Хотя встреча Запада с Китаем и Японией началась в 16 и 17 вв., однако до середины 19 столетия влияние более развитых стран было не столь значительным. Примерно со второй половины 19 в. вторжение "заморских варваров" привело к радикальным переменам в Поднебесной и в Стране восходящего Солнца. Опиумные войны в Китае и прибытие эскадры коммодора Перри к берегам Японии усилили деятельность иностранных держав в обеих странах, что окончательно сломало их изоляцию от внешнего мира, вынудив искать пути ответа на вызов внешней экспансии.
Проблему модернизации Китая и Японии следует также рассматривать и в контексте всемирного движения к индустриальному обществу, становлении индустриальной цивилизации. В этой связи середина 19 в. стала своего рода водоразделом в глобальном развитии и вовлечением многих стран в орбиту машинного века. Наиболее яркими примерами подобного рода является Германия эпохи канцлера Бисмарка, отмена крепостного права в России, реформы Танзимат в Турции, объединение Италии, вторая гражданская война в США, движение за реформы в Индии, модернизация в Аргентине и в Австралии. Такие традиционные общества как Китай и Япония - также в силу хода вещей втягивались так или иначе в этот всемирный процесс, став его "участниками".
Проблемой в восприятии Китая и Японии было то, как защитить свои общества от "варваров". В этом общем для них стремлении они пошли противоположными путями. Хотя и та, и другая пытались изгнать "варваров", однако, Китай это попытался сделать путем усиления своей изоляции, в то время как Япония сделала ставку на всемерное усвоение мирового опыта. Если Китай судорожно цеплялся за свои традиции, то Япония смело ринулась за достижениями Запада. К концу 19 века маньчжурская империя превратилась в колосса на глиняных ногах, который рухнет в начале 20 в.; Япония же трансформировалась в течение одного-двух поколений из пигмея-затворника в регионального гиганта-гегемона, став первым модернизированным обществом в Азии.
Исторически, логически и теоретически китайская империя находилась в лучшем стартовом положении, чем Япония. Она была мощной, богатой и сравнительно более открытой по сравнению со своим соседом-затворником, который в течение двух с половиной веков не имел почти контактов ни с Европой, ни с другими континентами. На практике, однако, произошло одно из удивительных событий в мировой истории - японский карлик превратился в мирового гиганта, отныне ставшим одним из ведущих игроков в международной системе.
Что же лежало в основе коллапса некогда могущественной империи и стремительного рывка загадочного затворника?
"Великая дискуссия" Существует множество точек зрения, пытающихся найти объяснение на поставленный вопрос. Наиболее популярным является "структуралистская" парадигма, включающая в себя сумму тех мнений, согласно которым Япония рассматривается как страна "более маленькая" и "более компактная нация", чем гигантская Поднебесная2. Другой подход в рамках структурализма пытается рассмотреть проблему с "перспективы мировой экономики". Авторы этой позиции полагают, что большинство не западных развивающихся стран, такие как Китай, были инкорпорированы развитыми государствами Запада в мировую экономику в качестве сырьевых придатков, что сделало их зависимыми и слаборазвитыми. Франк Моулдер, например, полагает, что Япония осталась сравнительно свободной от этого "включения", сохранив автономию собственного выбора, в то время как Китай подвергся интенсивной эксплуатации, будучи "привязанным" к "мировой системе, которая диспропорционально дает блага другим."3
Социально-культурная парадигма ставит во главу угла культурные и социальные факторы. Например, Жан-Пьер
Непоправимые удары нанесли турки также средиземноморской и черноморской торговле генуэзцев и венецианцев. Итальянцев не ни их предательская политика в отношении к Византии, ни их смирение перед султаном и богатые дары. Хотя Мехмед II после захвата Константинополя проявил благосклонность к генуэзцам Галаты, выразившим ему полную покорность, он приказал, однако, срыть укрепления Галаты и лишил ее автономии. Генуэзцы получили от султана в награду за свою личную неприкосновенность, сохранение имущества и право торговли24. Но и эти милости турецкого правительства были вскоре отняты. Постепенно, по мере обострения отношений между Турецкой державой и итальянскими республиками, турки изгнали венецианцев и генуэзцев из их торговых владений в бывшей Византийской империи.
Что касается греческого сельского населения, то оно после завоевания попало под двойной гнет турецких и собственных, перешедших на службу к туркам феодалов. Турки, у которых еще бытовали примитивные формы феодализма, вначале не меняли феодальных порядков в завоеванных странах. Более того, завоевав Византию, они использовали все применявшиеся ранее в империи формы феодальной эксплуатации, методы налогового обложения, систему местного административного управления. Однако постепенно на территории бывшего государства ромеев утверждались отсталые формы феодализма, принесенные с собой турками25.
Уцелевшие от гибели или плена греческие феодалы и чиновные аристократы-туркофилы, вовремя переметнувшиеся на сторону турок, впоследствии постепенно ассимилировались. Некоторые из этих знатных греков, приняв ислам, даже заняли высокие посты в Турецком государстве; многие сохранили свои феодальные поместья и пошли на сотрудничество с турками. Большая часть византийской знати покорилась туркам, либо согласившись на потерю политических прав в обмен на экономические выгоды, либо перейдя в ислам и влившись в ряды господствующего класса Османской империи26.
