Заранее, огромное ) «в первые 16–17 лет со смерти петра великого, судьбу престола нельзя было назвать благополучной: на нем сменилось пять монархов; россия пережила несколько дворцовых переворотов; у власти стояли иногда люди, чуждые стране, по своим эгоистическим склонностям не достойные власти. причины, обусловившие эту эпоху переворотов и временщиков, коренилось, с одной стороны, в состоянии царской семьи, а с другой – в особенностях той среды, которая делами». с. ф. платонов вопросы: 1. о каком периоде идет речь? что вам известно об этом периоде? 2. предположите, о чем мы сегодня будем говорить? какова тема нашего урока?
Впервые 16-17 лет со смерти Петра Великого, судьбу русского престола нельзя было назвать благополучной: на нем сменилось пять монархов; Россия пережила несколько дворцовых переворотов; у власти стояли иногда люди, чуждые стране, по своим эгоистическим наклонностям не достойные власти. Причины, обусловившие эту эпоху переворотов и временщиков, коренились, с одной стороны, в состоянии царской семьи, а с другой - в особенностях той среды, которая управляла делами. Чтобы ознакомиться с этими причинами, обратимся прежде всего к рассмотрению обстоятельств дворцовой жизни и престолонаследия от Петра до Елизаветы.
Дворцовые события с 1725 по 1741 годЗаконом 1722 г., как мы видели, отменялся обычный порядок престолонаследия, действовавший в Московской Руси, и монарху предоставлялось право назначения наследников. При таком порядке важное значение получало завещание монарха. Но Петр умер от случайной простуды, сломившей его расшатанное трудами здоровье, умер всего 52-х лет и не оставил никакого завещания. Вельможи и "господа Сенат", собравшиеся во дворце в ночь на 28 января 1725 г. ввиду неминуемой кончины Петра, от кабинет-секретаря Макарова узнали, что Петр не выразил своей воли о наследнике. Приходилось подумать, кем заменить умиравшего императора.
Петр оставлял после себя жену, внука Петра Алексеевича, двух дочерей и двух племянниц. Естественно, что жена Екатерина Алексеевна и внук Петр Алексеевич сочтены были за ближайших кандидатов; но голоса присутствовавши во дворце вельмож разделились: одни желали Екатерину провозгласить императрицей, другие в Петре видели законного наследника. За Екатерину, иностранку и неродовитую по происхождению женщину, высказывались сотрудники Петра, стоявшие за новый порядок, потому что благодаря ему они поднялись на такую общественную высоту. В воцарении Екатерины они видели залог того, что уцелеют установленный Петром порядок и их личное положение. В царевиче же Петре они видели сына того царевича Алексея, который был приговорен к смерти; некоторые из них с воцарением Петра могли бояться и мести от него за отца и возвращения к старым общественным порядкам, для них неприятным. Во главе этих новых людей, приверженцев Екатерины, стояли Меншиков, Ягужинский и Толстой.
За Петра Алексеевича были, напротив, люди из старого боярства, удержавшиеся на верху общества и при Петре. Реакционные стремления к старым московским порядкам, жившие в них, заставляли их чуждаться Екатерины, а в Петре - еще мальчике - видеть такого же представителя старых начал, каким был его отец. За внука Петра была и народная масса, лишенная, однако, возможности подать свой голос. Зато на стороне Екатерины были гвардейские полки, любившие Екатерину и Меншикова.
Всю ночь шли рассуждения о наследнике престола, предлагались и отвергались различные комбинации. Толстой произнес речь о заслугах Екатерины перед государством и указывал на ее торжественную коронацию, как свидетельство ее прав на престол со стороны самого императора. Эта речь была поддержана незаметно явившимися в залу заседания гвардейскими офицерами, а мнение офицеров (вероятно, введенных по желанию Екатерины) нашло поддержку в неожиданном появлении перед дворцом обоих гвардейских полков, Преображенского и Семеновского, пришедших "по воле императрицы", как было объявлено знати. Вмешательство гвардии, преданной и уже повиновавшейся "императрице", весьма повлияло на собрание. К утру все высказались в пользу Екатерины, и она была объявлена императрицей и самодержицей со всеми правами ее мужа императора.
Избранная правящими лицами и гвардией, которая, следует заметить, состояла из шляхетства, Екатерина неспокойно принимала власть, боясь движения народных масс против воцарения иноземки. Однако волнений не было: были отдельные случаи неудовольствия на господство женщины (были такие люди, которые не хотели присягать Екатерине, говоря: "Если женщина царем, то пусть и крест бабы целуют"). Все войска присягнули спокойно. Гвардия же восторженно относилась к императрице, и императрица платила ей полным вниманием и заботами, весьма заметными для современников. Гвардейские полки были внешней опорой нового правительства.