За пределами цивилизованных и сложноорганизованных империй и государств Древнего Рима, Персии, Китая существовала огромная окаймляющая Мир Цивилизации Варварская Окраина. В условно называемый варварский мир на колоссальных пространствах Евразии входили как оседлые племена германцев, предков славян, так и кочевые и полукочевые племена скифов, сарматов, киммерийцев, гуннов и т.д.
Конечно, эти народы не называли себя «варварами» в силу очевидного негативного смысла этого названия. Такое оценочное наименование шло от представителей высокой эталонной культуры в древнюю эпоху. Ставившие себя выше других: греки, римляне, китайцы называли варварами всех, кто говорил на непонятном для них языке и резко отличался от них по культуре. Прежде всего, это касалось стоящих на догосударственном, или родоплеменном уровне развития-германцев, скифов, гуннов. Само высокомерное отношение к варварам означало на практике, что эти народы - греки, римляне, ханьцы (китайцы) не признавали равными себе.
Однако варвары были обществами, хотя и отсталыми от высокоразвитых (письменных) цивилизаций, но в то же время плотно граничившими с высокой цивилизацией и получающей от нее культурные импульсы, которые варварская верхушка охотно перенимала и усваивала. Так варварские племена древних германцев, праславян, гуннов и т.д. усиленно взаимодействуя с развитыми цивилизациями греков, римлян, китайцев, персов активно перенимали у них как элементы государственного управления обществом и организации военного дела, так и предметы материальной культуры.
Этим варварские племена отличались от примитивных племен: охотников, рыболовов, которые в силу своей удаленности от центров цивилизации не могли выступить в качестве получателей продуктов высокой культуры. Как пишет И. Яковенко: «Варвар дан цивилизации в столкновении с ней. Это – человек, принадлежащий обществу, находящемуся на стадии архаики, которое столкнулось с цивилизацией и испытало на себе ее воздействие. Варварский мир составляет внешний пояс, ближнюю периферию цивилизации, которая формируется в постоянных экономических, культурных, военных контактах с последней. Глубокая периферия, не затронутая трансформирующим воздействием цивилизации, представляет собой чисто архаическую культуру».
Если варварские племена и народы крайне нуждались во взаимоотношениях с народами цивилизованными (хотя бы из-за того что есть что у них пограбить), то в не меньшей степени нуждались в варварах представители высокой цивилизации. Цивилизации греков, римлян, ханьцев охотно использовали варварские дружины в качестве наемников на военной службе. Зачастую наемных варваров использовали для войны с другими варварами, беспокоившими границы империй Рима и Китая. Однако, торговля и кратковременные военно-политические союзы между цивилизацией и варварами часто нарушались и сопровождались войнами между ними. Налицо был культурный антагонизм, который невозможно было скрыть никакими выгодными экономическими связями.
Напомним что варвар, в отличие от представителя примитивной культуры (стадии дикости), в той или иной форме усвоил элементы стиля и образа жизни культуры цивилизованных народов. В какой-то степени его можно назвать цивилизованным варваром. Но поверхностно усвоенная цивилизация порождает в душе варвара неразрешимый конфликт. «Весь спектр отношений варвара к цивилизации определяется фундаментальным противоречием: варвар не может жить без цивилизации, но в меньшей степени он и желает) жить в цивилизации» (И. Яковенко).
То есть налицо явное противоречие, когда варвара притягивают блага цивилизации и ее жизненный комфорт, однако, в условиях сохранения варварского общества варвары не могут перейти на цивилизованную жизнь. Осознание собственного несовершенства, по сравнению с копируемым образцом, порождает в душе варвара внутренний конфликт. Этот конфликт приводит к появлению у варваров такого чувства как ressentiment (сложное чувство зависти, ненависти, злобы и обиды).
Чувство собственной неполноценности, наряду с завистью и пониманием невозможности устроить жизнь цивилизованно вынуждает варваров принять самое простое решение – взять силой то, что принадлежит цивилизации. То есть начать грабить цивилизацию и ее плоды. Именно этим объясняется на первый взгляд непонятная разрушительная агрессия варваров – (вандализм), поверхностно усвоивших плоды цивилизации. Так кочевники гунны, монголы или оседлые племена вандалов бессмысленно уничтожали памятники письменности и артефакты высокой культуры.
