Выполните Письменно Задание 1.
1. Что вы знаете о создании Ногайской Орды?
2. Какая часть земель Ногайской Орды относилась к Казахстану?
3. Расскажите об этническом составе Ногайской Орды.
4. При правлении какого хана укрепилось политическое положение ногайской Орды?
5. Что вы знаете о политическом положении Западной Сибири
Тут не сыскать ни одного портрета Ленина, Троцкого, Сталина, Зиновьева или Каменева... Ленин после разгрома июльского прятался от полиции и едва ли имел желание позировать кому-то - поэтому своими "пятнадцатью минутами славы" наслаждался Керенский: отсюда два его портрета, написанные Ильей Репиным и его учеником Исааком Бродским.
В 1917 году Репин пишет картину "Большевики", больше напоминающую карикатуру. Кустодиев изображает победителей в виде великана-богатыря, высящегося над массой "людишек" толпы. Великана этого за Франкенштейна, конечно, не примешь, но ощущение угрозы от него остается.
Если спросить, о чем же выставка, то неужто о том, как художники "слона и не приметили"?
Тема провидения (кстати, заданная цитатой из Хлебникова) на выставке не звучит даже в разделе, посвященном утопиям авангарда. Супрематические композиции Малевича предоставили по такому случаю лондонская Тейт Галерея и немецкий Музей Людвига, картины Марка Шагала привезли из Центра Жоржа Помпиду и Музея-квартиры И.И. Бродского, "французистый" автопортрет Роберта Фалька и скульптурный Натана Альтмана - из коллекций самой Третьяковской галереи...
В названии выставки есть цифры - но она "не к дате". Перед нами история вовсе не о том, как художники слушали "музыку революции"; и не стоит искать актуальность в модернистских произведениях . Скорее, это история не о ликах - а о быстро сменяемых личинах и масках времени. И в этом смысле - она очень актуальна.
Прямая речь
Не является ли выставка попыткой вернуться к точке отсчета и начать все с чистого листа?
Зельфира Трегулова, директор Третьяковской галереи: В какой-то степени. Существовало несколько подходов. С одной стороны, мифологизированная история Октября, которая к реальности имела мало отношения. С другой - в позднее советское и постсоветское время была попытка представить этот период под тегом "авангард и революция". Супрематизм, прорыв к "беспредметному искусству", осуществленный Малевичем в 1915 году, накладывался на революцию политическую 1917-го. И тот, и другой подход были далеки от объективного, вдумчивого вглядывания в этот год и этот исторический период. Мы сделали выставку, чтобы представить достаточно полную картину того, что происходило в искусстве в 1917 году.
Впечатляет многообразие голосов. Перед нами художники самой разной этической, эстетической и политической позиции. Мне задавали вопрос, почему художники не изображали конкретные события, а занимались глобальными концепциями... Да потому, что ощущали слом эпох и пытались его осмыслить. Мы делаем выставку, пытаясь из нашего 2017 года спокойно посмотреть на это время и не вставать на сторону той или иной партии.
Политической?
Зельфира Трегулова, директор Третьяковской галереи: Нет, художественной. В тот момент дискуссии о путях развития искусства носили очень жесткий характер. Мне кажется, нам удалось увидеть этого "некто 1917", не идя на поводу у своих художественных предпочтений. Именно поэтому нам было важно продемонстрировать, что для художников "сиюминутные" события истории были менее значимы, чем желание воплотить свое ощущение момента, эпохи - через сложные общие категории и понятия. У каждого они были свои. У одних миф о народе, у других - утопия авангарда, третьи стремились прочь от реальности, создавая утонченные эстетские произведения. Кто-то запечатлевал реальность города, противопоставляемого идиллически изображаемой деревни. В то же время Борис Григорьев, вглядываясь в народ, работает над "Ликами России", которые прочитываются как "подтекст" революции. Художники не могли предвидеть трагические последствия того, что происходило на их глазах. Но многие из них, вне зависимости от того, работали ли они в рамках фигуративного искусства или открывали новые пути в искусстве беспредметном, ощущали слом эпох.
Была ли у России в конце 17- начале 18 века возможность совершить резкий скачок в своем экономическом развитии без использования силы государственной власти?
Говорят, что у истории нет сослагательного наклонения. И глупо думать о том, что было, а чего не было.
Но все-таки интересно иногда задастся таким вопросом: была ли у России возможность надеяться на лучшее?
Если мы изучим историю России на рубеже 17 и 18 веков, и посмотрим Смутное время, правление Михаила Романова, Алексея Михайловича, Петра Первого и эпоху дворцовых переворотов, то мы сможем убедиться в том, что такой возможности у России не было.
В 17 веке резкий скачок в экономическом развитии был невозможен, особенно без государственной власти, которая была слишком сильной, а экономика, наоборот, была слишком отсталая. У России тогда не было никаких предпосылок для того, чтобы выбиться вперед, совершить экономическое чудо, потому что об экономическом положении Россия (государственная власть) никак не заботилась. На повестке дня были следующие проблемы: укрепление власти царя, уничтожение инакомыслия, закрепощение крестьян, международное признание.
В целом, до Петра Первого в России не было ни флота, ни сильной армии, ни производства – ничего. При Петре 1 зародилось зерно возможного экономического развития, потому что он создал буквально все.
Но эпоха дворцовых переворотов показывает, что ни дворянство, ни правительство не было заинтересовано в экономическом развитии. Все хотели укрепить свое положение, не обидеть дворян, и закрепостить как можно больше крестьян, чтобы они не бунтовали. Никто не освобождал мануфактуры, в стране не было конкуренции, не было высокого качества.