Изгнание из Москвы интервентов дало возможность созвать Земский собор для избрания нового царя. Но это был последний избирательный собор: Михаил Федорович становился царем как «сродич» Федора Ивановича и наследник «прежних великих благородных и благоверных и Богом венчанных российских государей царей». Итак, в конце концов царем стал шестнадцатилетний сын митрополита Филарета Никитича Михаил Федорович. Один из бояр писал в Польшу князю Голицыну об этом выборе: «Миша Романов молод, разумом еще не дошел и нам будет поваден». Думается, мотивы избрания несколько глубже. Молодость должна была пройти, а за спиной «недошедшего» разумом Миши, который и в зрелые годы не отличался особенно глубоким умом, стоял его властный отец — Филарет Никитич. Правда, он пока находился в польском плену, но его возвращение было делом времени. Неглупый человек, с сильной волей, но без особого блеска и таланта, Филарет Никитич оказался удобным для всех. В этом ему в частности, изворотливая ловкость. Его поддерживали те, кто выдвинулся в годы опричнины: ведь Романовы — родня первой жены царя Ивана, кое-кто из их родственников был опричником, а отец Филарета — Никита Романович — постоянно занимал высокое положение при дворе грозного царя. Но и пострадавшие от опричнины могли считать Филарета своим: среди его родни тоже были казненные в годы репрессий, а у Никиты Романовича была стойкая популярность заступника, того, кто умел умерить гнев царя. Должно быть, это был миф: ведь пережить все изливы опричных и послеопричных лет можно было тому, кто сидел тихо и ни за кого не заступался. Но миф порой для действий людей важнее реалий. Поддерживали Филарета и сторонники Лжедмитрия, ведь его холопом был Гришка Отрепьев, а первым делом Лжедмитрия стало возвращение Филарета из ссылки. Не могли быть против и сторонники Василия Шуйского: при этом царе все тот же митрополит Филарет Никитич участвовал в торжественной церемонии перенесения мощей невинно убиенного царевича Дмитрия, действие, которое должно засвидетельствовать, что убитый в Москве «царь Дмитрий» на самом деле «росстрига», самозванец, принявший на себя имя святого и благоверного царевича. Но и для главных противников Шуйского — тушинских казаков — Филарет был своим человеком. В 1608 г. войска тушинцев взяли Ростов, где Филарет был митрополитом. С тех пор он и оказался в тушинском лагере то ли как пленник, то ли как почетный гость. Филарета в Тушине называли даже патриархом. Недаром голос, поданный за Михаила Федоровича казачьим атаманом, был последним решающим голосом в пользу нового царя. Правда, согласие самого юного Михаила было получено не сразу. Особенно противилась мать будущего царя — инокиня Марфа. Ее можно понять: не было в те годы более опасного занятия, чем исполнение обязанностей царя. Только когда будущему царю и его матери пригрозили, что они будут виновны в «конечном разореньи» страны, они наконец согласились.
По некоторым историческим справкам, именно у отрогов гор Каратау родился батыр, которому предстояло сыграть решающую роль в битве с джунгарами. В 1710 году на съезде представителей степной знати с участием биев Толе, Казыбека и Айтеке, Богембай-батыр был избран предводителем всеказахского ополчения, в то время как Абулхаиру, будущему хану, было доверено лишь одно крыло ополченцев. Такому признанию Богембая-батыра его воинское искусство, слава о котором облетела всю степь после ряда его поединков с врагами, в частности, с джунгарским найоном в 1710 году у берегов реки Сары-Кенгир. Его дед Алдекун и отец Акша были знатными людьми среди своих соплеменников канжыгалы. Отцу батыра хан Аз-Тауке доверил возглавлять войско в 80 тысяч сарбазов. Ко всему прочему, Акша не гнушался “черной работы”, был искусным кузнецом по выковке сабель и кинжалов-акинаков. Уже будучи джигитом, батыр часто ездил по аулам улаживать межродовые споры, участвовал в курултаях биев. К храброму, мудрому юноше тянулись соплеменники. Именно из близких по духу джигитов сложился отряд Богембая-батыра, которых впоследствии в народе нарекут “Канжыгалынын кырык батыры” — сорок батыров из рода канжыгалы. С именем Богембая-батыра связана и знаменитая Анракайская битва, которая произошла в местности на юго-востоке от озера Балкаш, поблизости озера Итишпес. Победа, одержанная казахами на местности Анракай (“место стонов и рыданий джунгар”), была результатом действий казахских ополчений трех жузов, объединенных силами Богембая-батыра. Анракайское сражение произошло весной 1730 года. Джунгарские войска потерпели серьезное поражение и были вынуждены отступить на восток на территорию собственно Джунгарского ханства. Заступник казахского народа, понимая, что у истерзанной страны не хватит сил отразить новое нашествие врагов, что Казахстану необходимо найти сильного союзника, вместе с другими дальновидными представителями власти обращается за к России. В сороковых годах Богембай ставит перед ханами вопрос о вооружении сарбазу, об обучении литью пушек и ядер, изготовлению оружия и телег. Богембай-батыр в своих аулах устраивает кузницы, собирает рудознатцев, учит своих сподвижников делать порох. Богембай-батыр до старости не покидал боевого седла, отражая натиски джунгар и китайцев, защищая свои родные земли от врагов.