Как повлияло создание ветряных мельниц на Европу в 16-17 веках?? «Мельницы на козлах, так называемые немецкие мельницы, являлись до середины XVI в. единственно известными. Сильные бури могли опрокинуть такую мельницу вместе со стани-ной. В середине XVI столетия один фламандец нашел посредством которого это опрокидывание мельницы делалось невозможным. В мельнице он ставил подвижной только крышу, и для того, чтобы поворачивать крылья по ветру, необходимо было повернуть лишь крышу, в то время как само здание мельницы было прочно укреплено на земле» (К. Маркс. «Машины: применение природных сил и науки»). Масса такой мельницы была ограниченной в связи с тем, что её приходилось поворачивать вручную. Поэтому была ограниченной и её производительность. Усовершенствованные мельницы получили название шатровых, где для установки крыльев по ветру поворачивали весь корпус - с далеко выступавшего руля или хвоста. Начиная с XIII в., ветродвигатели получили широкое распространение в Западной Европе, особенно в Голландии, Дании и Англии, для подъёма воды, размола зерна и приведения в движение различных станков. В XVI веке в городах Европы начинают строить водонасосные станции с использованием гидродвигателя и ветряной мельницы. Толедо - 1526 г., Глочестер - 1542 г., Лондон - 1582 г., Париж - 1608 г., и др. В Нидерландах ветряные мельницы откачивали воду с земель, ограждённых дамбами, а в засушливых областях Европы применялись для орошения полей. Но какую бы работу ни выполняли при мельницы, была необходима непрерывная подача энергии. А у ветра есть существенный недостаток: он часто меняет направление. Как же добиться того, чтобы крылья мельницы были всегда расположены с учетом направления ветра? И вот приду, или «столбовки». Эти мельницы покоились на столбе, подпертом балками, что позволяло поворачивать весь мельничный амбар, устанавливая крылья против ветра. По понятной причине «столбовки» не могли быть очень большими, и тогда придумали другую конструкцию: неподвижную башню с вращающейся крышей. В мельницах такого типа главный вал выходит из крыши, благодаря чему, куда бы ни дул ветер, ее вместе с крыльями-парусами можно развернуть против ветра. А как мельнику удавалось поворачивать крышу вме-сте с валом, крыльями и тормозным устройством? На фотографии мельницы в испанском горо-де Картахена можно заметить сзади выходящую из крыши балку, которая упирается в землю. Это не опорная балка, как может показаться, а рычаг. Такой рычаг, или «водило», позволял усилиями людей или животных поворачивать лопасти мельницы навстречу ветру. У других мельниц было что-то наподобие пропеллера — ветряное колесо, установленное на противоположной от крыльев стороне крыши. Такое колесо нужно для того, чтобы крылья-паруса автоматически разворачивались в нужном направлении. Допустим, что крылья мельни-цы, поймав ветер, сильно раскрутились. Но внезапно ветер изменил направление, и крылья сра-зу стали вращаться медленнее. Теперь уже ветряное колесо, установленное под прямым углом к крыльям, ловит ветер и начинает раскручиваться. Оно приводит в движение механизм, который автоматически поворачивает крышу, так что крылья мельницы всегда оказываются против вет-ра. Другая сложность в укрощении ветра состоит в том, что сила ветра постоянно меняется. В древности ветрякам, крылья которых напоминали паруса лодок, было трудно «подстраиваться» под разную скорость ветра. От резкого торможения и вызванного им трения мог вспыхнуть огонь, сильные порывы ветра приводили к большим повреждениям: ломались крылья, отказы-вали тормоза. Эта проблема решилась в 1772 году, когда шотландский изобретатель заменил паруса на автоматически отрывающиеся и закрывающиеся щитики, похожие на жалюзи. Из книги «Ветряные мельницы»: «При сильном порыве ветра давление на щитики превосходит си-лу пружины, и они открываются, давая ветру „дорогу", от чего движение крыльев замедляется. Когда ветер стихает, щитики под действием пружины закрываются, что увеличивает поверх-ность крыльев, которые продолжают вращаться примерно с той же скоростью» («Windmills»). С вращающимися крышами и саморегулирующимися крыльями, мельницы достигли сво-его расцвета к концу XIX века. В то время мельницы в Европе вырабатывали 1 500 мегаватт энергии.
