боярству. Власть же князей была непрочной. Достаточно сказать, что галицкое боярство распоряжалось даже княжеским столом - приглашало и смещало князей. История Галицко-Волынского княжества полна примерами, когда князья, потерявшие поддержку верхушки боярства, были вынуждены отправляться в изгнание. Для борьбы с князьями бояре приглашали поляков и венгров. Нескольких галицко-волынских князей бояре повесили. Бояре осуществляли свою власть с совета, куда входили крупнейшие землевладельцы, епископы и лица, занимавшие высшие государственные должности. Князь не имел права созвать совет по своему желанию, не мог издать ни одного акта без его согласия. Поскольку в состав совета входили бояре, занимавшие крупные административные должности, ему фактически подчинялся весь государственный аппарат управления.
Узнав о смерти Антония, Октавиан пролил приличествующую случаю слезу. Попутно он прочитал друзьям отрывки из своей переписки с Антонием, «чтобы они убедились, — по словам Плутарха, — как дружелюбно и справедливо писал он и с какою грубостью, с каким высокомерием всегда отвечал Антоний»[64]. По таким образом утверждению своего доброго имени в глазах современников и потомков, Октавиан отправил к Клеопатре для переговоров Прокулея, того самого, что прибыл к подножию гробницы в минуту смерти Антония. Он велел своему посланцу доставить Клеопатру живой, чтобы ее можно было провести в триумфальном шествии в Риме.
Любопытно, что Антоний успел перед смертью дать Клеопатре совет довериться Прокулею. Но Антоний сделал это напрасно, а Октавиан слишком понадеялся на красноречие своего посланца. Клеопатра отказалась впустить его в гробницу. Прокулей ограничился переговорами, прославляя доброту и милосердие Октавиана и не скупясь на обещания.
В этих трагических переговорах Клеопатра не требовала ничего для себя лично. Она просила лишь ручательства, что египетский трон перейдет по наследству к ее детям. В душе Клеопатры, надо полагать, произошел перелом. Весной она еще могла, мечтая о власти, цепляться за Цезариона, вступавшего в пору зрелости. Но сейчас она помышляла лишь о будущем династии. Себя она в расчет не принимала. Единственный козырь в переговорах с Октавианом — это возможность распорядиться собственной жизнью по своему усмотрению. Однако Октавиан стремился лишить ее этого преимущества. Он посылает следом другого приближенного, Галла, который тоже вступает в переговоры, тоже не скупится на обещания и вовлекает Клеопатру в дискуссию, в то время как Про-кулей приставляет лестницу с противоположной стороны усыпальницы, где находится то самое окно, через которое царица и ее служанки втянули наверх умирающего Антония. Хитрость удается. Прокулей врывается в комнату Клеопатры и успевает выхватить у нее из рук кинжал, которым она пыталась заколоться.