Турецкое завоевание Византии и других государств Балканского полуострова на целые столетия задержало экономическое и культурное развитие населения этих стран, погубило те ростки новых отношений, которые, хотя еще робко, все же пробивались на землях Византийской империи. Однако турецким завоевателям так и не удалось, несмотря на их ассимиляторскую политику, сломить сопротивление греческого и других балканских народов, уничтожить их культуру, обычаи и верования, убить любовь к независимости и свободе. Установление турецкого господства вызвало освободительное движение народных масс бывшей Византийской империи и славянских стран Балканского полуострова.
Проблему модернизации Китая и Японии следует также рассматривать и в контексте всемирного движения к индустриальному обществу, становлении индустриальной цивилизации. В этой связи середина 19 в. стала своего рода водоразделом в глобальном развитии и вовлечением многих стран в орбиту машинного века. Наиболее яркими примерами подобного рода является Германия эпохи канцлера Бисмарка, отмена крепостного права в России, реформы Танзимат в Турции, объединение Италии, вторая гражданская война в США, движение за реформы в Индии, модернизация в Аргентине и в Австралии. Такие традиционные общества как Китай и Япония - также в силу хода вещей втягивались так или иначе в этот всемирный процесс, став его "участниками".
Проблемой в восприятии Китая и Японии было то, как защитить свои общества от "варваров". В этом общем для них стремлении они пошли противоположными путями. Хотя и та, и другая пытались изгнать "варваров", однако, Китай это попытался сделать путем усиления своей изоляции, в то время как Япония сделала ставку на всемерное усвоение мирового опыта. Если Китай судорожно цеплялся за свои традиции, то Япония смело ринулась за достижениями Запада. К концу 19 века маньчжурская империя превратилась в колосса на глиняных ногах, который рухнет в начале 20 в.; Япония же трансформировалась в течение одного-двух поколений из пигмея-затворника в регионального гиганта-гегемона, став первым модернизированным обществом в Азии.
Исторически, логически и теоретически китайская империя находилась в лучшем стартовом положении, чем Япония. Она была мощной, богатой и сравнительно более открытой по сравнению со своим соседом-затворником, который в течение двух с половиной веков не имел почти контактов ни с Европой, ни с другими континентами. На практике, однако, произошло одно из удивительных событий в мировой истории - японский карлик превратился в мирового гиганта, отныне ставшим одним из ведущих игроков в международной системе.
Что же лежало в основе коллапса некогда могущественной империи и стремительного рывка загадочного затворника?
"Великая дискуссия"
Существует множество точек зрения, пытающихся найти объяснение на поставленный вопрос. Наиболее популярным является "структуралистская" парадигма, включающая в себя сумму тех мнений, согласно которым Япония рассматривается как страна "более маленькая" и "более компактная нация", чем гигантская Поднебесная2. Другой подход в рамках структурализма пытается рассмотреть проблему с "перспективы мировой экономики". Авторы этой позиции полагают, что большинство не западных развивающихся стран, такие как Китай, были инкорпорированы развитыми государствами Запада в мировую экономику в качестве сырьевых придатков, что сделало их зависимыми и слаборазвитыми. Франк Моулдер, например, полагает, что Япония осталась сравнительно свободной от этого "включения", сохранив автономию собственного выбора, в то время как Китай подвергся интенсивной эксплуатации, будучи "привязанным" к "мировой системе, которая диспропорционально дает блага другим."3
Социально-культурная парадигма ставит во главу угла культурные и социальные факторы. Например, Жан-Пьер
Что касается греческого сельского населения, то оно после завоевания попало под двойной гнет турецких и собственных, перешедших на службу к туркам феодалов. Турки, у которых еще бытовали примитивные формы феодализма, вначале не меняли феодальных порядков в завоеванных странах. Более того, завоевав Византию, они использовали все применявшиеся ранее в империи формы феодальной эксплуатации, методы налогового обложения, систему местного административного управления. Однако постепенно на территории бывшего государства ромеев утверждались отсталые формы феодализма, принесенные с собой турками25.
Уцелевшие от гибели или плена греческие феодалы и чиновные аристократы-туркофилы, вовремя переметнувшиеся на сторону турок, впоследствии постепенно ассимилировались. Некоторые из этих знатных греков, приняв ислам, даже заняли высокие посты в Турецком государстве; многие сохранили свои феодальные поместья и пошли на сотрудничество с турками. Большая часть византийской знати покорилась туркам, либо согласившись на потерю политических прав в обмен на экономические выгоды, либо перейдя в ислам и влившись в ряды господствующего класса Османской империи26.
Турецкое завоевание Византии и других государств Балканского полуострова на целые столетия задержало экономическое и культурное развитие населения этих стран, погубило те ростки новых отношений, которые, хотя еще робко, все же пробивались на землях Византийской империи. Однако турецким завоевателям так и не удалось, несмотря на их ассимиляторскую политику, сломить сопротивление греческого и других балканских народов, уничтожить их культуру, обычаи и верования, убить любовь к независимости и свободе. Установление турецкого господства вызвало освободительное движение народных масс бывшей Византийской империи и славянских стран Балканского полуострова.