За пределами цивилизованных и сложноорганизованных империй и государств Древнего Рима, Персии, Китая существовала огромная окаймляющая Мир Цивилизации Варварская Окраина. В условно называемый варварский мир на колоссальных пространствах Евразии входили как оседлые племена германцев, предков славян, так и кочевые и полукочевые племена скифов, сарматов, киммерийцев, гуннов и т.д.
Конечно, эти народы не называли себя «варварами» в силу очевидного негативного смысла этого названия. Такое оценочное наименование шло от представителей высокой эталонной культуры в древнюю эпоху. Ставившие себя выше других: греки, римляне, китайцы называли варварами всех, кто говорил на непонятном для них языке и резко отличался от них по культуре. Прежде всего, это касалось стоящих на догосударственном, или родоплеменном уровне развития-германцев, скифов, гуннов. Само высокомерное отношение к варварам означало на практике, что эти народы - греки, римляне, ханьцы (китайцы) не признавали равными себе.
Однако варвары были обществами, хотя и отсталыми от высокоразвитых (письменных) цивилизаций, но в то же время плотно граничившими с высокой цивилизацией и получающей от нее культурные импульсы, которые варварская верхушка охотно перенимала и усваивала. Так варварские племена древних германцев, праславян, гуннов и т.д. усиленно взаимодействуя с развитыми цивилизациями греков, римлян, китайцев, персов активно перенимали у них как элементы государственного управления обществом и организации военного дела, так и предметы материальной культуры.
Этим варварские племена отличались от примитивных племен: охотников, рыболовов, которые в силу своей удаленности от центров цивилизации не могли выступить в качестве получателей продуктов высокой культуры. Как пишет И. Яковенко: «Варвар дан цивилизации в столкновении с ней. Это – человек, принадлежащий обществу, находящемуся на стадии архаики, которое столкнулось с цивилизацией и испытало на себе ее воздействие. Варварский мир составляет внешний пояс, ближнюю периферию цивилизации, которая формируется в постоянных экономических, культурных, военных контактах с последней. Глубокая периферия, не затронутая трансформирующим воздействием цивилизации, представляет собой чисто архаическую культуру».
Если варварские племена и народы крайне нуждались во взаимоотношениях с народами цивилизованными (хотя бы из-за того что есть что у них пограбить), то в не меньшей степени нуждались в варварах представители высокой цивилизации. Цивилизации греков, римлян, ханьцев охотно использовали варварские дружины в качестве наемников на военной службе. Зачастую наемных варваров использовали для войны с другими варварами, беспокоившими границы империй Рима и Китая. Однако, торговля и кратковременные военно-политические союзы между цивилизацией и варварами часто нарушались и сопровождались войнами между ними. Налицо был культурный антагонизм, который невозможно было скрыть никакими выгодными экономическими связями.
Напомним что варвар, в отличие от представителя примитивной культуры (стадии дикости), в той или иной форме усвоил элементы стиля и образа жизни культуры цивилизованных народов. В какой-то степени его можно назвать цивилизованным варваром. Но поверхностно усвоенная цивилизация порождает в душе варвара неразрешимый конфликт. «Весь спектр отношений варвара к цивилизации определяется фундаментальным противоречием: варвар не может жить без цивилизации, но в меньшей степени он и желает) жить в цивилизации» (И. Яковенко).
То есть налицо явное противоречие, когда варвара притягивают блага цивилизации и ее жизненный комфорт, однако, в условиях сохранения варварского общества варвары не могут перейти на цивилизованную жизнь. Осознание собственного несовершенства, по сравнению с копируемым образцом, порождает в душе варвара внутренний конфликт. Этот конфликт приводит к появлению у варваров такого чувства как ressentiment (сложное чувство зависти, ненависти, злобы и обиды).
Чувство собственной неполноценности, наряду с завистью и пониманием невозможности устроить жизнь цивилизованно вынуждает варваров принять самое простое решение – взять силой то, что принадлежит цивилизации. То есть начать грабить цивилизацию и ее плоды. Именно этим объясняется на первый взгляд непонятная разрушительная агрессия варваров – (вандализм), поверхностно усвоивших плоды цивилизации. Так кочевники гунны, монголы или оседлые племена вандалов бессмысленно уничтожали памятники письменности и артефакты высокой культуры.
