1.Діти, про яких ідеться в повісті, закінчували клас 5
2. За літо вчителька біології запропонувала дітям зібрати
3. Село, де жила бабуся Митька, називалося н
ака
4. Вася-велосипедист назвав Сергія й Митька
Р
иллатиш
5. Бабуся на повідомлення хлопців, що вони житимуть у лісі біля озера
6. Василь вирішив помиритися з хлопцями й приніс їм у подарунок
7. Василь на доказ існування таємничої істоти в озері показав хлопцям
8. Вася згадував про чудовисько
9. Бурштин це и друзів виявилися такі риси, як Тореодори з Васюкивки
"Я часть той силы, что желает зла, но вечно совершает благо", — так можно охарактеризовать Мефистофеля, героя трагедии Гете "Фауст". Этот персонаж взят автором их германского фольклора. Согласно одной из версий, его имя созвучно немецкому "Teufel" — "черт". По другой версии имя Мефистофель происходит от греческого "mephitis" — "миазмы", "зловоние".
Может создаться впечатление, что в трагедии Мефистофель исполняет роль слуги и наперсника Фауста. Нечистый дух выполняет все поручения доктора, выручает его из самых сложных ситуаций. Но на самом деле Мефистофель — не слуга, а, скорее, хозяин Фауста. Заключив пари с Богом, Мефистофель только и ждет момента, когда Фауст пожелает остановить время, и тогда бессмертная душа доктора окажется в полной власти злых сил.
"Добро не было бы добром, если бы не существовало зла", — гласит древнее изречение. Только между злом и добром возможен конфликт, на котором основывается как интрига художественного произведения, так и сама жизнь. Можно сказать, что Мефистофель — обратная сторона души самого Фауста, где поселились неверие, скепсис, цинизм. Не Фауст ли, изверившись в силе разума, обратился к потусторонним силам с дать ему настоящее знание? Не Фауст ли, одержимый страстью, требовал у Мефистофеля прекрасную Гретхен?
Фауст" состоит из двух частей. По удачному замечанию одного из русских литературоведов, первую часть "Фауста" можно назвать "театральной", а вторую "мистической". При внимательном чтении в трагедии можно найти не только "двух Фаустов", но и "двух Мефистофелей".
Фауст первой части трагедии — мудрец с бунтующим разумом, человек, не желающий оставаться в рамках обыденности, не смириться с тем, что познанию положен божественный предел. Во второй части Фауст — строитель, зодчий, заботящийся о пользе для человечества. Именно в служении ближнему Фауст находит смысл своей жизни. Мефистофель из проводника, движущего сюжет первой части трагедии, во второй становится чем-то вроде шута, развлекающего читателя, и эта его роль весьма важна.
Развязка второй части "Фауста" трагичнее первой. Лишившийся зрения старик, Фауст продолжает работу своей жизни — строительство плотины. Но эта стройка, увы, происходит лишь в его сознании, а его приказы выполняют лемуры — бесплотные обитатели царства мертвых. Но и здесь Мефистофель оказывается в роли проигравшего: даже призрачный труд, законченный Фаустом незадолго до кончины, оказывается доказательством того, что мятежный доктор остается с Богом.
Смог ли бы Фауст пройти весь свой удивительный жизненный путь без Мефистофеля? Конечно, нет. Бог в трагедии остается свидетелем происходящего. Лишь дважды он принимает видимое участие в судьбе героев произведения: в сцене прощения Маргариты ("Голос свыше ") и в финале второй части, где душа Фауста отлетает на небеса. Таким образом, силы зла, воплощенные в образе Мефистофеля, оказываются лучшим на пути к познанию. Но при этом страсть человека к познанию законов вселенной, деятельная жизнь во имя добра остаются целиком в сфере божественного.
"Фауст" — произведение, заслуживающее самого глубокого прочтения. Здесь можно найти ответы на самые сложные вопросы, а главный герой трагедии — доктор Фауст — это один из "вечных образов", которому суждена долгая жизнь в читательских сердцах.
Але кожного разу, як я показую гостям Харків, я веду їх сюди. Іду, не готуючись до цієї зустрічі, не вибираючи найкоротшого шляху, найкращої точки огляду. Я іду тією дорогою, якою колись привів сюди мене, маленьку, мій батько, якою ми завжди приходимо сюди.
Від нашого будинку не так вже й далеко — спочатку нашою вулицею, а потім Сумською і одразу ж — у першу алею, у тінь старовинних дубів. Я знаю, що вони росли на цьому місці, коли й міста мого ше не було. Я жалію їх, ветеранів, чиї рани затягнуто цементом. Я знову хоч на хвилинку зупиняюсь ліворуч від велетня. Навесні шукаю і з радістю помічаю все ж таки, наперекір часу, зелені віти.
Ось він. Темна блискуча громада постаменту, сходи, що сягають угору, постаті на них. Але це потім. Спочатку — сам Тарас. Велике чоло, зсунуті брови, великі вуса приховують енергійні зморшки біля рота. Накинутий на плечі плащ. Рука, стиснута в кулак.