Разговор о метисации имеет смысл начать с отличий английской колонизации от испанской. И в этих отличиях, как в капле воды, отразились особенности испанской конкисты. Как известно, английскую колонизацию Нового Света начали пуритане, которых североамериканцы почтительно именуют отцами-пилигримами. Ревнители строжайших моральных религиозных устоев, они семьями подались в Новый Свет, для того чтобы построить там, как они говорили, «град на горе» и «сад в пустыне». Они понимали христианизацию скорее в пространственном смысле — как очищение земли из-под власти дьявола. У них не было никакой надобности в проповеди, не было желания насаждать христианство, не имелось у них и развитого института миссионеров, готовых принести себя в жертву, какой был у испанцев. Англичане просто вытесняли индейцев с завоеванных земель. Фронтир, отразившийся в вестерне, на самом деле возник не в 40-е годы XIX века, а гораздо раньше — он установился в сознании колонистов еще в первые годы английской колонизации. Вот этот фронтир: мы и они — два совершенно разных несоприкасающихся мира. Совсем иную направленность имела испанская конкиста. Дело в том, что буквально через полтора месяца после возвращения Колумба из первой экспедиции за океан папа Александр VI выпустил в свет буллу Inter Cetera, где объявил индейцев людьми к восприятию католического вероучения, и предписал испанским монархам христианизировать коренных жителей Нового Света. Именно христианизация официально была объявлена главной целью испанской конкисты. Тем самым папа изначально настроил испанцев на всесторонний контакт с индейцами. Из сказанного проистекает и другое отличие, которое коренится в области сексуальных отношений. При установке на жесткое разграничение миров контакты между англичанами и индианками сводились на нет. Английская корона официально не разрешала, но и не запрещала браки между колонистами и индианками — просто потому, что такой проблемы не было, такие браки случались настолько редко, что входили в анналы истории. Следует подчеркнуть при этом, что английская корона не считала индейцев своими подданными. Совершенно иная ситуация сложилась в испанских колониях. Уже к 1514 году, когда король официально разрешил браки испанцев с индианками, многие колонисты на острове Эспаньола, почти треть, были женаты на индейских женщинах. И священник не совершал ничего предосудительного, когда венчал испанца с индианкой, просто потому, что все индейцы считались подданными испанской короны. Фактически этот указ узаконивал уже сложившийся порядок вещей. Еще очень важный момент связан с тем, как испанцы воспринимали внешность индейской женщины. Уже в дневнике первого заокеанского плавания Колумба говорится о красоте индейских женщин, а потом кто только ни пел им дифирамбы. А ведь речь идет о представительницах другой расы. Если мы возьмем, например, темнокожих, то в европейской литературе вплоть до конца XIX века не найти словосочетания «красивая негритянка», такое выражение воспринималось бы просто как оксюморон, сочетание несочетаемого. Испанец изначально оценил красоту индейской женщины, что настраивало на сексуальные контакты с туземками.