«Мельницы на козлах, так называемые немецкие мельницы, являлись до середины XVI в. единственно известными. Сильные бури могли опрокинуть такую мельницу вместе со стани-ной. В середине XVI столетия один фламандец нашел посредством которого это опрокидывание мельницы делалось невозможным. В мельнице он ставил подвижной только крышу, и для того, чтобы поворачивать крылья по ветру, необходимо было повернуть лишь крышу, в то время как само здание мельницы было прочно укреплено на земле» (К. Маркс. «Машины: применение природных сил и науки»). Масса такой мельницы была ограниченной в связи с тем, что её приходилось поворачивать вручную. Поэтому была ограниченной и её производительность. Усовершенствованные мельницы получили название шатровых, где для установки крыльев по ветру поворачивали весь корпус - с далеко выступавшего руля или хвоста.
Начиная с XIII в., ветродвигатели получили широкое распространение в Западной Европе, особенно в Голландии, Дании и Англии, для подъёма воды, размола зерна и приведения в движение различных станков.
В XVI веке в городах Европы начинают строить водонасосные станции с использованием гидродвигателя и ветряной мельницы. Толедо - 1526 г., Глочестер - 1542 г., Лондон - 1582 г., Париж - 1608 г., и др. В Нидерландах ветряные мельницы откачивали воду с земель, ограждённых дамбами, а в засушливых областях Европы применялись для орошения полей.
Но какую бы работу ни выполняли при мельницы, была необходима непрерывная подача энергии. А у ветра есть существенный недостаток: он часто меняет направление. Как же добиться того, чтобы крылья мельницы были всегда расположены с учетом направления ветра? И вот приду, или «столбовки». Эти мельницы покоились на столбе, подпертом балками, что позволяло поворачивать весь мельничный амбар, устанавливая крылья против ветра. По понятной причине «столбовки» не могли быть очень большими, и тогда придумали другую конструкцию: неподвижную башню с вращающейся крышей. В мельницах такого типа главный вал выходит из крыши, благодаря чему, куда бы ни дул ветер, ее вместе с крыльями-парусами можно развернуть против ветра. А как мельнику удавалось поворачивать крышу вме-сте с валом, крыльями и тормозным устройством? На фотографии мельницы в испанском горо-де Картахена можно заметить сзади выходящую из крыши балку, которая упирается в землю. Это не опорная балка, как может показаться, а рычаг. Такой рычаг, или «водило», позволял усилиями людей или животных поворачивать лопасти мельницы навстречу ветру.
У других мельниц было что-то наподобие пропеллера — ветряное колесо, установленное на противоположной от крыльев стороне крыши. Такое колесо нужно для того, чтобы крылья-паруса автоматически разворачивались в нужном направлении. Допустим, что крылья мельни-цы, поймав ветер, сильно раскрутились. Но внезапно ветер изменил направление, и крылья сра-зу стали вращаться медленнее. Теперь уже ветряное колесо, установленное под прямым углом к крыльям, ловит ветер и начинает раскручиваться. Оно приводит в движение механизм, который автоматически поворачивает крышу, так что крылья мельницы всегда оказываются против вет-ра. Другая сложность в укрощении ветра состоит в том, что сила ветра постоянно меняется. В древности ветрякам, крылья которых напоминали паруса лодок, было трудно «подстраиваться» под разную скорость ветра. От резкого торможения и вызванного им трения мог вспыхнуть огонь, сильные порывы ветра приводили к большим повреждениям: ломались крылья, отказы-вали тормоза. Эта проблема решилась в 1772 году, когда шотландский изобретатель заменил паруса на автоматически отрывающиеся и закрывающиеся щитики, похожие на жалюзи. Из книги «Ветряные мельницы»: «При сильном порыве ветра давление на щитики превосходит си-лу пружины, и они открываются, давая ветру „дорогу", от чего движение крыльев замедляется. Когда ветер стихает, щитики под действием пружины закрываются, что увеличивает поверх-ность крыльев, которые продолжают вращаться примерно с той же скоростью» («Windmills»). С вращающимися крышами и саморегулирующимися крыльями, мельницы достигли сво-его расцвета к концу XIX века. В то время мельницы в Европе вырабатывали 1 500 мегаватт энергии.