Итак, в конце концов царем стал шестнадцатилетний сын митрополита Филарета Никитича Михаил Федорович. Один из бояр писал в Польшу князю Голицыну об этом выборе: «Миша Романов молод, разумом еще не дошел и нам будет поваден». Думается, мотивы избрания несколько глубже. Молодость должна была пройти, а за спиной «недошедшего» разумом Миши, который и в зрелые годы не отличался особенно глубоким умом, стоял его властный отец — Филарет Никитич. Правда, он пока находился в польском плену, но его возвращение было делом времени.
Неглупый человек, с сильной волей, но без особого блеска и таланта, Филарет Никитич оказался удобным для всех. В этом ему в частности, изворотливая ловкость. Его поддерживали те, кто выдвинулся в годы опричнины: ведь Романовы — родня первой жены царя Ивана, кое-кто из их родственников был опричником, а отец Филарета — Никита Романович — постоянно занимал высокое положение при дворе грозного царя. Но и пострадавшие от опричнины могли считать Филарета своим: среди его родни тоже были казненные в годы репрессий, а у Никиты Романовича была стойкая популярность заступника, того, кто умел умерить гнев царя. Должно быть, это был миф: ведь пережить все изливы опричных и послеопричных лет можно было тому, кто сидел тихо и ни за кого не заступался. Но миф порой для действий людей важнее реалий. Поддерживали Филарета и сторонники Лжедмитрия, ведь его холопом был Гришка Отрепьев, а первым делом Лжедмитрия стало возвращение Филарета из ссылки. Не могли быть против и сторонники Василия Шуйского: при этом царе все тот же митрополит Филарет Никитич участвовал в торжественной церемонии перенесения мощей невинно убиенного царевича Дмитрия, действие, которое должно засвидетельствовать, что убитый в Москве «царь Дмитрий» на самом деле «росстрига», самозванец, принявший на себя имя святого и благоверного царевича. Но и для главных противников Шуйского — тушинских казаков — Филарет был своим человеком. В 1608 г. войска тушинцев взяли Ростов, где Филарет был митрополитом. С тех пор он и оказался в тушинском лагере то ли как пленник, то ли как почетный гость. Филарета в Тушине называли даже патриархом. Недаром голос, поданный за Михаила Федоровича казачьим атаманом, был последним решающим голосом в пользу нового царя. Правда, согласие самого юного Михаила было получено не сразу. Особенно противилась мать будущего царя — инокиня Марфа. Ее можно понять: не было в те годы более опасного занятия, чем исполнение обязанностей царя. Только когда будущему царю и его матери пригрозили, что они будут виновны в «конечном разореньи» страны, они наконец согласились.
Его дед Алдекун и отец Акша были знатными людьми среди своих соплеменников канжыгалы. Отцу батыра хан Аз-Тауке доверил возглавлять войско в 80 тысяч сарбазов. Ко всему прочему, Акша не гнушался “черной работы”, был искусным кузнецом по выковке сабель и кинжалов-акинаков. Уже будучи джигитом, батыр часто ездил по аулам улаживать межродовые споры, участвовал в курултаях биев. К храброму, мудрому юноше тянулись соплеменники. Именно из близких по духу джигитов сложился отряд Богембая-батыра, которых впоследствии в народе нарекут “Канжыгалынын кырык батыры” — сорок батыров из рода канжыгалы. С именем Богембая-батыра связана и знаменитая Анракайская битва, которая произошла в местности на юго-востоке от озера Балкаш, поблизости озера Итишпес. Победа, одержанная казахами на местности Анракай (“место стонов и рыданий джунгар”), была результатом действий казахских ополчений трех жузов, объединенных силами Богембая-батыра. Анракайское сражение произошло весной 1730 года. Джунгарские войска потерпели серьезное поражение и были вынуждены отступить на восток на территорию собственно Джунгарского ханства. Заступник казахского народа, понимая, что у истерзанной страны не хватит сил отразить новое нашествие врагов, что Казахстану необходимо найти сильного союзника, вместе с другими дальновидными представителями власти обращается за к России.
В сороковых годах Богембай ставит перед ханами вопрос о вооружении сарбазу, об обучении литью пушек и ядер, изготовлению оружия и телег. Богембай-батыр в своих аулах устраивает кузницы, собирает рудознатцев, учит своих сподвижников делать порох.
Богембай-батыр до старости не покидал боевого седла, отражая натиски джунгар и китайцев, защищая свои родные земли от врагов.